Цель одна – мучить мальчиков
03.04.2019 00:00
Ранимый тонкий мужской пол

Цель однаКогда-нибудь начало XXI века назовут дремучей эпохой новой охоты на ведьм. Только над средневековыми городами расстилался смрадный дым инквизиторских костров, а сейчас несётся – «Держи насильника!». Тогда дьявольскими знаками были родинки, красивая внешность или рыжие волосы. А сегодня достаточно иметь несчастье родиться мужчиной.

Житель городка Р., 19-летний студент техникума Сергей, и его друг пошли на танцы, познакомились с женщиной. Та была старше них, пригласила к себе. Круто! А то все однокурсники уже хвастались похождениями, а Серёжку с приятелем щёлкали по носу: последние девственники города.

Утром, затягиваясь сигаретой, «нимфа» бросила:
– Ну что, мальчики, за удовольствие надо платить.

Парни вытрясли карманные деньги.

– Что это за мелочь? – возмутилась женщина. – Думаете, легко всему учить вас, щенков? Опыт дорого стоит. По пятнадцать тысяч с носа.

Обалдевшие парни пулей вылетели из проклятой квартиры. А через два дня на них поступило заявление об изнасиловании.

На допросе следователь по-матерински вздохнула:
– Знаем мы эту особу. Тем и промышляет, что ловит дурачков, да ведь не докажешь. Если нет денег, мой вам совет: сознайтесь во всём. Поймут, не посадят. Получите снисхождение.

Делать нечего, «сознались». Их не поняли. Посадили – без всякого снисхождения.

Слово «вписка» уверенно вошло в лексикон россиян после триумфального появления провинциальной девушки Шурыгиной в студии Первого канала. Вписка – это когда молодёжь собирается у кого-нибудь дома в отсутствие родителей или на папины-мамины деньги посуточно снимает квартиру, гараж, шалаш, сауну – и кайфует на полную катушку. Музон, выпивон, а потом, фыркая и хихикая, приступают к тому, ради чего всё замышлялось.

Профессионалы из немецких фильмов нервно грызут ногти. Причём генератором идей выступают девочки – розовые и нежные папины дочки с опущенными ресничками. Папы за один грязный мужской взгляд на их чистых голубиц порвут любого как тузик грелку.

Вдруг одна девочка приревновала парней к подруге: той досталось больше внимания, слишком задержалась с кавалерами в спальне. Дала подружке оплеуху, сцепились, покатились по полу, поцарапались, покусались, выпили, помирились и скрепили дружбу глубоким, «с языком», опытным поцелуем. И ушли. А парням на прощание сказали: «Накосячили? Теперь очкуйте». В переводе на обывательский язык: «Трепещите, пеняйте на себя».

И вот оно, логическое завершение: зал районного суда. Парням вменяют «групповое с особой жестокостью», унижение чести и достоинства жертвы, находящейся в заведомо беспомощном состоянии.

Мать девочки держится с надменностью и холодностью английской королевы. Матери парней опухли от слёз, отцы отвернулись и мнут на коленях вязаные шапочки. Судья четыре дня шёпотом, сипло и монотонно зачитывает тяжёлые фолианты, за которыми её саму, пигалицу, не видно.

На пятый день обычный ход судебного процесса нарушается – бабушка одного из обвиняемых встаёт и просит слова. Она по-домашнему кутается в оренбургскую пуховую шаль, под которой поблёскивает трудовая медаль. Судя по осанке, крепости и натренированности голоса – из бывших руководящих работников. И толкает речь, непривычную в этих стенах.

– В моё время были общественные защитники, и вот в этой роли я выступаю. Считаю: место так называемой жертвы на скамье подсудимых, рядом с так называемыми насильниками! Взгляните, как одета пострадавшая даже здесь, в зале суда. Фактически: две полоски ткани, едва прикрывающие срам. С какой целью она так одета, вернее, раздета? Чтобы нравиться мужчине, привлечь его. Зачем привлечь? Чтобы он, извините за грубость, взял её как самку и оплодотворил.

Судья напрягается, но пока молчит, из уважения к бабушкиной трудовой медали.

– Природа! – поднимает указующий перст бабушка. – И мужская суть откликается на древний зов, на открыто брошенный вызов. Однако тут вмешивается Уголовный кодекс и сурово говорит природе: «Стоп! Статья сто тридцать первая». И парню – пятнадцать лет строгого режима. Да ведь, прости господи, девица сама изнасиловала его одним своим видом! Так не пора ли сказать «стоп» провокаторшам? Они наносят полную боевую раскраску и, оголённые, виляющие бёдрами, выходят на охоту, ищут жертв. Именно жертв, подчёркиваю, а не насильников, вы видите на скамье подсудимых! За что страдают наши дети, наши мальчики? Ежедневно, ежечасно подвергаются пытке видом голых девичьих тел. Груди, ягодицы, бёдра, губы – всё это специально наращивается, накачивается силиконом до чудовищных, карикатурных размеров. Цель одна: возбуждать и мучить мальчиков ещё больше. Ведь это женский садизм своего рода получается.

– Говорят, в Америке, – возмущённо продолжала бабушка, – в каком-то штате женщины добились законного права ездить в метро топлес, голыми до пояса. Но не приведи бог пассажиру-мужчине скосить глаза на их грудь. Караул, сексуальное домогательство! Посадить извращенца, похотливца! А надо знаете что? Надо сразу – хоп!  Встречный иск. Два врача с чемоданчиками. При виде голых женских прелестей зафиксировать у присутствующих мужчин скачок артериального давления. Ручку, плиз. Тэ-экс: тахикардия, пульс сто восемьдесят ударов в минуту. Тут же экспресс-анализ подтверждает повышение уровня сахара в крови, спазм сосудов. Потливость, бледность (или, наоборот, покраснение) кожных покровов. Одышка, сухость во рту, закатывание глаз, дрожание членов. Предобморочное состояние.

Судя по бойко сыпавшимся терминам, бабушка хорошо разбиралась в медицине. Судья застучала молоточком, но защитницу было уже не остановить. Её голос лишь окреп.

– Зафиксировали, завизировали, запротоколировали это дело, и виновницу под белы ручки в каталажку. Сперва ограничиться штрафом, а если не исправится, то и до реального срока недалеко. А нечего безнаказанно нарушать общественный порядок. Преднамеренно наносить психологические и физиологические травмы ранимому, тонкому мужскому полу. А то ишь, развели шурыгиных…

Бабушка перевела дыхание, обмахнула разгорячённое лицо оренбургским платком, торжествующе оглядела заворожённый зал.

Что ж, подумала я, сидя на твёрдой деревянной скамейке, если существуют феминистки, отчего бы такой боевой бабушке не возглавить общество маскулистов? Есть ведь уже такой движение – маскулизм, выступающее против дискриминации мужчин.

Вот только одна загвоздка. Два эскулапа с чемоданчиками, сопровождающие каждого представителя сильного пола, – это проблематично, не находите? А так – флаг в руки!

Надежда НЕЛИДОВА,
г. Глазов, Удмуртия
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №13, апрель 2019 года