Ты стал мужчиной

Май 45-го. Только что подписана капитуляция Германии, но ещё придётся по союзническим обязательствам добивать Японию. Ещё не демобилизована многомиллионная армия и не подсчитаны потери, которые СССР понёс в страшной войне, а руководство страны уже думает над организацией Парада Победы.

И это правильно. После четырёх лет существования на пределе физических возможностей народу необходим праздник, яркое зрелище. Но главное даже не это. До 1941 года СССР был далеко не самой развитой и мощной из европейских стран, но едва не убившая его война сделала чудо. Страна превратилась в сверхдержаву. Несмотря на разрушения, её валовой продукт вырос в несколько раз, у неё оказалась самая большая, самая опытная и лучше всех в мире вооружённая армия. Экономика уступала только американской, а политический вес, пожалуй, был и повыше, чем у заокеанского конкурента.

Но само население великой страны пока этого не понимает, как юноша, ставший взрослым мужиком, но не имеющий возможности увидеть себя со стороны. Парад и должен стать зеркалом, в которое посмотрится советский народ. Конечно, перед показом неплохо бы его побрить и одеть в парадную форму.

Дембельский аккорд

Сталинский приказ о проведении Парада Победы на Красной площади газеты опубликовали 22 июня 1945 года, в годовщину германского нападения. На другой день Верховный Совет СССР принял решение о демобилизации фронтовиков. Так что сам парад, состоявшийся 24 июня, стал последним заданием Родины для его участников. После окончания мероприятия большинство из них разъехалось по домам.

Разумеется, подготовка к торжеству началась не в день публикации приказа. Уже за месяц до назначенной даты во все штабы фронтов были разосланы приказы о выделении от каждого фронта по сводному полку численностью около тысячи человек. В эту тысячу отбирались лучшие бойцы, каждый из которых должен был иметь не менее трёх боевых наград, а ростом быть не ниже 170 сантиметров.

А что делать, если герой, по всем понятиям заслуживший право на участие в параде, не вышел ростом? В исключительных случаях на это закрывали глаза. Низкорослому воину просто увеличивали каблуки, а в сапоги вкладывали дополнительные стельки. Кстати, для «звонкой» маршировки по мостовой сапоги всех участников подбивались металлическими уголками. Сама обувь была новенькой, из лучшей кожи. Её изготовлением, так же как и пошивом формы и подгоном её по фигурам будущих участников парада, в течение месяца были загружены московские фабрики. Столичные ателье не принимали заказы от штатских и занимались исключительно пошивом генеральских и полковничьих мундиров. Всего для представителей фронтов, флотов и частей, выставленных на торжество разными ведомствами, от Минобороны до НКГБ, было изготовлено 40 тысяч комплектов парадной формы нового образца.

Прибывших разместили в лагерях под Москвой и начали усиленно тренировать. Всё-таки герои-фронтовики за время войны много чему научились – выживанию, виртуозному истреблению противника, а вот с шагистикой у них возникали проблемы. Но приказ есть приказ. Через месяц окопные солдаты и офицеры маршировали и перестраивались не хуже любых рот почётного караула.

Красные кавалеристы

По решению Сталина командовать парадом должен был Константин Рокоссовский, а принимать парад – Георгий Жуков. Это было нарушением субординации. Всё-таки Верховным главнокомандующим являлся сам Сталин, а Жуков служил его замом. Верховному было бы логичнее возглавлять победное торжество. Однако вождём в данном случае руководило не тщеславие, а эстетизм. Ведь оба выбранных им маршала в прошлом были кавалеристами. И хотя уже с тридцатых годов полководцы всех ведущих держав начали пересаживаться на автомобили, традиция, когда командир гарцует на лихом скакуне, ещё не умерла. А поскольку обычай этот красив, зачем же его менять? Так что Сталин вызвал к себе обоих маршалов и спросил, не разучились ли они ещё держаться в седле? Услышав, что не разучились, объяснил им предстоящую задачу.

Решили, что командующий парадом подберёт себе вороного коня, а принимающий – белого. Задача оказалась не такой простой. Война пожирала лошадиные жизни с не меньшим аппетитом, чем людские, и к середине 1945 года найти элитных коней подходящей масти оказалось очень трудно. В конце концов в резерве НКГБ для Жукова нашли светло-серого коня по кличке Триумф. Рокоссовскому достался караковый жеребец Полюс. Караковая масть, почти чёрная, от вороной отличается только небольшими коричневыми подпалинами. Так что издали оба коня выглядели совершенно контрастно, как чёрно-белые шахматные фигуры. Что, собственно, и требовалось. Для пущего эффекта конь Жукова был покрыт голубым чепраком, а Рокоссовского – красным.

Оба маршала «обкатывали» своих лошадок в манеже, но делали это по-разному. Жуков тренировался в полной тишине, никто из окружающих не смел с ним даже заговорить, тем более высказать замечание. Общительный Рокоссовский охотно болтал с работниками манежа и часто с ними советовался.

После парада судьба коней сложилась по-разному. Светлый Триумф отправился на прежнее место службы в полк имени Дзержинского, а с караковым Полюсом случилась беда. Через год во время репетиции ноябрьского парада жеребец подошёл вплотную к оркестру, стал обнюхивать инструменты. В это время дирижёр взмахнул палочкой и музыканты грянули марш. Оглушённый жеребец задрожал, заметался и, наконец, упал. Оправиться от пережитого стресса так и не смог, к дальнейшей службе был признан негодным. Что поделаешь, парадные кони – животные нежные.

Впрочем, оба жеребца умерли своей смертью. Запомнившие их маршалы позаботились о том, чтобы отработавших ресурс лошадок не отправляли на мясокомбинат, а поставили на пожизненное довольствие.

Репетиция

Пешие войска проводили репетиции на Ходынском поле. Чуть позже к ним присоединилась кавалерия. Полигоном для артиллерийских частей стал участок Садового кольца от Смоленской площади до Крымского моста. Тренировки, естественно, проходили ночью.

Много забот было с боевой техникой. Для её прохода вдоль тротуаров Исторического и Кремлёвского проездов были сооружены деревянные наклонные мостки. Но колёса тяжёлой артиллерии раскрошили их в щепки. Пришлось срочно доставлять толстые особо прочные доски. Кроме того, мостовая по всему маршруту была посыпана крупным жёлтым песком во избежание пробуксовки. Чтобы, не дай бог, не рухнули столичные мосты, по которым будут проходить танки, режим их движения просчитывался с особой тщательностью. Так, через новый деревянный Рязанский путепровод им надлежало двигаться с интервалом не менее 10 метров, в один ряд и на скорости 5 километров в час.

А ведь большинство танкистов и артиллеристов впервые увидели Москву, так что ориентироваться им было сложно. Да и вообще боевые части привыкли входить в города, не особо заморачиваясь по поводу продавленного асфальта или поломанного деревца. Так что чувствовали они себя, наверное, как слон, идущий по канату.
Но обошлось без происшествий.

Наши в городе

24 июня участников парада подняли в 4 утра, накормили сытным завтраком и, построив, начали тщательно осматривать. Сначала внешний вид проверял взводный офицер, потом – комроты, потом – комбат, потом – комполка. Последним к уже выстроенным на плацу участникам подходил полковой особист и просовывал палец в винтовочные затворы, проверял, не остался ли там боевой патрон.

Проснуться раньше обычного пришлось и москвичам. Их разбудил грохот техники, которая двигалась в направлении Красной площади. Жители домов раскрывали окна, улыбались и махали проезжающим. В такой день спать не хотелось никому.

К 8 часам утра участники парада были построены на Красной площади перед Историческим музеем и на ближайших улицах. До начала оставалось два часа, а тут ещё полил дождь. Вода пропитывала сукно мундиров, стекала в сапоги. Когда из-за туч пробились солнечные лучи, над войсками поднялся густой пар.

Со стороны казалось, что войска сохраняют идеальный порядок. Но даже перед самым началом мероприятия, да и потом, когда парад был в разгаре, в задних рядах солдаты могли снять каски, покурить или даже присесть на корточки, чего бы никогда не позволили себе вымуштрованные части мирного времени. Всё-таки это были фронтовики.

Начало

Но вот и начало. В 9.45 на трибуну мавзолея поднялись вожди, а в 10 часов с последним ударом курантов из Спасских ворот на площадь прогалопировал маршал на белом коне под голубым чепраком. Навстречу ему двинулся командующий парадом на чёрном жеребце. Оба конника двигались строго по расстеленным вдоль площади ковровым дорожкам. Всё это – под «Славься» из «Ивана Сусанина» и громовое «Ура-а-а!» фронтовиков. Большинство из них, кстати, впервые увидели своих командиров вживую. Многие представляли Жукова и Рокоссовского по-другому, приписывали им огромный рост. А вот стоящих на трибуне руководителей – Сталина, Калинина, Молотова, Будённого – все знали по портретам, да и находились они далековато от солдатских рядов, в подробностях не разглядеть. Зато маршалы на своих жеребцах крутились прямо перед солдатами. Конечно, это зрелище производило на них сильное впечатление.

Потом, когда войска двинулись церемониальным маршем, первыми шли барабанщики-суворовцы, а за ними – сводные полки десяти фронтов. Последние двигались в порядке их расположения с севера на юг к концу войны. Во главе каждого такого полка шёл командующий фронтом, от которого этот полк был собран. Или, как в случае с 1-м и 2-м Белорусскими фронтами, которыми руководили Жуков и Рокоссовский, – заместители командующих.

Для большинства фронтовиков это был единственный шанс увидеть человека, который распоряжался их жизнями во время войны. Так что у парада была ещё и вот такая функция: познакомить низы с верхами. Дать им проникнуться единством.

Знамёна Победы

Поначалу организаторы парада планировали, что шествие откроет знамя, водружённое над Рейхстагом. Но от этой идеи пришлось отказаться. На флаге был нарисован номер конкретной дивизии, и руководство посчитало несправедливым выделять именно это подразделение среди других, не менее геройских частей. Так что Знамя Победы на параде появилось, но не в первых рядах, а отдельно. В двигавшейся вслед за пехотой автоколонне один из грузовиков вёз огромный глобус, на котором был обозначен Берлин. Вот в эту точку и был воткнут флаг с рейхстаговской крыши. Впрочем, из-за дождя он поник, облепил древко, из-за чего его бенефис прошёл незамеченным. А регулярно выносить на парады его стали гораздо позже, начиная с двадцатилетнего юбилея Победы.

Зато впереди сводных полков несли штандарты фронтов. С ними, правда, тоже возникла проблема. До этого в Красной армии штандартов не существовало, эскиз знакомого нам сейчас красного бархатного знамени с золотыми кистями был сделан перед самым парадом в бутафорском цехе Большого театра. По нему изготовили десять знамён, но перед самым парадом выяснилось, что флаги получились слишком тяжёлыми. Знаменосец едва мог удерживать древко в вертикальном положении, не говоря о том, чтобы двигаться с ним строевым шагом. Из сложной ситуации вышли, изготовив для знаменосцев спецпортупеи со стаканом из твёрдой кожи на поясе, куда и вставляли древко.

И, конечно, в рядах марширующих было много боевых знамён, поменьше и полегче, чем фронтовые штандарты.

Опущенные флаги

Движение войск сопровождалось боевыми маршами. Гигантский сводный оркестр играл без пауз.

Неожиданно музыка смолкла. В тишине раздалась барабанная дробь. На площади появилась колонна солдат с двумя сотнями вражеских знамён. Немецкие флаги опущены книзу, почти метут мокрую брусчатку. Поравнявшись с мавзолеем, бойцы делают разворот направо и резко бросают фашистские штандарты на деревянный помост. Первая шеренга разворачивается и марширует назад, сквозь строй. Ей навстречу идёт следующий ряд, бросающий флаги, за ним ещё один… Такое перестроение было принято ещё у римских легионеров. Нашим солдатам пришлось попотеть, прежде чем они освоили эту науку.

Впрочем, проблемы на репетициях возникали не только технические. Сержант Фёдор Легкошкур, тот, кому достался личный штандарт Гитлера, поначалу категорически отказывался от этой «чести»:
– Не хочу руки марать! Не притронусь, хоть под трибунал отдавайте!..

Логику солдата можно понять. После того, что немцы творили на нашей территории, отношение к побеждённым в народе было самое негативное. Ненависть, презрение, гадливость. Пронести главный фашистский символ на глазах у десятков тысяч человек… Такие предметы издавна считаются в мужских коллективах осквернёнными. Дотронешься до него – и сам попадёшь в разряд неприкасаемых.

Начальство отнеслось к претензиям фронтовика серьёзно. В результате и был сооружён деревянный помост, на который бросали гитлеровские флаги. Чтобы не осквернять священные камни Красной площади. А солдатам, чтобы они не «испачкались», были выданы перчатки. После церемонии и помост, и перчатки были сожжены.

Это сделал народ

Первый Парад Победы длился два часа. Вслед за пехотой по площади прогарцевала кавалерия, потом пошла техника. Пушки, самоходки, танки, знаменитые «катюши». Парад снимали на цветную плёнку, затем был смонтирован фильм, который показали во всех советских кинотеатрах. Народ увидел себя победителем. Нам сейчас даже трудно представить, что чувствовали люди в тот момент.

Что должен был чувствовать человек, победивший самую мощную, жестокую и злую армию в мире? Народ, который сделал такое, в принципе мог добиться чего угодно. Что он и доказал через пятнадцать лет своим космическим первенством.