Мы с Серёгой, моим алтарником, возвращаемся из храма в посёлок. Только что я отпевал одного старого знакомого. Сколько раз, помню, звал его в церковь. Он меня слушал, улыбался и никогда не спорил. Переводил разговор на другую тему: рассказывал про свои болячки, вспоминал рабочий коллектив. И я понимал, что пора прощаться. Потому как о надоевшем коллективе и о болячках мне слушать неинтересно. Так, не покаявшись, человек и ушёл, а мне обидно.

Размышляя на столь грустную тему, мы с Серёгой вошли в посёлок. Первыми, кто попался навстречу, оказалась пожилая супружеская пара. Тоже мои хорошие знакомые. Они частенько прогуливаются по дороге от посёлка до церкви и обратно. Гулять гуляют, а так чтобы в церковь зайти, хотя бы из интереса, – не заходят.

Вот я их своим вопросом и огорошил:
– Дорогие мои, когда я наконец увижу вас в храме? Сколько можно ходить вокруг да около? Вы же крещёные, православные! Да и возраст уже поджимает.
– Ой, батюшка, как это мы не бываем? Очень даже бываем. Вот два года назад ездили на экскурсию в Суздаль, и там нас водили в храм слушать церковное пение. В прошлом году отдыхали в Пятигорске и тоже заходили, свечки поставили. Батюшка, ты не думай, мы самые что ни на есть православные.

Идём дальше. Серёга раздражённо, рубанув рукой, словно саблей, подвёл итог разговора:
– О чём можно говорить с такими людьми? Что говори им, что не говори – бесполезно.

На другое утро спешу в поселковую часовню. Собираюсь служить молебен и причащать старичков. Иду, смотрю под ноги и сосредотачиваюсь на предстоящей службе. Неожиданно справа, прямо над ухом, словно хлопок:
– Александр Ильич!

Александр Ильич – это я. Обычно так ко мне обращаются официальные лица, местная интеллигенция и все те, у кого язык не поворачивается назвать чужого человека «отцом». По этому поводу я ни с кем не спорю и отзываюсь даже на «Э-э-э… послушайте, молодой человек».

– Александр Ильич! – передо мной две старушки из дома, соседнего с моим. В храм они не приходят даже за святой водой, но приветствуем мы друг друга исправно.
– Позвольте узнать, за кого вы собираетесь голосовать на выборах президента?

Что угодно я был готов услышать в то холодное мартовское утро, но только не вопрос о предстоявших выборах. В одно мгновение меня с небес опустили на землю. В недоумении пожимаю плечами.

– Э-э-э… Я как-то об этом ещё не задумывался. Даже не знаю, что вам и ответить.
– Как это «не задумывался»? – передразнивает меня одна из старушек. – Вы что же, не следите за теледебатами?
– Матушки, так ведь Великий пост, я телевизор вообще не включаю.
– Ты поняла? – обращается одна из старушек к другой. – У него пост, и он не смотрит телевизор!
– Да о чём с такими вообще разговаривать? – возмущённо взрывается её подруга.

И они в раздражении уходят.

Смотрю на часы: уже опаздываю. Спешу, почти бегу. Краем глаза замечаю двух незнакомых женщин – постарше и помоложе. Они стоят у торца пятиэтажного дома, о чём-то разговаривают, по-деловому размахивая руками. Увидели меня, перестали жестикулировать и, не сговариваясь, решительно двинули наперерез.

Мелькнула догадка: «Свидетели Иеговы? Очень уж похожи. Только их мне сейчас не хватало, и так времени нет». Прибавляю шагу. Та, что помоложе, вырывается вперёд, но не успевает меня перехватить и громко кричит вслед:
– Молодой человек! Постойте! Мы вам расскажем об «имени бога»!

Ещё что-то добавляет. Я не оборачиваюсь и слышу голос её товарки:
– Галя, остановись! Ему это неинтересно. – А дальше всё тот же знакомый рефрен: – О чём вообще можно говорить с такими людьми?