В начале двухтысячных я устроилась вахтёром на рыбный заводик. Задача простая: впускать-выпускать рабочих, записывать в журнал время выезда и возвращения «бычков» (маленькие грузовики), развозивших товар по торговым точкам.

Правда, к этому начальник добавил новые обязанности.

– Вы же в некотором смысле ещё и се-кью-ри-ти! – пояснил он.

В общем, нам, вахтёрам, было предписано проверять сумки рабочих.

Это, как я позже поняла, мало помогало от краж. У женщин, работающих на рыбозаводе, существуют гораздо более эффективные методы выноса продукции за территорию – через забор.

Как-то раз, заступив на смену, я пошла прогуляться по территории. Идя вдоль забора, услышала по ту сторону:
– Валя, Валя, я тут, кидай!

Набрав побольше воздуха в лёгкие, я гаркнула со всей дури:
– Кто там?

За забором испугались. Зашуршали валенки, человек быстро удалился в сторону жилого квартала.

Ещё нам предписывалось делать обход территории в ночное время. Иногда заводик кипел жизнью: в цехах коптилась и засаливалась рыба, кочегары следили за котлами, туда-сюда сновали машины. А иногда наоборот: на всей территории не было ни души, только я. В такие ночи мне давали особые указания бдеть. Обход территории, окружённой дырявым забором, предписывалось делать каждые полчаса.

И я ходила, бродила, размышляла. Мне всегда было очень хорошо наедине с собой. Пока в одну из ночей, заметив какое-то подозрительное шевеление, не заглянула в цех. А там явно было что-то не в порядке – я не сразу поняла, что именно. Потом только заметила, что возле огромных ванн, в которых размораживались брикеты, валялась рыбья тушка.

И мне стало страшно! Впервые за всё время, проведённое в одиночестве на территории заводика, я испугалась. Хлопнув дверью, быстро побежала в свою каморку, заперлась на все замки, закрыла окна шторами. Бросилась звонить начальнику. Он не отвечал – видимо, спал. А я уже рыдала от ужаса и отчаяния и всё ждала, что вот-вот воры начнут ломиться ко мне и бить стёкла.

«Надо попросить кого-нибудь побыть тут со мной до конца смены», – подумала я и мучительно соображала, кого именно. Закрыв каморку и юркнув в большие ворота, побежала к другу, снимавшему домик неподалёку.

Он, сонный и злой, собрался быстро. Уже начинало светать. Мы прошлись по территории заводика, в присутствии друга мне стало легко, и страх, от которого трясло ещё час назад, показался сущей ерундой. Я что-то говорила ему, шутила, смеялась, а он угрюмо молчал и смотрел в сторону. Друг всегда так делал, когда думал о чём-нибудь своём или перед тем, как сказать нечто важное.

– Ты понимаешь, что тебя здесь могли убить? – неожиданно перебил он меня.
– Ой, да что ты усложня… – я собралась было обернуть ситуацию в шутку, но он взорвался:
– Ты понимаешь, что могла погибнуть из-за какой-то дурацкой рыбы? Чужой рыбы! Почему ты вообще по ночам шастаешь одна по заводу? Совсем, что ли, с головой не дружишь?
– Так это обязанность моя, – испуганно проблеяла я.
– Какая обязанность, ты о чём вообще? Что у тебя в трудовой написано?
– Вахтёр.
– Вот и сиди у себя в домике, на вахте, и не высовывайся ночами! Ваш начальник экономит, охранников не нанимает, а ты и ведёшься. А тут ведь что угодно может случиться, ты одна на всей территории.

Мне снова стало страшно, я пообещала, что буду запираться на ночь на все запоры. И подумаю насчёт увольнения.

Но думать и не пришлось. Наутро после моего следующего ночного дежурства ко мне ввалился шофёр одного из «бычков» и начал орать. Я даже не сразу поняла, чего ему надо. А потом дошло: ночью из его машины, стоявшей на территории заводика, украли автомагнитолу, и теперь я обязана ему возместить её стоимость – 4 тысячи!

Это была вся моя зарплата за месяц дежурств. Явно ощущая своё превосходство, шофёр нависал надо мной и орал. По всей видимости, тот факт, что в момент пересменки после той злополучной ночи я была с другом, успел обрасти домыслами, и этот водитель от души поливал меня грязью, приписывая мне какие-то немыслимые кутежи, организованные на территории базы.

Вечером того же дня начальник вызвал меня к себе. Он не позволял себе речевых вольностей, но от этого не легче.

– Ты же понимаешь, что несёшь ответственность за имущество, которое находится на территории завода? – спросил он.

Я сидела на спинке офисного диванчика, качала ногой и хотела выть. Четыре тысячи для меня огромные деньги, мне надо было платить за квартиру, хозяйка уже ворчала, что задерживаю и что она выкинет меня к едрене фене, если не погашу долг. А идти было совершенно некуда.

Поэтому я качала ногой и улыбалась, наверное, самой идиотской улыбкой, на какую способна.

– Ну и что ты улыбаешься? – спросил начальник. – Платить-то как будешь?
– Давайте частями, что ли, тогда, – выдавила я, стараясь не разрыдаться.
– Я попробую договориться, чтобы частями, – великодушно промолвил шеф. И сделал знак рукой: иди, мол, уже.

На следующее утро я принесла ему заявление об уходе. Он пытался отговорить, и помощница его всё выспрашивала, почему я так.

– Один раз украли, я оказалась виновата. Потом ещё что-нибудь пропадёт – снова я платить буду?
– Да ничего больше не пропадёт, ладно тебе, оставайся.

Но я решила уйти. Зарплату вопреки опасениям мне выплатили полностью. О пропавшей автомагнитоле больше никто не заикнулся, а я и выяснять не стала, что это за история.

Позже тот же друг объяснил мне, что я бы несла за неё ответственность, да и вообще за что угодно, только в том случае, если бы мне эту вещь передали в руки вместе с актом передачи, где стоит моя подпись. А иначе это банальный развод на деньги.

А ещё чуть позже, прозорливо поняв, что меня, дурынду, надо срочно пристраивать в надёжные руки, он быстренько на мне женился, тем самым оградив меня от множества глупых поступков. Но это уже другая история.