– Никита, после съёмок в сериале «Кухня» вам предложили роль бортпроводника в новом проекте «Улётный экипаж». После прочтения сценария что показалось самым интересным?
– Совпадение моего имени с имением героя. Никита – это первое, что запомнилось. Второе, от чего я просто лёг со смеху, это фраза в одной из сцен: «Я ненавижу сладкое, не ем десерты, и вообще у меня аллергия на всё это». Тогда я аккуратно спросил у режиссёра Марюса Вайсберга, нарочно это написано или нет. Может, таким образом хотят похоронить моего кондитера Луи из «Кухни». Но нет, это чистой воды совпадение, и таких совпадений в «Улётном экипаже» оказалось предостаточно.

– Вы отдали Луи из «Кухни» больше пяти лет. Хочется с ним попрощаться навсегда?
– «Улётный экипаж» – самое грандиозное, самое масштабное моё возвращение на канал «СТС». Наверно, только такой проект может перебить гигантский шлейф, оставшийся от кондитера Луи. Когда я приходил на площадку и говорил, что ненавижу десерты, это самое правильное, что могло произойти со мной. Потому что, как бы ни хотелось нашим зрителям, как бы они ни любили «Кухню», всё равно надо попрощаться с Луи и показать, что Никита Тарасов может играть и совершенно других персонажей.

– По кому или чему больше всего будете скучать? Что вам нравилось в съёмочном процессе «Кухни»?
– Лёгкость бытия – вот по чему я буду скучать. Нам было хорошо вместе. Невероятно хорошо! «Кухня» – это любовь, это семья. Теперь, приходя на новые съёмочные площадки, невольно сравниваешь атмосферу с «кухонной». Мы жили душа в душу. Было с кем и поделиться сокровенным, и посмеяться, и вкусно поесть. А главное, грань между дружескими отношениями в жизни и сюжетными линиями персонажей стёрлась уже ко второму сезону. Мы перестали различать, где съёмка, а где жизнь. Нам было одинаково весело друг с другом и там, и там. Это дорогого стоит!

– Никита, если вам снова предложат роль, схожую с Луи, согласитесь?
– «Кухня» в российском кинопроизводстве актуализировала тему ресторанов. Ещё одного кондитера играть не стану. Луи – это эксклюзив. Но сценарии, связанные с жизнью ресторана или кухней в ночном клубе, мне предлагали. Важнее ведь сама история, взаимоотношения героев, а не место действия. Всегда интересно браться за кардинально разноплановые роли.

– В чём привлекательность вашего кондитера, и что лично для вас профессия кондитера?
– Если говорить о Луи, то он обаятельный и очень ранимый. А что касается профессии кондитера, то в любом ресторане он играет роль десертного парфюмера. Он – художник на своей кухне.

– Как за это время изменилась ваша жизнь?
– Самое сложное – в прошедшем времени говорить о нашем проекте, ставшем родным. Жизнь на «Кухне» была похожа на студенческие годы. Яркое, незабываемое время, полное лихого азарта, юмора и лёгкости общения в дружной команде. Благодаря сериалу я обрёл новых друзей и талантливых коллег в одном лице. И главное, нашёл ту единственную, с которой хотел бы прожить свою дальнейшую жизнь.

– Как у вас появилась своя семья? Это же не происходит за одно мгновение.
– Я просто понял, что готов завести семью, что больше не хочу жить в своё удовольствие, хочу с кем-нибудь разделить свою судьбу. Но построить семью – это не роль, которую ты для себя выбрал. Тут нужна дотошность ювелира. И знаете, в чём несправедливость? В отличие от кино, в личной жизни нет сценария, который можно прочесть от и до. Нет ни рецептов счастья, ни секретов ускоренного познания друг друга. Чтобы вот так: один раз просканировал и понял, твой человек или нет. Поэтому процесс познания – это и есть смысл отношений. Я за то, чтобы найти однажды и навсегда. Жена – это как несущая стена. Если в доме она стоит на своём месте, ни одна проектная организация не утвердит её снос.

– Вашей женой стала женщина не из творческой среды – это принципиально?
– В семье должен быть один нормальный человек. Если у нас обоих по двадцать смен в месяц, экспедиции, гастроли, двенадцатичасовой график – какая тут семья? Кто-то должен заниматься домом, детьми, ждать с ужином, а не бегать по квартире с текстом, разучивая роль. Потому что если спектакль продолжается и дома, то это признак нездорового отношения и к себе, и к тому, кто рядом. Сюжет жизни непредсказуем. Не стоит делить людей по их профессиональным навыкам. Надо уметь слушать близкого человека.

– Сейчас вы снимаетесь в продолжении «Улётного экипажа». Что зритель увидит на экране в этот раз?
– Вы, наверно, не поверите, но за всю актёрскую карьеру я ни разу не воплощал образ семейного человека. Я был рад, что наконец могу сыграть про семью и любовь. При этом сериал появился в моей жизни именно тогда, когда жена забеременела. То есть как только у меня появилась Марина (Марина Гаврюшина. – Ред.), как только мы официально поженились и как только поняли, что у нас будет ребёнок, – вдруг возник «Улётный экипаж». Причём сроки беременности моих супруг – реальной и экранной, которую сыграла Яна Крайнова, – оказались одинаковыми. Совпадения продолжились и после этого. Как только мы сняли сцену родов, у меня зазвонил телефон. В трубке я услышал голос настоящей супруги: «Ты где? Я рожаю!» Я был на работе, как и мой герой по сюжету. Там роды, и тут роды. Я чуть не сошёл с ума, но, к счастью, успел к родной жене. (Смеётся.) А самое смешное, что случились ещё одни роды – мой герой Никита прямо во время полёта помогает родить пассажирке. Но к тому моменту я уже знал, как правильно держать ребёнка и что в принципе с ним делать. Но вообще то количество родов, которое произошло в моей жизни за последние три-четыре месяца… Теперь, мне кажется, я знаю про это всё. (Смеётся.)

– Значит, вы стали папой?
– Да, у меня родилась дочь Таисия!

– Никита, расскажите, пожалуйста, о своих родителях.
– Мы из рабочих и крестьян. Дедушка с тринадцати лет пахал целину. По маминой линии весь наш род из Тверской губернии. Но так получилось по жизни, что я родился в Риге. Мой отец, Борис Юрьевич Тарасов, – артист, музыкант, выступал с ВИА «Эолика», в группах «Натуральный продукт» и «Весёлые ребята». Я вырос за кулисами и снимался когда-то с отцом в программе «Утренняя почта», поэтому с детства понимал, что стану артистом, как папа, а не инженером, как мама. Мама, Наталья Михайловна, работала инженером-конструктором в бюро Рижского вагоностроительного завода. Когда я окончил среднюю школу, надо было определяться – в Риге на тот момент можно было стать либо моряком, либо банковским служащим. Но я не мог работать ни тем, ни другим. В школе у меня была кличка «Артист»: все праздники вёл я, и всю музыку, все аранжировки писал сам. Всем было понятно, что я должен заниматься чем-нибудь, связанным со сценой. Однажды узнал, что Табаков приезжает в Ригу набирать студентов себе на курс. С первого раза поступил в Школу-студию МХАТ на его курс. Вот так и закрутилось… Трудно представить, что в каком-нибудь другом городе, кроме Москвы, я смог бы настолько себя реализовать.

– Тем не менее, вы не стали музыкантом, как отец, вы стали драматическим актёром.
– Папа выступал в легендарном концертном зале «Дзинтари». В шесть лет я вышел с отцом на сцену. На концерте был аншлаг. И мне казалось, что все смотрели на меня, поэтому очень старался играть на своей маленькой гитаре, которую родители купили мне в «Детском мире». И папа, конечно же, надеялся, что я пойду по его стопам. Поэтому моё решение уехать в Москву не принесло ему радости.

– Вы помните день отъезда?
– Конечно! Когда поезд тронулся, то все, кто был принят на курс к Табакову, мои будущие сокурсники, прильнули к окнам. На перроне стояла толпа провожающих – родственники, учителя, одноклассники с плакатами, – и мне показалось, что на перроне осталось восемнадцать лет моей жизни.

– И как вам жилось одному без родительской опеки в Москве?
– За первые месяцы учёбы похудел на двадцать килограммов. От резкой смены образа жизни, больших расстояний и слишком насыщенного графика. Когда родители через пару месяцев приехали в Москву, то были шокированы, потому что у меня, домашнего мальчика, который не знал, что такое бытовые трудности, началась совсем другая жизнь. Учёба по четырнадцать часов, без выходных, времени на сон почти не оставалось. Никто мне не стирал, не готовил, а я сам ничего этого не умел. Да и время было непростое, цены постоянно росли, мы не успевали под них подстраиваться. От этого просто голова взрывалась… Непонятно было, что ты можешь себе позволить, когда в продуктовых магазинах ценники менялись чаще, чем ассортимент. Да ещё и связь с родными ограничена, интернета ведь тогда не было, и телефонов мобильных тоже. Можно либо звонить от коменданта в общаге, либо заказывать звонок на почтамте. Или писать письма, которые приходили через две недели. Но как бы папа ни относился к моей новой жизни, нужно отметить, что каждый месяц на протяжении всех четырёх лет я получал «родительскую стипендию».

– Ну а как же музыка?
– Музыка всегда со мной, но это стало хобби.

– Многие актёры, снявшиеся в «Кухне», рассказывают, какие блюда пробовали, чему научились на съёмках, общаясь с профессиональными поварами. Умеете ли вы готовить, любите ли этим заниматься, и какие блюда предпочитаете?
– Благодаря кондитеру Луи я открыл для себя юг Франции и научился готовить. Очень люблю морепродукты в любом их проявлении. Ещё готовлю салаты, могу мясо потушить. И отдельная статья – это завтраки. Овсяную кашу не каждый воспринимает однозначно. Но если добавить в неё мороженое и корицу, то привычное блюдо станет привлекательней. Очень люблю сырники с изюмом! Или омлет с красной рыбой, авокадо и брынзой.

– Ваш герой Никита из «Улётного экипажа» – личность противоречивая. Как бы вы его охарактеризовали?
– В сценарии написано, что он подкаблучник дома, но тиран на работе. Это основные комедийные исходные данные, которые мы потом облагораживали, обрамляли в нечто более многогранное. Конечно, Никита любит отрываться на своих подчинённых, показывать свою власть и постоянно им угрожать. Но на самом деле и он даёт слабину – ничто человеческое ему не чуждо. Надеюсь, мне удалось показать, что он может быть как тираном, так и безумно трогательным, любящим человеком.

– Часть съёмок проходила в аэропорту Пулково. Как вам такая локация?
– Зачастую под словом «сериал» мы подразумеваем съёмки в павильоне. Но в «Улётном экипаже» – девяносто пять процентов натурных съёмок. И если в сценарии написано «Аэропорт, зона досмотра» – значит, это настоящая зона досмотра и настоящие пассажиры. Причём это не те люди, которые сидят и ждут команды «Мотор!», – они живут своей жизнью. И это очень круто, когда в кадре реальные, живые персонажи, у которых нет пустых глаз, которые взаимодействуют друг с другом. Как, например, ещё на одном объекте – в фитнес-клубе, где по абонементу занимались обычные люди, пробегали свои десять километров на беговой дорожке.

– А как реагировали «обычные люди»?
– Помню, в Пулкове мы специально ждали прилёта очередного рейса. И когда по коридору пошли прилетевшие пассажиры, я побежал с багажом, расталкивая всех подряд, – что и требовалось по сценарию. Люди не знали, что идут съёмки, они просто прилетели в Питер. Но вот именно такие эпизоды дают жизнь, именно это наполняет кадр ощущением правды.

– Интересно, а что во время съёмок удалось узнать об авиационном закулисье?
– Когда я понял, что у меня роль в сериале «Улётный экипаж», начал присматриваться к бортпроводникам. С одним из них я познакомился, когда летел на съёмки в Москву. Разговорившись, понял, что профессии актёра и бортпроводника очень похожи. По сути мой персонаж – тот самый человек, который стоит с трубкой и говорит: «Наш самолёт имеет шесть запасных аварийных выходов, два спереди, два посередине…» То есть старший бортпроводник – это практически конферансье. Он так же, как и мы, не спит ночами, да и в принципе проводит большую часть жизни в замкнутом пространстве на высоте десять тысяч метров. И самое сложное в жизни бортпроводника – это встать рано на работу, потому что не всегда понимаешь, в каком городе находишься и сколько градусов за окном. А ещё есть такой стереотип, будто актёры – это люди, которые только и делают, что ходят по красной дорожке. У бортпроводников похожая ситуация – нам кажется, что это красивые люди в форме, только вместо красной дорожки – дорожка между сиденьями. Но и у нас, и у них есть обратная сторона жизни – и она гораздо более прозаична.



– Что вас особенно удивило, когда познакомились с «кухней» экипажа?
– Например, оказалось, что бортпроводники иногда доедают обеды бизнес-класса, могут забрать с собой остатки алкоголя. Но вообще это целый мир, всего и не расскажешь – если я это сделаю, авиакомпании меня не простят. (Улыбается.) Правда, тему еды в нашем сериале удалось отразить – когда мой солидный во всех отношениях герой забирает с собой несколько контейнеров для беременной жены.

– У человека всегда найдётся о чём помечтать. Некоторые мечты у вас сбылись: есть любовь, дочка, вы востребованный актёр. Но, может, что-нибудь осталось?
– Ещё одна мечта сбылась, я свозил родителей в Прованс, на юг Франции. И с удовольствием провёл экскурсию по родным местам кондитера Луи. Следующая мечта – поехать вместе в Венецию. Ведь это колыбель всех творческих людей планеты. Именно там просыпается вдохновение.