Красивый, собака!
07.06.2018 00:00
Выглядела как чучело, но брала обаянием

КрасивыйТы сломал ногу, очень тяжёлый перелом в нескольких местах – катался на лыжах на крутом склоне, занесло. Позвонила твоя мама, с которой мы никогда не встречались, вежливо сказала: «Ему будет приятно, если вы его навестите». Ты лежишь в больнице недалеко от метро «Войковская», от меня прямая ветка, сорок минут, ещё полчаса на автобусе. Ты любишь пиццу – она мне об этом сообщила и деликатно попросила приготовить и принести. Я обещала.

Честно говоря, не только с твоей мамой, но и с тобой мы близко не общались, хотя ты очень хотел сократить дистанцию. Учились в одном вузе, я – по специальности «Менеджмент», ты, как и вся золотая молодёжь, приезжавшая в университет на крутых машинах, выбрал модное тогда направление «Финансы и кредит».

Мы вас считали дебилами, а вы нас – «ботаниками». Вы все носили крутые шмотки, вернее, родители вас одевали. А мы, простые ребята, ещё и работали по ночам. Я с 16 лет за деньги писала рефераты, курсовые работы, трудилась и на бензоколонке, и няней в семье. Короче, полное несоответствие твоему уровню. Зато прекрасно танцевала и сочиняла шутки для нашей команды КВН.

Ты был красив. Абсолютно в моём вкусе: блондин, длинные локоны, прямой нос, дерзкая светлая щетина, оценивающий взгляд, белоснежные рубашки с закатанными рукавами и волосатые уверенные руки. Знал прелесть своей «вывески» и этим пользовался, вёл себя хамовато.

С ещё тёплой пиццей трясясь в автобусе, вспомнила первое столкновение с наглостью и напором. Я шла в библиотеку на первый этаж, ты преградил путь. Напряглась. «Красивый, собака. Этот парень мне нравится! Но надо держать себя в руках, не показывать виду». Ты обратился первым:
– Нарка, есть разговор. Пошли.
– Зачем куда-то идти? Прямо здесь говори, что за тайны?
– У меня проблема, доверить некому. Ты вроде надёжный человек.
– Влип в историю?
– Да, почти. Пойдём, расскажу. У меня вот ключ от пустой аудитории.

Ну и я, дура, отправилась спасать.

Входим, ты впереди. Требую разговора, но ты мнёшься. Потом резко бросаешься на меня. Не успев опомниться, уже лежу на столе, твои руки шарят под юбкой, ты тяжело дышишь и несёшь какой-то бред:
– Хочу тебя давно… А говорят, ты ещё девочка, правда? Не дёргайся, я же тебе нравлюсь. Чувствую, ты возбуждаешься…

Начала вырываться, биться насмерть. Отпустил меня, только когда пообещала выпрыгнуть из окна. Посмотрел как на припадочную. Перестал со мной здороваться и затаил обиду.

Второй случай, связанный с тобой. Я сдала проклятую статистику – терпеть не могу бухучёт, но вызубрила, сутки не спала, не ела. Выйдя на улицу после экзамена, почувствовала: умираю от голода. Купила булку. И тут – поток грязной воды в лицо из-под колёс твоего серебристого «Лексуса». Открыл окно, снял тёмные очки, усмехнулся:
– Прости, я тебя не заметил.

И дальше поехал.

Третий случай. Я представляла университет в танцевальном конкурсе, мы с Максом выбрали заводную сексуальную самбу. Мне сшили жёлтое платье с открытой спиной и разрезами. Мой партнёр – красавчик, очень пластичный и высокий. Вот, кстати, что просто бесило: в моих командах по футболу и волейболу все игроки высоченные, с танцами – то же самое, зато в жизни в этом смысле не везёт.

Явилась на репетицию перед выступлением в прекрасном настроении, платье пока оставила в раздевалке. Пошли с Максом репетировать в обычной одежде. Вернулась – платья нет, как корова языком слизала. Партнёр в обмороке. Успокаиваю, заверяю, что могу на конкурсе танцевать и в джинсах. У Макса истерика:
– В джинсах не сексуально, я не хочу, у нас ничего не получится!

Ссоримся. Какая-то незнакомая девочка даёт мне своё платье, падаю ей в ноги с благодарностью. Размер не совсем мой. Подхватываю платье ремнём, оно выглядит очень смело. Макса трясёт. В итоге второе место – партнёр подвёл.
Я-то, даже будучи немного чучелом, взяла обаянием, а Макс всё ныл мне в ухо, как неправильно без жёлтого платья.

Я у тебя в больнице, ты лежишь в палате люкс. Ещё бы, люди не меняются. Нога висит на вытяжении, волосы раскиданы по подушке, оброс щетиной, глаза закрыты, прекрасные руки на одеяле. Что с тобой делать – всё такой же красавец, гад. Аккуратно положила на тумбочку пиццу, фрукты, сок. Хотела присесть, но передумала. Решила уйти. Окликнул.

– Пришла?
– Как видишь.
– Пожалела?
– А чего тебя жалеть? Выглядишь хорошо, на лыжах катаешься. Палата вон шикарная. Я так, мимо проходила.
– На язык острая. Всегда такой была.
– Ага. Постоянная, как инфляция.
– Всё шутишь. Так и не переспали с тобой. А ведь хочешь меня, нравлюсь.
– Дебил ты, ещё и травмированный. Ладно, я пошла, приятного аппетита.
– Постой. Я чего мать просил тебя позвать… Извиниться хотел за платье. Это ведь я его тогда спёр.
– А то я не догадалась. Не извиняйся, наоборот, я тебе за это благодарна. Тот случай мне помог, сделал сильнее. Потом не раз пригодилось, спасибо.
– Не уходи, посиди рядом.
– Выздоравливай. Мне пора.

И пошла на улицу дышать весной.

Из письма Наринэ Андроникян,
Москва
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №22, июнь 2018 года