– Тёщи, подъём!

Ещё не оправившиеся от родов юные женщины на ироническое обращение не обижались. Занятые великим таинством превращения в матерей, они вообще слабо реагировали на внешние раздражители. Только на третий день Вера Ярина спросила:
– А почему это вы нас так называете?
– Вашу палату все так называют, – рассмеялась разбитная сестричка детского отделения Маша. – У нас обычно чересполосица: пацан – девка, пацан – девка. А тут вас пятерых в одну ночь привезли, в одну палату определили, и у всех пятерых девчонки. Тёщи и есть… Ты ей нос зажми, она ротик и откроет, – посоветовала сестричка Тане, дочь которой упорно отказывалась брать грудь.
– Фу, слово какое-то старорежимное, – пробурчала Вера Ярина.
– Нормальное слово, – возразила Светлана Гриб. – Не успеешь оглянуться, вырастут, заневестятся, замуж выскочат и оба-на, тёща готова!
– Малышке три дня, а ты уже о её замужестве думаешь? – изумилась Ярина.
– Чем раньше задумаешься, тем быстрее выйдет, – поддержала Свету медсестра. – А когда начинают рассусоливать: да тебе ещё рано, да закончи учёбу, да он тебе не пара, то это прямая дорога в старые девы.
– Нет, мы со Снежаночкой будем лучшими подружками, и замуж она выйдет за мальчика, который станет не только мужем ей, но другом мне, – решительно заявила Вера.
– А твой муж с твоей матерью дружат? – спросила Света, держа столбиком дочку.

Ярина осеклась на полуслове. Вовка невзлюбил будущую тёщу ещё до того, как её увидел. Это всё свекрухино влияние. Ольга Афанасьевна всю жизнь тряслась, что её муженька драгоценного уведут из семьи. Основания, конечно, были. По молодости она даже косы рвала его многочисленным пассиям. С возрастом с загулами мужа смирилась и только следила, чтобы его похождения не перерастали в нечто большее. Особо опасалась разведёнок. Замужние-то и сами боялись огласки. А вот те, что замуж сбегали, однако мужа не удержали, ещё и спиногрызов прицепом тащили, – вот это самые враги законной жене.

Узнав, что девушка сына росла в неполной семье, будущая свекровь костьми ложилась, чтобы брак не состоялся. Но Вовка, как с ним изредка бывало, упёрся. И пришлось ей не просто познакомиться, но и породниться с представительницей ненавистного племени разведёнок. Однако сына она в отместку так накрутила, что тот тёщу на дух не переносил. Хотя та, видит бог, изо всех сил старалась угодить зятю. Отдала молодым свою комнату, а сама поселилась в проходной, терпела сигаретный дым и научилась готовить так, как он любит: чтобы всё плавало в жиру.

– Так дружат или нет? – с ехидцей повторила Гриб.
– Не дружат, – твёрдо ответила Вера, – но моя дочь такой ошибки не сделает.

Поскольку роддом был районный, то неудивительно, что юные мамочки продолжали видеться и после выписки. Жили-то все неподалёку, а Света с Верочкой даже подружились такой взаимовыгодной дружбой. Гриб, товаровед в универсаме, снабжала Ярину разнообразным продуктовым дефицитом, за которым населению приходилось выстаивать километровые очереди: сыром, майонезом, шпротами, курятиной. Вера же, работавшая в книжном магазине, тоже обеспечивала Светлану дефицитом, только печатным.

Со временем обнаружилось ещё одно симпатичное обстоятельство. На Веруню можно было оставить любое количество детей, и она с удовольствием с ними возилась. Едва Ярина выходила во двор, у всех мам сразу же находилась масса причин, чтобы «на минуточку» смыться. У одной бульон на плите кипел, другой срочно нужно было в кулинарию, третьей просто хотелось выпить чашку кофе без ребёнка на голове. Чем больше малышей оказывалось на попечении Веры, тем в больший энтузиазм она приходила. Придумывала интересные игры, учила их считать, танцевать, делать зарядку. Но горе тому ребёнку, который осмеливался задеть её Снежаночку. Вместо того чтобы отчитать обидчика или даже шлёпнуть, Ярина по-настоящему обижалась. И неделю, а то и две отказывалась присматривать за ним.

Многие мамочки отождествляют себя с ребёнком: «Мы поспали. Мы покушали. Мы заболели». Веруня же с дочкой практически слилась. Когда та была в садике, переживала и даже плакала, что Снежке дали стишок на две строчки короче, чем другой девочке. А однажды затащила за угол любителя плеваться Стёпку и сама в него плюнула. Дочь пошла в школу, и мать с упоением сплетничала вместе с ней об учителях, осуждала их за завышенные требования, тяжёлые домашние задания, и пользовалась любым поводом, чтобы забрать Снежану с уроков и просто их прогулять.

Муж, очутившийся за бортом этого тандема, какое-то время пытался бороться за свои супружеские права, а потом плюнул и отступился. Верочка вздохнула с облегчением, когда Вовка побросал вещички в чемодан и скрылся в неведомом направлении. Какой муж с его требованиями, когда учитель физкультуры требует от нас лазать по канату несмотря на то, что мы боимся высоты!

– Ох, Верка, балуешь ты дочь, – осуждающе поджимала губы Светлана Гриб.

Сама-то она гоняла свою Киру в хвост и гриву и за оценки, и за беспорядок в комнате, и за губную помаду, найденную в портфеле.

– Возраст у наших девок такой, что глаз да глаз нужен, чтобы в подоле не принесли.
– Моя Снежечка не принесёт, – уверенно говорила Ярина. – Она у меня переборчивая.

Миниатюрная миловидная Снежка и в самом деле пользовалась повышенным вниманием сильного пола. Они с мамой частенько устраивали виртуальные смотрины всем её текущим кавалерам.

– А как тебе Серёжа Красных? – интересовалась Веруня.
– Достал меня своим футболом. Только о голах, аутах и этих, как его, дриблингах и говорит.
– А Костя Поляков?
– Ой, таким балбесом оказался! Я упомянула Золя, а он покатывается: «Какая золя? Правильно говорить – зола!»
– Ты смотри! – всплёскивала руками мама. – А казался таким развитым мальчиком. Ну, о Диме можно и не спрашивать?
– Почему же, спроси. Классический случай: как надену портупею, всё тупею и тупею. Неплохим ведь парнем был, а как поступил в своё военное училище, стал прямолинейным и примитивным, как столб. Ты знаешь, как он мне предложение пытался сделать?

Ярина знала, но с удовольствием выслушала ещё раз.

– Мне, мол, нужен, надёжный тыл. Не любовь, не взаимопонимание, не родство душ, а тыл. Я сразу почувствовала себя какой-то обозницей, – смеясь, добавила Снежка.

Игорь Медников – умный, но толстый. Переставший плеваться Степан ростом не вышел.

– Это что мне, ни разу в жизни каблуков не надеть? – возмущалась девушка.

У Венгерова куча неблагополучной родни, однокурсник Лещёв – красивый и толковый, но не имеет городской прописки, Саша Аннапольский всем хорош, но он из близнецов.

– А вдруг и у меня двойня родится? – ужасалась дочь, а мать согласно кивала.

И обе посмеивались над Кирой Гриб, выскочившей замуж за проводника. Бросила, дурочка, институт торговли на последнем курсе и в вагон-ресторан устроилась. Впрочем, «грибное» семейство отвечало им тем же.

– Ну как, Ярина, не нашла себе зятя-друга? – интересовалась Светлана, качая коляску с внуком, когда они изредка пересекались в своём микрорайоне.
– Пусть он нас ищет, – отшучивалась Верочка.
– Ну-ну. Что-то не больно он старается, а времечко-то бежит. Моя Кирка на два часа младше твоей Снежной королевы, а уже второе дитё на подходе.
– Ничего, какие наши годы.
– Да такие, что тридцатник не за горами, а она всё харчами перебирает (привередничает. – диал.).
– Это, Светланочка, в наше с тобой время девчонки пораньше норовили под венец стать, а нынешние не торопятся.
– Ну-ну, – повторяла Гриб и качала головой, явно оставшись при своём мнении.

Вера хорохорилась, но на самом деле уже начинала беспокоиться.

– Прохожу сегодня мимо семнадцатого дома, а там вереница машин в цветах, – сообщила она как-то за ужином дочери. – Подошла поближе – Леся замуж выходит. Помнишь, кудрявая такая, она всё в наш двор прибегала с мальчишками в гардемаринов поиграть?
– Она же девчонка совсем, – удивилась Снежка.
– Ну не такая уж девчонка, институт окончила.
– Надо же. Такая девчушка смешная была, а тут вдруг невеста.
– Не пора бы и тебе подумать? – мягко предложила мать.
– А за кого, мамуль? Все мои прежние кавалеры переженились. А новые поклонники вроде бы и имеются, но выбирать абсолютно не из кого. Сева Одинец всё мамочке в рот заглядывает, даже во время свидания со мной ей звонит. Влад – человек интересный, но всё время пребывает в поисках себя. То рисовать пробовал, то песни писать, то на Тибет на полгода укатил. У Ваньки уже развод позади, алименты платит. Ну зачем нам такой персонаж?
– Да я ничего не говорю, Снежечка. Кстати, у Стёпки жена на полголовы выше, и нормально.

Дочь только фыркнула. В свои двадцать восемь она выглядела студенткой и вполне могла не торопиться.

– Ярина, чего не здороваешься? Загордилась?
– Ой, Светочка, извини, не заметила, – отозвалась Вера, с сочувствием глядя на погрузневшую подругу в старомодной куртке и стоптанной обуви.
– Всё в облаках витаешь?
– Просто задумалась. Как же твои внуки выросли! Сколько им?
– Никитке – десять, Герке – восемь. В бассейн их веду. Кира с зятем психи какие-то, записали малых на десять секций, а бабка таскай их по всему городу. Веришь, причесаться некогда. А ты всё в молодайках ходишь? Ни тебе внуков, ни тебе хлопот.
– Да я б уже и не против, – поникла Ярина.
– Вот я тебе говорила: не делай из девки принцессу!
– Я и не делала…
– А кто делал? Ой, Снежечка, то, ой, Снежечка, сё, да нам этот не подходит, да нам тот не годится.
– Никогда я такого не говорила! – возмутилась Вера.
– Зятя-друга ей подавай! – продолжала, не слушая, Гриб.
– При чём здесь это? Ну, не встретился пока дочери её человек. Не полюбила.
– Коне-е-ечно! А ты вся такая понимающая: подождём ещё, вдруг повезёт.
– А что мне было делать?
– То же, что нормальные матери, – устроить девке вырванную жизнь, чтоб только и думала, как бы поскорее замуж выскочить. А так – чего там, ей и с тобой хорошо.

Вера от этих слов просто потеряла дар речи, а Светлана, не дождавшись возражений, победоносно воскликнула: «Теперь расхлёбывай!» – и поволокла внуков к метро.

Сорокалетие Снежаны, по существующему предубеждению, широко не отмечали. Дочь купила торт, мать достала припасённую бутылочку вина.

– Ну, с днём рождения тебя! Здоровья, красоты, счастья, пусть всё будет хорошо!
– Мамуль, я вот сейчас пытаюсь вспомнить… Ты ведь никогда не желала мне хорошего мужа. А почему?
– Даже не знаю, – растерялась Ярина-старшая. – Как-то… Ну, наверное, всегда считала, что ты у меня умненькая девочка и плохого мужа у тебя просто быть не может.
– А вышло, что никакого нет, – медленно произнесла именинница и опустила голову.
– Ну, во-первых, ещё не вечер. Возле тебя и сейчас кавалеры крутятся.
– Кого ты кавалерами называешь? Олега, который мне в поликлинике свидания назначает? Или Валеру, вспоминающего обо мне, только когда жена в очередной раз из дому выгонит?
– Да, это не вариант…
– А Игорь Медников, кстати, уже начальник департамента. Важный такой. Растолстел ещё больше, и жена ему под стать, такая же бомбочка, зато в норковой шубе.
– Так норка и у тебя есть, – напомнила мать.
– Да не в шубе дело. Юру Лещёва мэром выбрали. Городишко хоть и небольшой, но Юрка там неплохо развернулся. И Сева Одинец женился. Чуть только мамочки не стало, он ведь поздний у неё, сразу же появилась какая-то решительная дама и потащила его в загс. Ой, дура я у тебя, мам, круглая дура! Не здоровья мне надо бы желать, а ума.
– Ну что ты, девочка моя…
– Причём не было никогда у меня вот этого комплекса – хочу всё и сразу, – но во всех своих поклонниках видела прежде всего недостатки, – говорила, глядя в окно, Снежана. – И никто мне не сказал, что достоинств у этих ребят тоже хватает. Подумаешь, Поляков не читал Золя, зато уже тогда было видно: умница, амбициозный, ответственный. Теперь вице-президент банка. Лёшка Венгеров всю свою безалаберную родню в кооператив собрал, всех к делу приставил, вкалывают, аж дым идёт! И даже вечно мечущийся Владька себя нашёл: ведёт тренинги по самопознанию и эзотерике.

– Снежечка, так, может, сделаешь выводы? – Вера накрыла ладонью руку дочери. – Чтобы потом не жалеть. Кто там у тебя сейчас на примете? Ну да, Олег немножко ипохондрик. Но это не так уж страшно: сходить на свидание в поликлинику. Сегодня в поликлинику, а завтра, может, в кино пригласит или на концерт.
– Неужели же ты думаешь, что я о таком, как Олег, когда-нибудь пожалею? – хмыкнула дочь.
– О Владике ведь жалеешь, а тогда, помню, смеялась, что он никак себя не найдёт, на Тибете просветления ищет.

Снежана надолго задумалась, а потом устало сказала:
– Иногда мне кажется, что я будто в странный магазин попала, где прямо возле входа первосортный товар выставлен. А я не оценила, решила – получше найду. Дошла до отдела со второсортным. Задрала нос и пошагала дальше. Наткнулась на третьесортные остатки. И за каждым поворотом всё хуже и хуже. А вернуться нельзя. А сил и желания идти и искать всё меньше.

Снежана смахнула слезу с ресницы.

– Наверное, это я в чём-то виновата, – прервала длинную паузу Вера. – Света Гриб мне как-то созналась, что нарочно устраивала Кире скандалы, чтобы та поскорее замуж вышла.
– Ты переживаешь, что не вытолкала меня за первого попавшегося?
– Нет, что ты, но посмотри: все твои поклонники оказались вполне приличными мужьями.
– А кто знает, какими бы они стали, если бы женились на мне? Нет, мамуль, не в тебе дело. Хотя очень соблазнительно объявить тебя виноватой, – Снежана грустно усмехнулась. – Но я ведь уже не подросток.
– Доченька, ты присмотрись всё-таки к этому Олегу, может…
– Нет, мам, Олег совсем не вариант. Вот совсем.
– Да сколько ж ты можешь перебирать?! – крикнула, как ей показалось, Вера. А на самом деле встревоженно пискнула.
– Не нравится он мне. И тебе, уверена, не понравится. Он прямо поник весь, когда узнал, что я с мамой живу. Ну его! Нам и вдвоём хорошо, правда, мамуль? Кстати, с Женей вчера болтали. Рассказывала, что Серёжка Красных, помнишь, футболом увлекался, уже старпом на каком-то сухогрузе. Вот это был бы хороший вариант. И муж есть, и дома его никогда нет.

И мать с дочерью опять взялись за любимое дело: перебирать бывших поклонников и прикидывать, как бы оно сложилось, если бы…