12 июня, в национальный праздник, дед Гоша почувствовал себя плохо. Не мудрено, если человеку 97 лет.

– Тут крысы, они рожают крысят, повсюду кровь, везде крысята, их много, всё бельё грязное, я вытираю эту кровь… Ещё везде шум, соседний дом обрушился, – сказал дед по телефону.

Он жил один, так ему нравилось. Думаю, мало кто способен в таком возрасте оставаться самостоятельным. Сын Вова ежедневно приносил еду, помогал старику мыться, убирать квартиру. Когда возникала проблема, дед звонил ему.

И в этот раз Вова сразу побежал к отцу. Шума слышно не было, новорождённых крысят тоже нигде не наблюдалось, только чистое бельё зачем-то оказалось в стиральной машине.

Приехала «скорая помощь». Врач снял кардиограмму, сказал:
– Что-то сердце совсем плохо работает, забираем с собой.

Деда долго держали в приёмном покое больницы, только поздно вечером Вова вернулся домой. Ему самому было 70. Он сильно устал, ведь в тот день ездил в Красноярск покупать велосипед четырёхлетнему внуку Максиму, праправнуку деда Гоши.

Отношения между праправнуком и прапрадедом были хорошие. Старик покупал ребёнку игрушечные машинки, давал мелкие деньги. А малыш всех пожилых мужчин называл Гошами. Он считал, раз человек совсем старенький, значит, «деда Гоша».

Поспать той ночью Вове так и не удалось. Позвонили из больницы, велели срочно прийти.

– Он куда-то рвётся, сидите с ним сами.

Дед был привязан к кровати и никого не узнавал. Вова посидел с ним, развязал руки и, когда старик немного затих, в два часа ночи вернулся домой.

Пять дней утром, в обед и вечером Вова ходил в больницу. Дед никого не узнавал.

– Кто я? – спрашивал Вова.
– Откуда я знаю, кто ты? – отвечал отец сыну.

Потом дед в больнице начал ловить рыбу. Насаживал воображаемого червяка на крючок, забрасывал удочку, вытаскивал «улов», снимал с крючка и отдавал Вове. Тот засовывал «рыбу» в рот и проглатывал.

Дед был страстным рыболовом. У себя на Алтае ловил в озёрах карасей, сам чистил их и жарил; его жена не очень одобряла увлечение рыбалкой, поругивала мужа. Но дед мог не только рыбу пожарить. Он вообще хорошо готовил: пельмени лепил всегда маленькие, как игрушечные, капусту в салат крошил мелко-мелко и даже пёк необычные пироги со свекольной начинкой.

Ещё любил собирать в бору землянику и бруснику, ягоды всегда приносил отборные. Не знаю, кто варил из них варенье, может, вдвоём с женой, но помню, что оно было очень вкусное.

16 июня деду стало значительно лучше, он узнал Вову, говорил с ним, а 17-го утром умер.

Вова опоздал на пару минут. Старик ушёл во сне – оторвался тромб. Может, если бы не это, выкарабкался и ещё пожил. Хотя мало кому суждено дожить до 97 лет. Ещё в прошлом году, когда дед лежал в военном госпитале, врачи сказали, что весь организм износился и конец скоро.

А дед Гоша достойно прожил этот год, встретил 9 Мая в качестве старейшего ветерана нашего города. Уже сколько лет подряд его фамилия первой звучала на митинге. Мимо меня шёл «Бессмертный полк», а мой дед, в прошлом военный врач, живой и невредимый, сидел на главной сцене!

Потом он рассказывал, как генерал, приказывая дожить минимум до ста лет, по капле наливал ему алкоголь:
– Капнет каплю, потом ещё, а как раз и хорошо!

Похоронили деда рядом с женой. Баба Надя, сколько себя помню, всё детство и юность пугала меня тромбом, это была её любимая тема для разговора.

– Тромб – это так страшно! Быстро оторвался, и всё, нет человека!

Сама она умерла пять лет назад совсем не от тромба, а вот с дедом именно так и произошло. Может, лучше и правда не говорить о болезнях, чтобы они не пришли к тебе или твоим близким?

Поминки заказали в кафе, нас было мало, приехала только тётка Таня с сыновьями из Новосибирска. Вечером накрыли столик во дворе дома, где жил дед. Было тепло, солнечно. Бабушки и один дедушка за столом хорошо вспоминали деда Гошу, говорили добрые слова:
– Выйду, посмотрю на кресло, которое стоит возле подъезда, а Егора в нём нет. Как-то нехорошо становится.
– Да, последний год он в карты с нами уже не играл, зрение не позволяло. Судьёй был.
– Всё в шахматы хотел, а мы не играем в шахматы. Не умеем.
– А он к нам на улицу-то выходить стал недавно, как жена умерла.
– Ну да, лет пять. А до этого его и видно не было.
– Он и за женой больной сам ухаживал, в магазин ходил, сам готовил, убирал.
– Хороший, добрый человек был.
– И с юмором!

Вечером после похорон я на столе заметила настольный календарь. Листочек с цифрой «11» был оторван, а вот дата «12 июня» краснела на бумаге. Деда увезли в больницу вечером 12-го, но он не оторвал утром этот листок, как обычно делал. У него уже началась другая жизнь, тяжёлая, с галлюцинациями, крысятами, синяками на руках от верёвок, которыми его привязывали к кровати. С беспомощностью.

Зато дед Гоша умер легко. У него был хороший день, он всё вспомнил, пришёл в себя и наверняка подумал: «Ну вот, мы ещё повоюем, Егор Алексеевич!»

Да, умер дед в День медицинского работника, в свой профессиональный праздник. Светлая ему память!