Уволить из органов

25 августа 1991 года начальник Первого главного управления КГБ СССР (внешняя разведка) генерал-лейтенант Леонид Владимирович Шебаршин подал рапорт новому председателю КГБ СССР Вадиму Бакатину:

«19–21 августа с.г. я оказался не в состоянии дать правильную оценку действий Крючкова и других участников заговора и не сумел правильно ориентировать личный состав Первого главного управления – людей честных, дисциплинированных, преданных Родине. Прошу освободить меня от должности начальника Первого главного управления КГБ СССР и уволить из органов госбезопасности».

Так закончилась служба кадрового разведчика, одного из самых информированных людей в Советском Союзе. Более того, в течение суток, с 22 по 23 августа 1991 года, он исполнял обязанности председателя комитета. Вслед за Шебаршиным из КГБ ушли десятки профессионалов, многие годы служивших своей стране. А в декабре перестал существовать и сам СССР.

Как же это получилось, что могущественная спецслужба, которую до сих пор со страхом вспоминают за рубежом, не заметила процесс развала громадного государства, не сумела вовремя информировать высшее политическое руководство и принять соответствующие меры? А может, все рассказы о всесильном КГБ – просто миф? Попробуем разобраться.

Надо что-то делать

Любопытно, но в 1985 году, когда Горбачёв был избран генеральным секретарём ЦК КПСС и объявил курс на перестройку, никакого плана преобразований в стране у него не было. Он просто понимал, что перемены нужны – экономика трещала по швам, коррупция, особенно в отдельных республиках, поражала все сферы жизни. В обществе назревали протестные настроения, поднимал голову национализм, запылали первые межнациональные конфликты. Уже пять лет шла война в Афганистане, уносившая тысячи жизней, в основном молодых ребят. Да тут ещё и крупнейшая техногенная катастрофа на Чернобыльской атомной станции.

Во внешней политике СССР проигрывал холодную войну, он уже не выдерживал гонку вооружений по экономическим возможностям. Мировые цены на нефть упали на самое дно, и главный источник благосостояния Союза последних десятилетий просто иссяк. Требовались реформы.

Только вот какие? Что мешало Горбачёву при той огромной власти, которой он обладал, осуществить их? Михаил Сергеевич был твёрдо убеждён, что надо сохранить КПСС, которая не допустит развала страны. Что будущее – за социализмом. А вот народу можно дать полноценную свободу слова, свободу собраний и даже разрешить создавать некие политические организации – желательно, конечно, под общим контролем КГБ.

Для этого пришлось поменять политическую систему в стране: высшим органом государственной власти стал съезд народных депутатов СССР. Так что же пошло не так? Казалось бы, наступила эпоха гласности, появились первые кооперативы и совместные предприятия, открылись границы, войска из Афганистана вернулись домой, на Западе самыми модными словами стали «Горби» и «перестройка», рухнула Берлинская стена, Горбачёв часто встречался с мировыми лидерами, СССР получал многомиллиардные кредиты…

А население было недовольно: в магазинах – дефицит, не хватало продуктов, одежды, даже туалетной бумаги. А раз дефицит – значит, и коррупция.

В республиках к власти устремились националисты, особенно в Прибалтике и Закавказье. В Москве проходили миллионные демонстрации против КПСС. В политику пришли новые лица, благодаря телевидению ставшие в одночасье лидерами, за которыми готовы были идти тысячи людей.

Как разлагалась «контора»

В чём же ошибся Горбачёв? В том, что опирался на прежнюю систему, которую нельзя было реформировать. Её можно было только сломать и создать новое, современное государство. Партийный аппарат уже давно не годился на то, чтобы управлять страной.

Номенклатура – главная опора государства – морально разлагалась. Она жила в своём обособленном мире, где не было дефицита и проблем. У аппаратчиков были специальные продуктовые, промтоварные и другие магазины, свои ателье для пошива одежды, парикмахерские, спортивные залы, бассейны, больницы, санатории и всё, что нужно для нормальной жизни: шикарные квартиры, загородные дома, автомобили, заграничные поездки и многое другое.

Попасть на номенклатурную должность было ох как непросто. Требовалось доказать лояльность. При вступлении в должность человека «просвечивали» в КГБ сильнее, чем на рентгеновском аппарате. Проверяли всех близких и дальних родственников, не был ли кто-нибудь репрессирован, не находился ли в плену, не проживал ли на оккупированных территориях во время войны. Проверялись характеристики из школы, института, армии. Специальными людьми собиралась устная информация от соседей, друзей, однокурсников, коллег. Обязательным было членство в комсомоле, а потом в партии. И только после такой проверки давалось разрешение на занятие той или иной должности.

Итак, одной из важнейших функций КГБ внутри страны была защита системы от попадания в неё ненадёжных людей. Это было столь чётко отработано, что многочисленные проверки осуществлялись практически в автоматическом режиме. Советского человека «вели» уже со школьной скамьи и далее по жизни. Конечно, нельзя было за каждым закрепить персонального сотрудника. Из общей массы, например, школьников или студентов выделялись ребята с лидерскими качествами, со способностями к языкам, имеющие хорошие спортивные успехи, контактные и так далее. И вот за ними вёлся особый присмотр.

К середине 80-х годов, то есть ко времени прихода Горбачёва к власти, Комитет государственной безопасности достиг апогея своего могущества. Именно КГБ СССР готовил аналитические справки для высших партийных чиновников о положении в стране и мире. В структуру «конторы», как называли комитет между собой сотрудники, входило 16 управлений. Они занимались, в том числе, внешней разведкой, контрразведкой, экономической безопасностью, безопасностью на транспорте и охраной первых лиц государства.

Чтобы осуществлять такой грандиозный объём работы, нужны высокопрофессиональные кадры. Подкованность идеями марксизма-ленинизма для сотрудника была недостаточной. Требовались серьёзное образование и глубокие знания в своей профессиональной области.

У КГБ существовали собственные школы и академии, но большинство кандидатов на работу в «контору» отбиралось как из технических, так и из гуманитарных гражданских вузов. Безусловно, людей прельщали приличное жалованье, дополнительный социальный пакет, а также ореол таинственности, окружавший аббревиатуру КГБ. Причастность к государственным секретам возвышала рядового человека над другими.

Вот, например, сотрудники 9-го управления охраны на автомобилях сопровождения высших должностных лиц партии и государства гордились тем, что они не останавливали кортеж даже в случаях ДТП. В случае аварии офицер лишь выбрасывал из бокового окна на асфальт металлический жетон. Подобрав жетон, постовой ГАИ связывался с гаражом КГБ для оформления происшествия.

И так было во всём и повсеместно! Красная корочка удостоверения сотрудника КГБ мгновенно открывала все двери и решала любые проблемы. КГБ боялись, КГБ уважали и ненавидели одновременно.

Работа на холоде

Но нельзя забывать и о тех сотрудниках КГБ, которые работали и до сих пор продолжают работать на «холоде», то есть за рубежом. Это элита из элит – «белая кость» разведки. Люди – иногда вообще другой национальности – работают в чужой стране без дипломатического прикрытия под придуманными именами и с фальшивыми биографиями. Таких готовят годами, внедрение их в интересующую страну является сложнейшей спецоперацией, за которую награждают высшими орденами государства.

В подобной операции задействованы десятки людей в разных странах. И никто из них, кроме инициатора (термин спецслужб), не знает конечного задания и самого агента. А бывает, что конечного задания и не существует вообще. Оно может появиться внезапно под влиянием текущих обстоятельств. А что делать, если человек живёт уже не один десяток лет в другой стране, обзавёлся семьёй, организовал бизнес… И если в какой-то момент прозвучит сигнал – ему придётся всё бросить и действовать. А семья? А дети? А обычная работа и налаженная жизнь?

Вот и ответ, почему в КГБ существовали такие проверки, почему люди проходили чистилище. А предатели – они были, есть и будут в любой разведке. Человек по природе своей неустойчив. Мужчинам нужны женщины, а женщинам – мужчины, а порой и по-другому. И всем нужны деньги, а также безопасность близких. Это и есть как раз те болевые точки, с помощью которых и происходит вербовка.

400 секретных пакетов

В 1988 году Михаил Горбачёв назначил председателем КГБ СССР Владимира Александровича Крючкова – соратника Андропова, много лет возглавлявшего Первое главное управление, то есть внешнюю разведку страны. Именно Крючков впоследствии фактически возглавил Государственный комитет по чрезвычайной ситуации – ГКЧП. Но почему убеждённый коммунист, разведчик, руководитель одной из самых могущественных спецслужб мира пошёл против своего прямого начальника?

Проводимая Горбачёвым перестройка по сути ввергла Советский Союз в хаос. С одной стороны, ранее закрытая информация о сталинских репрессиях и тотальном воровстве брежневской эпохи хлынула потоком с экранов телевизоров и страниц газет и журналов. С другой же стороны, реальное экономическое положение стало резко ухудшаться. Непродуманные реформы, как, например, обмен 50-рублёвых купюр, антиалкогольные меры, привели к тому, что коммунистическая власть потеряла авторитет. Люди больше не верили не то что Горбачёву, а коммунистам вообще.

Казалось бы, КГБ, который обладал огромным аппаратом и тысячами информаторов, обязан был предупредить Горбачёва о грядущей катастрофе. Но дело в том, как нам кажется, что комитет десятилетиями привык работать в спокойной обстановке вялотекущей жизни. Самыми сложными проблемами были Афганистан и деятельность западных спецслужб на территории СССР. Внутренняя опасность для страны, по мнению комитетовских аналитиков, практически отсутствовала, если не считать некоторые всплески национализма в отдельных республиках.

С началом же перестройки именно внутренние проблемы как снежный ком повалились на страну. Кстати, именно КГБ воспринимался в массовом сознании чуть ли не как главный источник всех бед. Страшные 30-е и послевоенные годы с их массовыми репрессиями, вся правда о которых стала известна именно благодаря горбачёвской гласности, восстановила против чекистов миллионы обычных граждан. Работать в КГБ или на КГБ стало равносильно предательству, а вот заводить контакты с иностранцами, дипломатами из других стран – стало модно и современно.

В КГБ рекой поступала информация из республик, краёв, областей о массовом недовольстве людей властью, о конфликтах на межнациональной почве между армянами и азербайджанцами, грузинами и абхазами, ингушами и осетинами, о стремлении прибалтийских республик выйти из состава Союза и многое, многое другое. Безусловно, информация тут же передавалась в ЦК и лично Горбачёву. Но реакция на неё была удивительная! Всё это называлось «плюрализмом мнений».

Когда же пролилась кровь, то тушить пожар стали бензином – направляли войска, которые вызывали ещё большее раздражение людей, а московских руководителей повсеместно обвиняли в имперских амбициях.

Кстати, по воспоминаниям Андрея Пржездомского, который в августе 91-го был помощником председателя КГБ, серьёзные записки руководству страны составлялись раз в неделю, а очень обстоятельные аналитические документы – два раза в месяц. Эти документы, опечатанные сургучными печатями, в спецпакетах с самыми высокими грифами секретности отправлялись в ЦК.

После августовских событий следственная группа проводила обыск в кабинете Валерия Болдина (помощника Горбачёва). Когда открыли массивный сейф, там было обнаружено четыреста с лишним пакетов! Тех самых, из КГБ СССР. Не вскрытых!

В период тяжелейшего кризиса страны, когда ситуация требовала быстрых, но взвешенных решений, – в течение многих месяцев всё, что готовилось высококлассными специалистами-аналитиками, совершенно не было востребовано властью.

Пострадавший Феликс

Скорее всего, чувствуя бездействие Горбачёва и его окружения в такой сложный период, председатель КГБ Крючков и его единомышленники – Язов, Янаев, Пуго, ряд других руководителей – решили создать ГКЧП, изолировать президента и попытаться навести порядок в стране. Что из этого вышло – всем хорошо известно.

Но вот что любопытно: планы Крючкова и компании были засекречены даже от ближайшего их окружения. Так, начальник внешней разведки Леонид Шебаршин узнал о ГКЧП из телевизионных сообщений. Единственное указание, которое он получил от Крючкова, – это собрать группу спецназовцев и направить её в распоряжение председателя комитета.

Когда путч провалился, 22 августа огромная толпа собралась на Лубянской площади в Москве около здания КГБ. Люди собрались, чтобы демонтировать памятник Дзержинскому – первому руководителю ВЧК. Но вдруг стали раздаваться призывы не только расправиться с монументом, но и разгромить сам комитет – «осиное гнездо палачей». Возникла реальная угроза штурма здания. По воспоминаниям Леонида Шебаршина, ситуацию смогли нормализовать депутаты Леонид Борисович Гуревич и Илья Мстиславович Константинов. Им удалось урезонить толпу. Так что в итоге пострадал только «железный Феликс».

Но КГБ предстояло пережить ещё один позор. По настоянию Горбачёва новым руководителем спецслужбы был назначен Вадим Бакатин – бывший партийный функционер, человек, далёкий от проблем госбезопасности. Именно он (наверное, не без согласования с Горбачёвым и Ельциным) передал в знак дружбы американцам схему установки прослушивающих устройств в новом здании посольства США в Москве. А вот это было настоящее предательство.

Как утверждают специалисты, уникальность данных устройств заключалось в том, что это не были «жучки» в широком понимании. Сами кирпичи, которые, кстати, американцы доставляли из Финляндии, служили резонаторами без каких-либо дополнительных мембран и проводов. Это было чудо инженерной мысли для того времени.

Подобный шаг Бакатина вызвал такое возмущение у сотрудников КГБ, что они десятками стали подавать рапорты на увольнение. Судьбы бывших комитетчиков, многие из которых являются специалистами высочайшего уровня, сложились по-разному. Большинство, как Леонид Шебаршин, ушло в коммерческие структуры, где они возглавили собственные службы безопасности и личной охраны руководителей. Другие ушли в политику, как, например, Владимир Путин. Внешнюю разведку выделили в самостоятельную службу – СВР, а политический сыск упразднили. Аналитическую службу пришлось создавать заново. Появилось и новое направление деятельности – антитеррористическое. А на памятник Дзержинскому можно посмотреть в московском парке «Музеон».