Нарушитель

В чём на самом деле заключается божественность Цезаря? Многочисленные таланты – это само собой, но дело не в них, а в том, что их обладатель поймал волну, или, как сейчас сказали бы, уловил тренд, и повернул римское государство туда, куда оно уже давно медленно и со скрипом поворачивалось, – от республики к империи.

Люди, которые ускоряют ход истории, действуют по воле богов, потому им и даётся сила, кстати сказать, часто связанная с аморальностью. Ведь мораль – это правила, по которым ходят шахматные фигуры. Естественно, что у пешек, слонов и ферзей она должна быть разной. Для рядовой фигурки хождение дальше чем на одну клетку – свинство и беспредел, а для ферзя это нормально.

В общем, Цезарь с юности нарушал всевозможные древнеримские нормы, часто – с риском для жизни и карьеры.

Так, в 17 лет он женился на дочери соратника, полководца Мария. Тот в своё время заигрывал с народом, проводил демократические реформы, что в конце концов привело к гражданской войне, в которой его партия проиграла. А победивший в той бойне диктатор Луций Корнелий Сулла с политическими противниками не церемонился – казнил их с конфискацией имущества. Так что, когда Цезарь выбрал в жёны дочку «не того» человека, диктатору это очень не понравилось и он приказал молодому человеку немедленно развестись. Идти против воли диктатора, подверженного приступам гнева, было очень опасно, никто на это не решался. А Гай Юлий на приказание наплевал. Как ни странно, это сошло ему с рук. Скорее всего потому, что влиятельные родственники Цезаря нашли подход к Сулле, уговорили его не казнить ослушника: мол, дело молодое, любовь и никакой политики.

Диктатор с неудовольствием закрыл глаза на дерзкий поступок, но всё равно виновнику лучше было скрыться от греха подальше. Тут как раз Юлию пришло время идти в армию. Молодые римские аристократы, прежде чем начать политическую карьеру, обязательно должны были десять лет отслужить. И он поехал военным и дипломатическим представителем в Вифинию – восточное государство, зависимое от Рима.

Там с Цезарем случилась постыдное, с точки зрения нормальных людей, происшествие, которым его будут попрекать всю жизнь.

Нас совращают, а мы крепчаем

Небольшим царством, находившимся на территории современной Турции, правил царь Никомед. Об этом властителе известно немного: воевал с другими восточными царями, причём добивался успеха только с помощью римлян – те в своих интересах натравливали его на соседей. В общем, был этот Никомед римской марионеткой.

Но это на уровне большой политики. А в сексе царёк, видимо, оказался могучим доминантным самцом. Во всяком случае, с посланником Рима он церемониться не стал и, по деликатному замечанию историка, «растлил его чистоту». Как это случилось, неизвестно, может, разлука с любимой женой сказалась или обаяние чужеземной культуры, но через несколько дней после прибытия в Вифинию Гай Юлий оказался в царской опочивальне.

В принципе римские понятия гомосексуализм допускали, ничего дурного не было в том, чтобы мужчине использовать мальчика-раба. А вот самому оказаться в пассивной роли для взрослого свободного римлянина было как-то не комильфо. Не по-пацански. Цезарь же на заре своей карьеры именно в такой роли и оказался. Более того, рассказывают, что римский посланник некоторое время прислуживал Никомеду в качестве виночерпия – в должности, на которую по обычаям того времени выбирались пассивные гомосексуалисты.

Не исключено, что честолюбивый юноша отдался восточному сластолюбцу из каких-то высших политических соображений. Тем более что в дальнейшем его описывают как большого бабника и о новых связях с мужчинами не упоминают. За то что Цезарь не пропускал ни одной женской туники, солдаты ласково называли его «лысым развратником».

Вифинский властитель, умирая, завещал свои владения Риму. Вифиния стала римской провинцией. И когда впоследствии Цезарь рассказывал о своих дипломатических успехах у Никомеда, один из его недоброжелателей раздражённо заметил: «Оставим это, всем отлично известно, что дал тебе он, и что дал ему ты!»

Гай Юлий, кстати, на такие выпады не обижался – для него всегда была важна цель, а не средства.

Древнеримский гуманизм

После смерти Суллы Цезарь вернулся в Рим и с азартом включился в политическую борьбу. В частности, выступал в суде с обвинениями против соратников покойного диктатора, но, не имея опыта в таких делах, проиграл все процессы. И хотя многие слушатели восхищались его выступлениями, сам Гай Юлий прекрасно осознавал свои недостатки и стремился от них избавиться.

Чтобы в совершенстве овладеть ораторским искусством, он отправился на остров Родос, в школу знаменитого Аполлония Молона. Не сложилось: корабль, на котором плыл абитуриент, захватили пираты. Пока друзья и родственники собирали выкуп, прошёл месяц. Всё это время Цезарь упражнялся в красноречии перед своими похитителями. В основном доказывал им, как дурно быть грабителем, и красочно описывал казнь, которая их ожидает. Пираты посмеивались и ждали денег. Получив полтонны серебра, они отпустили своего заложника.

Оказавшись на свободе, Цезарь тут же собрал флот, захватил пиратскую базу и приказал распять всех её обитателей на крестах. Это была долгая, мучительная казнь. Жертва могла провисеть больше суток, изнывая от зноя и укусов насекомых. Однако, помня, что похитители обращались с ним хорошо, римлянин облегчил их страдания, приказав заколоть распятых через несколько часов.

Гастарбайтером в Испанию

Следующие несколько лет Цезарь упорно работает на свою карьеру. Добивается признания римских плебеев, устраивая гладиаторские бои и пиры, заводит полезных друзей, широко раздавая беспроцентные займы. При этом нужно заметить, что он изначально не был богатым человеком, а значит, тратил не свои, а заёмные деньги. Практически Гай Юлий оказался первым в мире строителем финансовой пирамиды – чем больше раздавал одним, тем больше брал у других.

Когда долги достигли огромных размеров, Цезарь добился для себя назначения военачальником в Испанию – взбунтовались тамошние племена, нужно было их усмирять, ну и, конечно, заработать в процессе. Война оказалась очень выгодным делом: грабежи, подати с покорённых, захват рабов.

Успешно исполнив свои обязанности в Испании, Гай Юлий вернулся в Рим в гораздо лучшем финансовом положении, нежели до отъезда. В Испании он приобрёл славу удачливого полководца, в Риме – репутацию народного защитника. Теперь нужно было делать следующий шаг. Цезарь выдвинул свою кандидатуру в консулы – на один из высших постов в римской республике. На эту должность ежегодно избиралось по два человека, которые и руководили государством до следующих выборов. Понятно, что претендентов на такие места хватало.

Сообразили на троих

Всё, что мы знаем о современных выборных технологиях, можно применить и к древнеримской республике. Там покупали голоса избирателей, устраивали шумные политические кампании, поливали конкурентов грязью, причём не всегда в переносном смысле. Так, противник Цезаря Марк Бибул часто припоминал ему ошибки молодости, называл Юлия «вифинской царицей». В свою очередь, сторонники Цезаря как-то опрокинули на Бибула чан с дерьмом.

Консулами, кстати, избрали их обоих, но Гай Юлий настолько запугал своего коллегу, что тот весь срок своего консульства не выходил из дома. А победил Цезарь благодаря союзу с Марком Лицинием Крассом (тем самым, который разгромил восстание Спартака) и знаменитым полководцем Гнеем Помпеем Великим. Популярность этого военачальника, богатство Красса и хитрость Цезаря превратились в большую силу.

Чтобы скрепить союз, Цезарь выдал за Помпея свою дочь Юлию. Что не помешало ему стать любовником жены своего зятя (это была уже не Юлия, а другая жена), а заодно и любовником жены Красса. И ещё многих жён и дочерей почтенных римских политиков.

Таков уж он был, этот Цезарь.

Амбиорикс и Верцингеторикс против Цезаря

Но звёздный час Гая Юлия пробил в сорок с небольшим лет, когда его назначили наместником в Галлию. Галлы, они же кельты, предки нынешних французов, бельгийцев, ирландцев, были для римского хищника сладкой добычей. Несмотря на то что официальной задачей наместника было поддержание мира и охрана границ, Цезарь не упускал ни одной возможности для войны с не подвластными Риму племенами, провоцировал их на агрессию, нападал первым.

Не то чтобы эти дикари были совсем беззащитными. Галлы славились как отважные воины, но их мужество разбивалось о военную выучку и дисциплину римлян. Попытки сопротивления заканчивались для варваров печально. Так было полностью истреблено взбунтовавшееся племя эмбуронов во главе со своим вождём Амбиориксом. Самый успешный вождь галлов Верцингеторикс был, в конце концов, пойман, провезён по улицам Рима в клетке, а затем задушен.

Свои подвиги Гай Юлий запечатлел в «Записках о галльской войне». Написанные простым языком, эти мемуары в то же время очень информативны, полны метких, остроумных наблюдений. Впоследствии они стали считаться образцом для римских прозаиков. Да и сейчас выглядят очень достойно.

Ещё на той войне родилось шифрование. Постоянно рассылая приказы и донесения в Рим, полководец понял, что информацию нужно скрывать от посторонних, и стал её зашифровывать, переставляя буквы. Чтобы разобрать послание, нужно было постоянно менять четвёртую букву на первую.

Завоевание Галлии обогатило как самого Цезаря, так и Рим, в экономику влился миллион рабов. Золота было захвачено столько, что его цена снизилась на четверть. Но главный результат – у победителя появилась закалённая в боях, преданная армия. Она и стала его козырной картой в борьбе за власть.

Кому война, а кому мать родна

К тому времени политический расклад изменился. Красс погиб в неудачной войне на востоке, а напуганный возросшим могуществом Цезаря Помпей стал его противником.

Собственно, воевать не хотел никто, просто стороны не доверяли друг другу. Цезарь подумал, подумал и пересёк Рубикон – небольшую реку, по которой проходила граница Римского государства. Переступив её, Гай Юлий развязал гражданскую войну, в которой опять показал себя выдающимся полководцем, в отличие от того же Гнея Помпея, который и воевал без блеска, и симпатии населения к себе не смог привлечь. Оказалось, что, несмотря на прозвище Великий, Помпей не так уж и велик. Несколько позже, играючи разбив одного из восточных царей, с которым Помпей в своё время основательно повозился, Цезарь ехидно заметил, что очень легко добиться славы, побеждая того, кто не умеет воевать.

Разбитый Помпей бежал в Египет, где его и зарезали по приказу местного царя, не желавшего ссориться с Цезарем. Сам Гай Юлий, кстати, это убийство не одобрил. Он вообще щадил своих противников.

Ворвавшись вслед за Помпеем в Египет и поняв, что его противник мёртв, Цезарь тут же ввязался в местные династические распри, поддержал царицу Клеопатру в борьбе за престол и, разбив её врагов, фактически присоединил Египетское царство к Римской республике. Вообще Клеопатрой полководец увлёкся настолько, что сутками не сходил с её корабля и готов был проплыть с ней до самой Эфиопии, если бы войско категорически не отказалось тащиться за любовниками по берегу. Клеопатра от Юлия забеременела, но тот, хоть и позволил назвать ребёнка Цезарионом и в личных разговорах не отрицал своего отцовства, официально его не признал.

Твою мать, Брут!

После своих побед Цезарь оказался пожизненным диктатором, Верховным жрецом, блюстителем нравов, цензором и судьёй, в общем, получил неограниченную власть. Это многим не нравилось. Недовольно было сословие сенаторов, лишившееся влияния, недовольны были убеждённые республиканцы, не понимавшие, что разросшейся римской державой невозможно управлять прежними методами.

В народе распространялись слухи, будто диктатор мечтает надеть царский венец, что он собирается жениться на чужеземке Клеопатре и перенести столицу государства в Александрию Египетскую, что Цезарь подготовил закон, по которому может брать сколько угодно каких угодно жён для рождения наследников.

Против диктатора составился заговор, во главе которого стали сенаторы Гай Кассий Лонгин и Марк Юний Брут. Последнему Цезарь абсолютно доверял, поскольку был когда-то любовником его мамы и, скорее всего, приходился молодому человеку отцом. Так что убить «тирана» оказалось совсем несложно, тем более что он ходил без охраны и без оружия.

Заговорщики окружили диктатора в помещении сената и начали колоть мечами. Неуклюже, беспорядочно, задевая друг друга. Всем известно, что, увидев Марка Юния среди своих убийц, поражённый Цезарь воскликнул: «И ты, Брут!» На самом деле фраза звучала несколько иначе, что-то вроде: «И ты, дитя моё! И ты, сынок!» Что вполне соответствует русскому выражению «Я … твою мать!», более уместному в подобной ситуации.

Но после убийства Гая Юлия заговорщикам не удалось увлечь за собой древнеримские массы. Соратник Цезаря Марк Антоний прочитал завещание покойного, в котором тот обещал народу кучу денег. Граждане не на шутку разгневались на убийц диктатора и потребовали кровавой мести.

Вскоре войска Марка Антония и Гая Октавиана – внучатого племянника Цезаря, которого он, согласно всё тому же завещанию, усыновил, наголову разбили солдат Кассия и Брута. Видя, что всё кончено, заговорщики покончили с собой.

В результате вооружённой борьбы повелителем Рима и первым его настоящим императором стал Октавиан, принявший имя своего великого родственника – Гай Юлий Цезарь. Впоследствии он получил ещё и титул Август, то есть «возвеличенный богами». Кстати, все остальные императоры Рима тоже именовались цезарями, от них этот титул перешёл к другим монархам, в том числе к немецким кайзерам и русским царям.

Так имя удачливого полководца, писателя, распутника и авантюриста навсегда стало символом верховной государственной власти.