Считаю, мне повезло: устроившись на новую работу в конце 2015 года, попала в хороший, доброжелательный коллектив. Бригада сплочённая, поддержка и взаимовыручка считаются нормой. Во многом это заслуга мастера. Ничего плохого не могу сказать о начальнике цеха и его заместителе.

Увы, так было далеко не всегда. Особенно тяжко пришлось в лихие девяностые: в те времена беспредела и беззакония большинство работодателей возомнило себя рабовладельцами. Даже самая мелкая блоха неистово лютовала.

В молодости меня удивляло, что на многих предприятиях, где я трудилась, пьяниц порицали, корили, грозились уволить – и никогда не увольняли. Недоумевала: зачем держать ненадёжного человека, когда можно его уволить и принять ответственного работника? Со временем мне популярно объяснили, что за пьяниц держатся те начальники, у кого рыльце в пушку: выпивоха не будет качать права, а если и откроет рот, ему легко в глотку кол вставить.

В 2002 году я устроилась охранником в строительную организацию и, поработав там некоторое время, была поражена пьянством большинства коллег. В других организациях за пьянку на рабочем месте или появление в нетрезвом виде хотя бы лишали премии. Здесь же любителя зелёного змия держали до последнего. Вскоре раскрылась причина: на бессловесных пьяницах «отрывался» начальник охраны П., подполковник в отставке.

О нём говорили, что работает не за деньги – там была сравнительно небольшая зарплата при его достойной военной пенсии, – а за возможность безнаказанно издеваться над подчинёнными. Даже за незначительный, а то и вовсе придуманный проступок он вызывал к себе жертву сразу после ночной или суточной смены и устраивал такой разнос с унижением и издевательством, что доводил до слёз даже мужчин. Причём охраняемый объект мог находиться от треста на таком расстоянии, что подполковнику приходилось добираться на общественном транспорте с пересадкой.

Сам П. после учинённой выволочки выглядел заметно приободрившимся. Понятно, что пьяницы становились его жертвами в первую очередь. В охране наблюдался своеобразный круговорот алкашей: сначала П. увольнял одних, затем других, а на место уволенных заново принимал первых.

Когда у начальника охраны было желание «оторваться» не только с утра, то он звонил дежурному охраннику с рабочего или домашнего телефона и заявлял, что якобы безрезультатно названивал ему каждые пять минут в течение часа. Объяснения охранника, что он был на обходе, не принимались, и жертву вызывали на ковёр.

Конец этому беспределу положили охранники-пенсионеры, до выхода на пенсию работавшие в тресте на других должностях. Они все вместе пожаловались заместителю генерального, что подвергаются постоянному унижению. П. на какое-то время утихомирился, но потом снова принялся вампирить подчинённых.

Мои взаимоотношения с П. не сложились с самого начала, но, в отличие от бессловесных пьяниц, я защищалась. Кроме того, у меня был опыт работы в охране, и я могла отказаться выполнять то, что противоречило должностной инструкции или технике безопасности. Порой П. в гневе кричал:
– Пишите заявление об увольнении!

С пьяницами это всегда срабатывало, а я отвечала:
– Увольняйте меня сами с какой хотите формулировкой, а заявление писать не буду.

И ему ничего не оставалось, как терпеть присутствие неугодного работника.

Несколько раз П. пытался меня подставить, чтобы уволить за прогул: не предупреждал об изменении графика. Когда я приходила на объект в свою смену, там уже оказывался другой охранник, а П. по телефону заявлял, мол я должна была выйти вчера, но прогуляла. Писала в объяснительных, что не предупреждена об изменении графика, и требовала впредь письменного предупреждения под роспись. Так что и тут П. не повезло.

А какими запоминающимися были планёрки, проводившиеся ежемесячно со всеми работниками охраны! Смакуя подробности и детали, П. рассказывал о пьянке на рабочем месте того или иного охранника. Да ещё и подноготную приплетал: мол, жена пьяницы говорит, что он евнух, – а тот зачем-то привёл на объект каких-то женщин. Или: охранница «пьяная пошла в подвал, где слесаря её всю облапили».

Кативший бочку на пьяниц, сам П. давно и прочно дружил со спиртным. После каждой получки, которую выдавали еженедельно, начальник охраны надевал тёмные очки – «упал», «провалился в канализационный колодец» и тому подобное. В невменяемом состоянии его видели не раз и не два.

Но настоящей сенсацией стало появление фотографии П. на стенде супермаркета: «Они забыли заплатить и были задержаны». Начальник охраны, подполковник в отставке, попытался пронести мимо кассы шоколадку.

Непросто было с таким начальником не только охранникам, но и его замам. Морально им приходилось даже хуже: они вынужденно проводили с шефом почти всё рабочее время.

Несколько лет замом П. работал его протеже С., который даже ещё более изощрённо издевался над подчинёнными. Когда же С. уволился, найдя высокооплачиваемую работу, для охранников настало облегчение. Новый заместитель выступал против методов П., на этой почве у них постоянно возникали конфликты. Этот зам частенько вызывал огонь на себя, защищая охранников, но в результате сам стал нервным, раздражительным, свою речь обильно приправлял нецензурной лексикой.

Однажды П. на полгода попал в больницу, и все почувствовали большое облегчение. Душевное состояние зама нормализовалось несмотря на то, что тянуть лямку ему пришлось в одиночку.

А когда П. после продолжительной болезни вернулся на работу, его через две недели сократили и отправили на пенсию. На планёрке, где П. провожали на заслуженный отдых, все долго и от души аплодировали.

Его место занял зам, который навёл в своей вотчине порядок. Уволившихся пьяниц больше обратно не принимал, надёжных и порядочных людей в охране становилось всё больше. Продолжительность планёрок свелась к минимуму: новый начальник говорил коротко и только по делу.

Теперь я шла на работу как на праздник: адекватный начальник, здоровый коллектив. Потом всё равно пришлось оттуда уволиться, но это уже другая история.