Аня не тянула. Вот просто не тянула и всё. Будущему блестящему журналисту и будущей воспитательнице детского сада по большому счёту и говорить-то не о чем.

Но стояла тёплая осень. Было живописное озеро с уютными заводями и безлюдными песчаными пляжиками. Бархатное небо с приветливо серебрящимися звёздами. И село с интригующим названием Булацеловка, куда студентов университета пригнали на сельхозработы. Расселили по домам сельчан, поскольку общага ещё не была закончена.

Бабушка Люба просила дать девчат, поскольку ждала в гости внучку.

– Будут тут хлопцы толктись, недалеко до греха, – поджав губы, сокрушалась она.

Но комиссия из сельсовета, осмотрев приготовленный для жильцов флигель, решила, что девушкам нужны условия получше, и прислала ей троих парней.

Приехавшая вскоре Аня застала у бабушки во дворе революцию. Покосившееся дощатое крылечко, где любил прятаться от жары Тузик, заменили надёжным кирпичным. Старенький штакетник, укреплённый крепкими досками, больше не качался от малейшего ветерка, вызывая приступ морской болезни. А поселившиеся во флигеле студенты после работы в полях сооружали в углу двора душ.

Появление внучки бабушки Любы стало событием местного масштаба. Не из-за того, что хорошенькая, – журфак всегда славился красотками, – а просто новое лицо, к тому же наивная, как незабудка, и верит всему, что ни скажешь.

– А ты знаешь, почему село назвали Булацеловкой?
– Я и без внимания. Почему?
– Ещё в царские времена, когда девицам было положено блюсти себя…
– Чего делать?
– Не давать никому до свадьбы. Так вот, жила тут развесёлая красотка – никому не отказывала. Понятно, что местные женихи такую замуж не возьмут. Поехала она с отцом на ярмарку, углядела хлопца из соседнего уезда, куда её слава ещё не докатилась, постреляла глазками, повздыхала, и дело сделано: прислал он сватов, – рассказывали, перебивая друг друга, Артур с Никитой. – Дальше всё как положено: сговор, приданое, свадьба, первая брачная ночь. Наутро молодой муж, не обнаруживший характерных примет, недоумённо спрашивает: «А где же?..» А она, бесстыдница, нахально ему отвечает: «Ничего не знаю. До тебя целая была».

Студенты взорвались смехом, Анечка разинула хорошенький ротик, а Сергей Касимов сердито отложил книжку.

– Хватит дурака валять! Анна, не слушай их. У этих идиотов одна похабщина на уме. Село принадлежало царскому генералу Булацелли, он из молдаван. Отсюда и название. Кстати, одна из его внучек вышла замуж за принца Ольденбургского, то есть стала принцессой.

Анечка пыталась пересказывать услышанное своим сельским подружкам, но их куда больше интересовало, где усыпанный веснушками Никита достал варёные джинсы-«бананы», и советовали ей не теряться.

– Артур с Никитой всё у тётки Гальки трутся, у которой пять студенток живут. А Серёга даже в клуб глаз не кажет. Не упусти момент, подруга.
– Я бы и не против, – вздыхала Аня, – но как его от книжек оторвать? Он меня и не замечает почти.

Посыпались советы – один радикальнее другого. Но даже Ане было очевидно, что серьёзный умница Сергей на простенькие деревенские уловки не купится. Потому она просто попросила дать ей что-нибудь почитать.

– Только не сильно сложное. А то у нас в педучилище сам понимаешь какой уровень.
– Да, Маркеса тебе, пожалуй, рановато. Ты «Мастера и Маргариту» читала?
– Не-а. Я вообще ничего, кроме школьной программы, не читала.

Утром ребят увозили на сбор урожая, а Анечка, сделав работу по дому и в огороде, садилась в холодке и упоённо читала. В знаменитом произведении Булгакова её зацепила любовная линия, а главы про Иешуа пробегала по диагонали.

– Как ты не понимаешь?! – сердился Сергей. – В этом квинтэссенция романа!
– Чего-чего романа?
– О господи!

И Касимов принимался объяснять, возбуждённо жестикулируя и взъерошивая длинные, выгоревшие на солнце волосы. По вечерам Артур с Никитой убегали на танцы и частенько возвращались под хмельком (булацеловская самогонщица Мироновна за этот месяц озолотилась), а Серёжа с Аней читали до темноты и шли гулять, обсуждая прочитанное. То есть говорил в основном он, а она внимала и иногда задавала вроде бы наивные, но, как оказывалось, весьма непростые вопросы. Наговорившись до хрипоты, плескались в тёплом озере, в котором отражались задумчивые звёзды.

Там-то, на безлюдном пляже, в затянутой чёрно-синим бархатом ночи всё и случилось.

– Теперь и я «была целая», – всхлипнула Аня.
– Почему ты не предупредила? – хмуро спросил Сергей. – Я бы не тронул.

Она обречённо молчала.

– Ладно, не реви. Я тебя не брошу.

Касимов не обманул, они продолжали встречаться и в городе. Его мама, работавшая в ветеринарной клинике, частенько отбывала в командировки, и Аня принимала на себя обязанности хозяйки. Правда, любимый её старания едва замечал, но книги подсовывать не перестал и сурово контролировал прочитанное. Девушка только радовалась. Работа в детсаду давала массу эмоций, а пищи для ума не хватало.

Поженились они как-то между делом. Родители молили, чтобы их единственные сын и дочь сделали всё как у людей, но жених был категоричен.

– Обойдёмся без купеческих торжеств. Тем более, с этими безалкогольными свадьбами такого наворотили! Унизительно наливать водку из заварочных чайников.

Да и с деньгами у молодой семьи был напряг. Анин детсад закрыли на капитальный ремонт, а её перевели в другой. Помучившись некоторое время, Касимова решила открыть частный детсад. Сергей, устроившийся работать на радио, согласился вести и программу на телевидении, писал статьи для газет, что открывались чуть ли не ежедневно.

Лишь рассчитавшись с долгами, решились завести ребёнка. А родилась двойня – бойкая Василиса и нежный задумчивый Ерофей. Ежемесячных доходов от детсада не хватало, и Сергею опять пришлось впрягаться. Скрепя сердце он согласился поработать в предвыборном штабе мутного кандидата по прозвищу Шершень. Рассказывать о несуществующих достоинствах будущего народного избранника было противно, писать для него тексты выступлений – ещё гаже, пристраивать в газеты репортажи с его встреч с избирателями, снося издевательские комментарии коллег, – совсем муторно. Касимов плохо спал, напивался от омерзения к себе и не всегда мог сдержать раздражение, что теперь вызывала в нём жена.

Хоть и говорят, что финансовая пропасть – самая глубокая, в неё можно падать всю жизнь, через несколько лет безденежье закончилось. Дети подросли и пошли в мамин детский садик. Родители Ани уступили молодой семье квартиру, перебрались в Булацеловку и превратились в заправских фермеров, обеспечивая их свежими продуктами. Мать Сергея открыла свой ветеринарный кабинет и тоже никогда в помощи не отказывала.

Но раздражение, поселившееся в Сергее в тяжёлые годы, никуда не делось. «Вот же угораздило, – с тоской думал он, поглядывая на хлопотавшую Анну, – купился на свеженькую мордашку и безмозглую голову. Развивать девочку решил, идиот. Доразвивался… Друзья только-только к браку примериваться начинают. Присматривают девочек, чтоб и умненькая, и хорошенькая, и карьере или бизнесу поспособствовала. А я к своим тридцати уже изработавшийся вол. Мне бы в столицу сейчас, на центральный телеканал. Чем я хуже Никиты? Или в бизнес можно было бы податься. Вон как Артур круто поднялся. Но куда мне с этими жерновами на шее?»

Жена его моральных терзаний будто не замечала. Дом, дети, садик, который пришлось расширять из-за наплыва желающих, общение с родителями малышей, среди которых такие бонзы попадались, что Касимов без зазрения совести пользовался. Ловил у детсада недоступных бизнесменов и вечно занятых чиновников и брал в неформальной обстановке интервью.

Кроме того, Анна поступила заочно на психологический факультет, что вызвало у её супруга новый приступ раздражения. Она уже давно не была наивной пустенькой девочкой, заглядывавшей любимому в рот и пропускавшей главы у Булгакова. Но он этого не видел.

– Серёж, а давай загранпаспорта оформим и съездим куда-нибудь, – предложила как-то Аня, когда уставший и вялый супруг сидел перед телевизором. – Люди куда только не забираются, а мы дальше Булацеловки и не были нигде.
– На какие шиши нам ездить? – вяло отмахнулся тот.
– На заработанные. У тебя зарплата хорошая, мой садик доход приносит, родителям спасибо – весь холодильник забит.
– Ну, если тебе так хочется, давай поедем.
– Очень хочется, Серёженька. А тебе как журналисту путешествовать просто необходимо.

Давно обжитый туристами Египет произвёл на новичков ошеломляющее впечатление. Они и в Луксор съездили, и на пирамиды посмотрели, а из бирюзового моря вообще вылезать не хотелось.

– Здравствуйте, тоскливые серые будни, – сказал Сергей, когда они отдохнувшие, посвежевшие, с полными чемоданами сувениров вернулись домой.
– А мы в будущем году опять куда-нибудь поедем. Уже с детворой. В Грецию хочешь?
– Хочу. Но до следующего года ещё дожить нужно в этой слякоти. На меня осенние и в особенности зимние дожди всегда такую тоску наводят…
– Тосковать мы больше не будем! – бодро воскликнула Аня. – Я тебя в «Уно» играть научу.
– Что это за зверь?
– Карточная игра. Простенькая, но азартная до невозможности.
– Вот только карт нам не хватало, – фыркнул Касимов.
– А вот и не хватало, – убеждённо сказала Анна. – Я недавно прочитала, что одна из самых больших угроз счастливой семейной жизни – банальная скука. Потому очень рекомендуется иметь общее хобби или хотя бы играть в настольные игры.
– Опять твои лапидарные мудрости из календарей? – скептически поморщился муж.

Любовь к отрывным календарям осталась у Анни из детства. Это был целый ритуал: утром первого января торжественная замена старого с одним сиротливым листком на новый пухленький блочок, отрывание страничек и ежедневное радостное открытие:
– О, сегодня День матери. Надо наших поздравить. О, новолуние! Можно записываться на стрижку. О, Международный день объятий! Обнимемся, дорогой!

Вечером Аня достала толстую колоду пёстрых карт, и Сергей, как ни морщился и ни посмеивался, неожиданно для себя втянулся. Теперь долгими тёмными вечерами они упоённо резались в «Уно», шашки или нарды. Сергей выигрывал куда чаще жены и беззлобно подтрунивал над её детской досадой. И холодная пора пролетела быстрее и легче, чем обычно.

В следующие годы Касимовы объездили все популярные курорты, а в турецкий городишко Сиде так влюбились, что позвали туда друзей, чтобы отпраздновать день рождения Сергея на специально арендованном судёнышке. Уже поздно вечером вернулись в снятые на всю компанию апартаменты, возбуждённо обсуждая морскую прогулку, выпили по стакану чаю и разошлись по комнатам. Именинник выглянул на террасу, чтобы проверить замок, и замер, увидев сидевшего на полу Никиту.

– Ты что, Никитос, перепил или укачало?
– Не перепил и не укачало. Думаю.
– О чём же дума твоя тяжкая?
– О тебе, дружище. О тебе.
– Гм. Не соблаговолишь поделиться? – спросил, усмехаясь, Касимов.
– Соблаговолю. Падай рядом. Думаю я, Серый, о том, что ты ведь ничем от нас не отличался, разве что к учёбе чуть серьёзней относился и к выпивке был равнодушен. А у таких серьёзных и задумчивых судьба не всегда складывается. Либо спиваются, либо стают полубезумными правдоискателями в драных носках.
– До этого я бы не дошёл.
– Знаю, что не дошёл. Уже шеф-редактор канала…
– В провинции, – перебил Сергей.
– Ну и что? Губернатор к тебе на полусогнутых на эфиры бегает, мэр на твои сообщение в интернете лично отвечает: «Сигнал принят, Сергей Викторович. Разберёмся, Сергей Викторович». А я… Толку, что в столице. Как был, так и остался мальчиком на побегушках. Шеф на пятнадцать лет меня младше, но, похоже, и не догадывается, что у меня отчество имеется. «Никита, сбегай. Одна нога здесь, другая там!» И молодняк туда же. Я, когда только в редакцию пришёл, на старых журналистов снизу вверх смотрел. А эти скринят, стримят, сам чёрт им не брат, плевать они хотели на возраст и опыт. Зазеваешься, спихнут на обочину, и буду я заметочки в «Слово ветерана» пописывать по червонцу за полосу.
– Ну, знаешь, мне, чтобы такого положения достичь, ой-ёй-ёй как повкалывать пришлось.
– А я, по-твоему, лежу пузом кверху? – огрызнулся Никита, и веснушки на его лице стали заметнее. – Тоже вкалываю. Только уходит всё, будто в песок. А тебе всё в прибыток. А кому спасибо? Твоей Ане. И как ты умудрился углядеть, что из наивной девчонки такая получится жена, такая женщина? Ведь мы же в один день познакомились, в одном дворе у её бабки жили.
– У тебя Зоя тоже весьма и весьма…
– Зойка-Зайка, – протянул задумчиво друг и откинул голову, уставившись в ночное небо. – Третья жена и, думаю, не последняя.
– Эй, Никитос, ты чего? – хлопнул его по плечу Касимов. – Отличная у тебя жена. Умница, красавица, ноги от зубов.
– Какая, к чёрту, умница? Кроме пафоса и понтов, ничего за душой. Она с твоей супругой из-за Мураками сцепилась, так Анна её до того элегантно отделала, что Зойка только глазами хлопала. Думала, в чём там зав детсадом рубит, а она так всё по полочкам разложила, что даже я обалдел.
– Аня? – недоверчиво переспросил Сергей.
– Да, твоя Аня. А как она Артура отшила? Любо-дорого!
– Подожди. При чём тут Артур? Он же не смог приехать.
– А ты забыл, как он к вам несколько лет назад на три дня заезжал? Ты в предвыборной кампании занят был с утра до ночи, а Анна, как положено, развлекала гостя. Он сначала от нечего делать подкатил, хотел ради смеха старому дружку рога наставить.
– Вот скотина! – вскочил Сергей.
– Расслабься. Послала его твоя жена, далеко и решительно. Артур мне сам рассказывал, как постепенно понял, что с такой женщиной нельзя внаглую. Начал названивать, в любви признаваться, замуж звать, детей обещал как родных принять, сулил, что она больше никогда в жизни тарелки не вымоет. Но Анька как скала. Люблю Серёгу, никогда не брошу, оставь меня в покое. Она тебе разве не говорила?
– Да так, намекала на что-то. Мол, Артура деньги испортили, считает, что всё купить может. Я не вникал.

Касимов даже никогда не подозревал, что его браку что-то угрожает. А если бы и подозревал, то не поверил бы, что наивная девочка из педучилища, любительница отрывных календарей Анька привлекла внимание богача и плейбоя Артура.

Наскоро попрощавшись с Никитой, Сергей пошёл в спальню, где Аня досматривала уже третий сон. Полюбовался её пышными волосами, загоревшим телом и нежно погладил по груди.

– Ты что, Серёженька? – встрепенулась жена. – Тебе нехорошо? У меня где-то энтеросгель был. Найти?
– Не нужно. Мне хорошо. Мне очень даже хорошо.

Утром Анна, улучив минутку, сунула Никите несколько крупных купюр.

– Проняло Серого? – самодовольно улыбаясь, спросил он.
– Да. Всё в порядке, – сухо ответила Анна.
– Ну и ладушки. Я ему целый спектакль сыграл. Мне вот только перед Артуром неудобно.
– Почему бы это? Он ведь действительно ко мне приставал.
– Оно-то да, но как-то не по-товарищески вышло.
– А тянуть в постель жену друга по-товарищески? – негодующе зашипела Аня.
– Всё-всё, ты права. Так ему и надо.

Касимова вернулась в спальню, достала из кармана пляжного сарафанчика листок из отрывного календаря с заметкой «Как освежить чувства мужа», ещё раз перечитала, сложила и спрятала в косметичку. Туда-то муж на за какие коврижки не полезет.