Мама у меня родом из Краснодарского края, но, встретив моего отца, уехала с ним на Север. На родине у неё осталось три сестры. Мать была самой младшей; мы каждый год приезжали к ним в гости, но останавливались только у одной – у Шуры.

Дом тёти Шуры находился недалеко от моря. Детей она не имела и нашему приезду всегда была рада. По нескольку раз на дню мы с двоюродными сёстрами бегали купаться. Мне, наверное, было лет девять, когда познакомилась со старшей из них, Светой, дочерью маминой старшей сестры. Света тоже приехала в гости к тёте Шуре, она старше меня на 16 лет. Но я редко видела Светлану в свои приезды: выходило так, что мы приезжали, а она уже уехала, или наоборот.

Через пять лет совсем ещё молодой умерла моя мама. И я самостоятельно стала ездить к тёте.

И вот тётя Шура рассказала, что Светлана выросла эгоисткой: всё только для себя, путешествует, живёт одна. Нет чтобы помочь тётке Нине, растящей двоих детей – тех самых моих двоюродных сестёр, с которыми я бегала на море. Но нет, Света предпочитает развлекаться с подругами-собутыльницами и настолько обнаглела, что в последний раз привезла к тёте Шуре семь человек. А те под вино и самогон веселились у неё во дворе.

Отец мой женился почти сразу после маминой смерти, новая жена родила ему «крысёныша». Женщина оказалась нехорошая: видимо, папа ей был и не нужен – просто хотелось, чтобы кто-нибудь содержал её с дочерью от первого брака. Не раз случалось так, что отец на работе, а мачеха хахаля приводит.

Наконец, вернувшись раньше времени из школы, я её застукала. Мы подрались. Хорошо, она меньше меня ростом. Так я до сих пор и не знаю, был ли мне братом родившийся у неё мальчик или нет. Он погиб в 25 лет. А тогда я всё рассказала отцу. Тот ответил: чей бы бычок ни прыгал, а телёнок мой.

Получив паспорт, мачехина родная дочь собрала тайком свои вещи и сбежала в Ленинград. Там поступила в училище, молодец девочка! Я тоже мечтала уехать из дома.

Потом, когда отец уже сам застукал жену, они наконец разошлись. Мне было смешно на него смотреть – сидит за столом и плачет. Любил он, что ли, так сильно её, заразу? Вскоре отец женился ещё раз, и снова «удачно» – на пьянице.

Когда мне исполнилось 16, я нашла адрес Светланы. Подумала: дай напишу ей, вдруг она меня к себе заберёт, всё равно ведь одна живёт. Тогда, в семидесятые, не было проблемы устроиться на работу на новом месте. Но ответа от сестры я так и не дождалась. Устроилась в столовую. Потом вышла замуж, пошли свои дети.

И вот почти через тридцать лет Светлана объявилась и пригласила меня в гости! Я на работе посмеялась с сослуживцами: мол, дама уже на пенсии, наверное, что-то от меня понадобилось. Но почему бы и не возобновить знакомство?

К Светлане я отправилась с сыном, а дочь ехать с нами отказалась, заявив:
– Её не было тридцать лет, так зачем она тебе теперь?

И вот – небольшая квартирка холостячки, вполне уютный уголок. Было много разговоров, вспомнили всех родных. Светлана начала мне рассказывать историю какой-то очень неприятной родственницы.

– А о ком ты говоришь? – спросила я. – У нас в роду вроде нет такой непутёвой.

Двоюродная сестра так странно на меня посмотрела и ответила:
– Так это ты и есть!

Я была шокирована, а Светлана продолжила рассказ. Оказывается, когда она в своё время сообщила тёте Нине, что хочет взять меня к себе, то услышала, что я такая-сякая, гулящая, воровка – как приеду к тёте Шуре или зайду к тёте Нине, обязательно что-нибудь стащу.

– Вот я тогда и подумала: зачем мне такая сестра? – сказала Светлана. – Почему-то поверила этим словам. Только потом вспомнила: когда мне было шестнадцать, я сама уехала от матери к тётке Нине, которая тогда жила с каким-то алкашом. Устроилась на стройку и ещё нянчилась с её двумя детьми, своими двоюродными сёстрами. Если я задерживалась после работы, каких только гадостей от неё не слышала. Потом она написала моей матери, что я допоздна гуляю с мужиками. А мне тогда не до мужиков было – натаскаешься кирпичей и с ног валишься. Мать приехала и забрала меня.
– Ну и тётушка у нас! – воскликнула я. – Нет чтобы поддержать, наоборот, с грязью смешает. Мне тётя Шура про тебя тоже всякое рассказывала, наверняка с Нининых слов.
Услышав это, Светлана нахмурилась.

Когда я приезжала в Краснодар в отпуск со своими детьми, то, как и раньше, останавливалась у тёти Шуры, а тётка Нина иногда заходила к ней. И вот, встретив её после того разговора со Светой, я не смолчала:
– Я осталась без матери в пятнадцать лет. Не курю, не спилась, не скурвилась, хотя мне и досталось в жизни. Ты прекрасно знаешь: отец одарил двумя мачехами – одна гулящая, другая пьяница. А ты меня, девчонку, выставила чёрт знает кем, а ещё тётка родная! Да и Светлану оболгала.

Бедная тётя Шура не знала, за кого заступаться – за свою сестру или за меня.

Потом Света предложила мне такую сделку: если буду немного помогать ей деньгами, она оформит на меня завещание, и впоследствии я смогу перебраться на Юг, поближе к сёстрам. Продам её квартирку и своё северное жильё – денег хватит купить новое у моря. Это была её инициатива.

– Возьми завещание с собой, – сказала Светлана, когда я стала собираться домой.
– Зачем? Пусть у тебя лежит. Знаешь же поговорку: на чужой каравай рот не разевай.

На работе я поделилась новостью с коллегами, но уже наперёд знала, что из этой затеи ничего не выйдет, а чутьё меня редко обманывало. Тем не менее на всякий случай стала помогать Светлане.

Так пролетело шесть лет. Умер мой муж. Сын учился, дочь вышла замуж. Лишних денег не было, перебивалась от получки до получки. За одни только бумажки о наследстве мужа какую сумму отдала!

Однажды я решила поздравить с днём рождения нашу общую со Светланой знакомую, а та возьми и скажи:
– Света просила тебе не говорить, но… У меня были проблемы, и твоя сестра предложила завещать мне квартиру с условием, что буду ей помогать, оплачивать коммунальные услуги и ещё дам ей сверху 150 тысяч. Я согласилась, и она написала завещание. Я работала на двух работах, чтобы гасить кредит и выполнять данное Светлане обещание. Она рассказала: мол, сначала завещала квартиру тебе, но разозлилась. Ведь в свой последний приезд к ней в гости ты копалась в её серванте. Наверное, искала документы – видишь ли, она оставляла там какие-то метки, проверяла тебя.

– Да я пыль вытирала с её мебели! А чтобы лазить, рыться – и в мыслях не было, мне от неё ничего не надо. Она меня и одну-то не оставляла.
– А ещё злилась, что ты после смерти мужа продала квартиру под Питером и гараж, а с ней не поделилась. Да и вообще, говорит, всё равно у тебя онкология, так что её квартира тебе не пригодится.

Вот как, мне уже и диагноз поставили!

После смерти мужа прошло 13 лет. Конечно, я никуда не переехала и уже не перееду. Светлана жива, и я как младшая изредка ей звоню, справляюсь о здоровье, претензий не предъявляю. Скоро ей стукнет восемьдесят.

Моя квартирка в посёлке стоит копейки, так что я всё равно не потянула бы жильё у моря, даже если бы Светлана не обманула.

– Она тут ещё шубу купила, три норковые шапки, – рассказала мне всё та же общая знакомая. – Вот зачем? Еле ноги передвигает, с костылём ходит, горбатая уже. Детей нет. Спрашивается, для кого это всё?
– Ты же дала ей сто пятьдесят тысяч, вот она их и тратит. На старости лет поживёт в своё удовольствие.
– А ещё она говорит, что подарила тебе золотое кольцо и серебряную цепочку.
– Да, вроде как компенсация за мою помощь. Как будто этого достаточно, чтобы возместить деньги, которые она от меня шесть лет получала каждый месяц.
– А мне она сказала, чтобы я ей заказала дорогой гроб, когда умрёт.

– Ей и гроб большой надо, и яму огромную – чтобы похоронить со всем добром. И давно ты ей так помогаешь? Смотри, обманет и тебя. Я-то теперь и звонить ей не буду, пусть считает, что я умерла. Для неё это так и есть. И Бог ей судья.