Шёл еврей домой

Кстати, о песне. Как вспоминал композитор Марк Минков, эту мелодию он сочинил за те несколько минут, которые занимала его дорога от дома на Арбате, где он жил, до ближайшего пивного ларька. Шагая за пивом, композитор напевал: «Это было много лет тому назад, шёл еврей домой по улице Арбат». Текст, конечно, глупейший, но ничуть не хуже того, что в итоге написал Анатолий Горохов. «Если кто-то кое-где у нас порой» – это слова на грани пародии. Но вопреки всякой логике песня стала не только почти официальным гимном советской милиции (да и российской полиции тоже), а ещё и народным хитом.

И вот этой песни в последних пяти фильмах цикла не было. Её заменили более официозной, но совсем не забавной песней Давида Тухманова на тяжеловесные стихи Роберта Рождественского в исполнении Льва Лещенко: «Наша заповедь и долг наш самый главный в жарких полднях и пронзительных ночах – чтоб сияли справедливостью державной милицейские погоны на плечах». Хитом это изделие песенной индустрии, разумеется, не стало.

По заказу «органов»

Когда в 1969 году Вячеславу Бровкину, режиссёру Театра на Малой Бронной, предложили начать съёмки телеспектакля о работе милиции, он и не подозревал, какой длительной и успешной станет эта работа. Первые четыре части вышли в течение 1971 года и сразу же принесли главным героям невероятную любовь зрителей.

Заказчиком сериала был министр МВД Николай Щёлоков, которому хотелось «утеплить» образ советского милиционера, изрядно подмоченный в действительности. Другой задачей была профилактика преступности, которая в СССР продолжала расти. Щёлоков проводил реформы, которые ставили своей целью повышение престижа милиции среди населения, снижение уровня преступности, предупреждение преступлений и повышение среднего интеллектуального уровня советского милиционера. Создание соответствующих телевизионных программ стало тогда важным направлением.

Главная редакция литературно-драматических программ Центрального телевидения решила привлечь к этой работе супругов Ольгу и Александра Лавровых. В 1969 году по рассказу Лавровых был снят телеспектакль «Солдаты в синих шинелях», который имел зрительский успех, и авторский тандем получил заказ на разработку нового милицейского цикла. К концу 1970 года Лавровы представили сценарии первых четырёх серий, которые в дальнейшем редакторы и режиссёры перекроили на пять отдельных телеспектаклей. Изначально сериал задумывался как пять-шесть фильмов, но в связи со зрительским успехом и требованиями МВД съёмки продолжились.

Редакция телевидения и Министерство внутренних дел одобрили сценарии. Александр Лавров много лет проработал в Следственном управлении МВД и хорошо знал работу милиции изнутри, а также был в курсе реформаторских инициатив, спускаемых сверху. Неслучайно образ Пал Палыча Знаменского, образованного, вежливого, участливого следователя, искренне переживавшего о том, чтобы преступление больше не повторилось, так удачно сочетался с планами реформирования милиции и задачей очеловечить образ милиционера, поставленной Щёлоковым.

Консультантом цикла был назначен заместитель Щёлокова генерал-лейтенант Борис Викторов. Подбор актёров, согласно требованию редакции, должен был осуществляться на базе одного театра, и режиссёр Бровкин остановил выбор на своём родном Театре на Малой Бронной. Первоначально все исполнители тройки главных героев были подобраны из этой труппы. Так, на роль Знаменского был выбран Георгий Мартынюк, а на роль Томина – Леонид Каневский. Роль Зиночки Кибрит должна была сыграть актриса Анна Антоненко, однако в связи с её беременностью в последний момент пришлось сделать замену. Эльзу Леждей из Театра киноактёра порекомендовал на роль Зиночки Александр Лавров. Позже Анна Антоненко сыграла эпизодическую роль в серии «Повинную голову…».

Актёрам сериал принёс не только славу и известность, но и многое изменил в их жизни. Для Георгия Мартынюка Пал Палыч Знаменский закрыл дорогу к серьёзным и разнообразным ролям в театре и кино. Никто из режиссёров не мог себе представить актёра, сыгравшего сугубо положительного, но в общем-то предсказуемого следователя, совсем иным. А ведь начинал Мартынюк очень ярко, сыграв характерные роли у Басова («Тишина», «Метель», «Щит и меч»), у Чухрая («Жили-были старик со старухой»).

С Каневским случилось иначе. До «Знатоков» его знали лишь по эпизодической роли контрабандиста в «Бриллиантовой руке». А вот майор Томин сделал Каневскому имя. И сегодня на волне памяти о «Знатоках» актёр уверенно ведёт многосерийный документальный цикл фильмов «Следствие вели…» на канале НТВ.

Если кто-то кое-где у нас порой

Это был настоящий телеспектакль. Лишь в конце каждого эпизода на фонограмме финальной песни для «оживления» были сняты проходы или проезды героев. Несколько павильонных интерьеров, в которых всё происходит, – кабинет Знаменского с явно нарисованным видом из окна, тюремная комната допросов с картонным зарешеченным окном, обязательный ресторан.

В ресторанах обсуждают свои тёмные делишки представители преступного мира. Так, в серии «Шантаж» герой Армена Джигарханяна именно в ресторане задумывает с подельником план похищения вещественных доказательств. Водка в графине – признак «отрицательности» сидящих за столом, честные люди не пьют водку из графинов. Да и вообще честные люди в ресторан не ходят.

В другой серии старый фальшивомонетчик (его играет Владимир Самойлов) в ресторане спаивает двух юных братьев, желая превратить их в своих соучастников. Серия называется «Динозавр». Пафос первых фильмов про Знатоков традиционен для советских детективов: профессиональные преступники – это динозавры, которые если ещё не вымерли, то вот-вот обязательно вымрут.

Лавровы показывали будни Петровки – без сенсаций, вполне обыденно. Зато едва ли не каждая серия становилась социальной и злободневной: у нас, оказывается, воруют в магазинах, на овощных базах и даже на городской свалке. На фабрике вместо коньяка пропитывают пирожное старкой, а кое-кто даже пытается подделывать деньги! В серии «Ушёл и не вернулся» старый часовщик придумывает уникальную махинацию: он закупает оптом дешёвую чеканку, потом наклеивает на штамповку ярлыки несуществующей артели и продаёт втридорога как изделие народных умельцев.

Зрители с нетерпением ждали новых серий – кого ещё вытащат за ушко да на солнышко? И любили сериал за дозволенную «свыше» правду-матушку. Сериалу удавалось быть злободневным вплоть до финального сюжета, снятого в разгар горбачёвской перестройки, когда в серии «Мафия» смешались в кучу и кооператоры, и наркодельцы.

Правда, сегодня некоторые сюжеты кажутся пустячками. Вот, например, такой: кладбищенский скульптор из-за девушки дал по морде студенту-кавалеру. Студент ослеп, и лучший следователь СССР полтора часа экранного времени допрашивает свидетеля, чтобы решить всё по справедливости. А свидетель оказался странным, сомневающимся, ему неловко решать судьбу человека, который может надолго угодить за решётку. Знаменский чувствует, что у задумчивого свидетеля есть некие тайные мотивы, и оказывается прав. В финале он приходит к Пал Палычу с признанием: несколько лет назад он сам на бульваре из-за девушки наотмашь ударил её ухажёра. И сейчас готов идти за это в тюрьму, потому что не любит быть должником ни перед человеком, ни перед обществом.

Или ещё случай из будничной практики ГАИ: неизвестный человек перебегал проезжую часть в неположенном месте. Молодой неопытный таксист резко повернул на мостовую и задавил другого человека. А тот недисциплинированный пешеход в шляпе оказался солидным начальником. Конечно, контора по озеленению не министерство, но вид у немолодого мужчины вполне номенклатурный. Его дружно выгораживают подчинённые, но Знаменский непреклонен. Проштрафившийся начальник получил по заслугам, а простые зрители, обитатели тесных коммуналок, после просмотра этой серии получали чувство глубокого удовлетворения: никто не волен нарушать советские законы, независимо от занимаемой должности.

Обошлись без убийств

В более поздних сериях нередко ощущается крен в сторону отрицательных героев: показана колоритная среда преступного мира – махинаторов со свалки или мошенников, коллекционеров живописи и антиквариата. Подчас живописные сценки из жизни преступников слишком затмевают развитие следственного сюжета.

В те годы в журнале «Советский экран» даже вышла рецензия Александра Трошина, в которой он писал о «свалочном» эпизоде: «Менглет просто-таки купается в этой роли, предоставляя своему Евгению Евгеньевичу расточать обольстительные улыбки налево-направо, сентиментальничать, охмуряя легковерных девиц, блестяще импровизировать перед следователем монолог человека, искушённого жизненной суетой… Рядом с Евгением Евгеньевичем и его способным учеником Федей Ферапонтиковым (В. Носик) заметно потускнели, задержались, что ли, на каком-то возрастном рубеже наши давние знакомцы с Петровки, 38».

При взгляде на полный список дел знатоков ощущается общая установка на хроникальность: здесь, как в биографии любого милицейского работника, преобладают банальные сюжеты, но в каждом из них есть любопытные повороты. Именно за правдоподобие так любили «Знатоков» зрители. В сериале всего одна погоня и очень мало стрельбы и драк: главный упор сделан на психологические тонкости, на столкновение и взаимодействие характеров. Всего лишь однажды случайно попался заграничный шпион, в другой раз – мошенники с поддельным клеймом Фаберже. А так – даже преднамеренных убийств практически нет. Одни приписки, взятки, утруска и усушка фруктов и овощей, семейные скандалы, угоны машин, кражи со взломом. За эффектными сюжетами авторы не гнались.

Верните Томина!

Знатоков обожали не только зрители. Фанатами знаменитой тройки Знаменский – Томин – Кибрит были сотрудники правоохранительных органов. Ни один концерт, посвящённый Дню милиции, не обходился без выступлений киносыщиков.

Майор Томин, он же Леонид Каневский, вспоминает: «В Союзе не было такого горотдела милиции, который бы не приглашал нас выступить. Нас передавали как эстафетную палочку. Знали, что я люблю париться в бане, а Герка (Георгий Мартынюк) обожает пельмени. Встречавшие нас милицейские руководители уже у трапа говорили «Семёныч, банька топится. Яковлевич, пельмени варятся». Замечательно встречали!»

Однажды в Комсомольске-на-Амуре милицией был задержан вор в законе, живший в одной гостинице с артистами. Узнав о том, какие соседи проживали рядом с ним, он был невероятно огорчён, что не успел их ограбить. На удивлённое замечание начальника милиции, что у артистов и брать-то нечего, тот ответил: «Не понимаешь ты, начальник. Не в этом суть. Представляешь, какой бы звон по зоне пошёл, если бы я знатоков обнёс!»

Практику на Петровке, которую регулярно проходили исполнители главных ролей, пришлось прекратить. Если ранее трёх актёров представляли как студентов-юристов и разрешали присутствовать на следственных мероприятиях, то теперь арестованные узнавали в них Знаменского, Кибрит и Томина. По воспоминаниям Георгия Мартынюка один из подследственных, реагируя на резкие действия своего настоящего следователя, стал апеллировать к нему с фразой: «А вот следователь Знаменский с подследственными всегда разговаривает только вежливо». Леонид Каневский также вспоминает, как к нему арестованная заведующая магазином обратилась: «Товарищ Томин!»

И Мартынюк, и Каневский любят вспоминать, как в Театре на Малой Бронной хронически проваливался спектакль, где им обоим пришлось играть двух заключённых – публика не верила, что Томин и Знаменский могут по-настоящему сидеть на нарах, и хохотала, срывая в общем серьёзную постановку.

Изначально было задумано, что в восьмой серии Томин погибнет от пули сбежавшего преступника. Но сразу же после показа зрители завалили телевидение письмами, в которых категорически заявлялось: «Верните Томина, иначе продадим телевизор!» Были и аналогичные звонки по «вертушке». Томина пришлось «оживить».

Не закурим, а споём

Герои очень много курили. Позже «компетентные товарищи» попросили не курить в кадре. Похожая история произошла с песней Оскара Фельцмана про космонавтов «Четырнадцать минут до старта». Вместо первоначального «закурим перед стартом» исполнитель песни Владимир Трошин запел «споёмте перед стартом».

Телеспектакли снимались на очень скромные деньги, поэтому, несмотря на солидное число редакторов, порой не хватало съёмочных дублей, чтобы избавиться от явных ляпов. Текста в «Знатоках» много, диалоги длинные, и обойтись без оговорок никак было нельзя. В сериале оговорки вычищали не слишком скрупулёзно, иногда актёры исправлялись прямо в кадре, как на сцене. А однажды напортачили специалисты по титрам, перепутав инициалы супругов Лавровых.

В одной из уже цветных серий Зиночка сообщила друзьям, что выходит замуж (как отметил Томин, за нового полковника со стальными глазами). Через пару серий Кибрит позовёт друзей ужинать с мужем («Серёжа очень скучает»). А вот в более позднем эпизоде она на вопрос свидетельницы отвечает: «Я не замужем». Успела развестись или Лавровы забыли, что уже «выдали» её замуж?

Знаменский в промежутках между допросами навещает тяжелораненого Томина в больнице. У инспектора, получившего пулю в грудь, только рука на повязке, а в остальном – жив и здоров.

Доконала перестройка

После смерти Брежнева, почти одновременно с отставкой дружившего с ним главы советского МВД Николая Щёлокова, «Знатоки» на три года исчезли с телеэкранов. Но в 1986 году сериал был снова продолжен неизвестно по чьей инициативе.

В последних сериях не осталось ничего интересного, кроме основной сюжетной линии. На лице Знаменского вместо энтузиазма семидесятых годов – только усталость. Знаменский уже подполковник, а в серии «Мафия» (1989) вообще станет полковником. Но своё время эта троица уже пережила, и это слишком заметно. Не зря же авторы отправляют Томина работать в Интерпол, в перестроечной России ему делать нечего.

Закрывать проект его авторы явно не планировали и в начале 2000-х восстановили – с режиссёром Владимиром Хотиненко и актрисой Лидией Вележевой вместо скончавшейся Эльзы Леждей. Прежнего успеха повторить не удалось, и ремейк решили не продолжать.

Но для своего времени сериал про знатоков был событием незаурядным. Сегодня многое в нём кажется наивным и устаревшим. Но мастерство актёров, хорошо закрученный сюжет продолжают привлекать внимание зрителей.