Все вокруг едят |
23.06.2019 14:57 |
Маленький домик на фундаменте из пирожков – Ну вот как тут похудеешь, когда все вокруг едят! – раздражённо шепнула Ириша и уставилась на лавочку напротив. А там двое юных, но отчаянно бородатых хипстеров, разложив на коленях салфетки, принялись аккуратно отхлёбывать густой суп из стаканчика и стаканчиком же закусывать – он печётся из специального теста. По небольшому скверику разливался божественный запах сырно-грибного супа-пюре. – Обеденный перерыв, – напомнила я. – Так и обедали бы в кафешке! – Во-первых, там может не оказаться мест. Во-вторых, поесть в сквере – это же здорово. Лето, теплынь, птички поют, девушки с голыми коленками ходят. В-третьих, свежий воздух нагоняет аппетит. – Аппетит им понадобился, – буркнула Ира. – Если очень надо, я свой одолжу. Ирочка Шалькова, сколько я её знаю, а знаю её сто лет, борется с лишним весом и тягой к сластям. В её офисе в обед устраиваются прямо-таки лукулловы пиры, потому она предпочитает проводить это время в небольшом скверике и меня иногда вытаскивает подышать воздухом. – Ну вот, ещё одна компания! – воскликнула подруга. – Не сквер, а картина Ван Гога «Едоки картофеля». – Шаурмы, – поправила я, глотая слюнки. Острый запах популярного уличного блюда доносился со скамеечки справа, где устроились две девицы в одинаковых платочках на шеях и средних лет мужчина. – Нет, ну это невозможно, – застонала Шалькова, провожая страдальческим взглядом парочку, которая несла что-то съедобное в прозрачной коробочке. – Голубцы… Душу отдать! Но окончательно её добили трое самого простецкого вида мужиков, которые пробежали мимо нас, поедая на ходу огромные горячие круассаны с ветчиной и сыром. – Мир сошёл с ума, – убеждённо заявила она, – все лопают на улице. Скоро на человека, решившегося отобедать дома, будут смотреть, как на отсталый элемент и вообще как на идиота. – Ну, не до такой степени, – усмехнулась я. – До такой, именно до такой! – загорячилась Ира. – Как люди не понимают, что процесс поглощения пищи чаще всего просто не эстетичен? Эти разинутые рты, ходящие ходуном челюсти, шевелящиеся при этом уши. Ты только посмотри на него, – шепнула она и заговорщицки скосила глаза на мужчину, доедавшего шаурму. Он ел, широко расставив ноги и низко наклонившись, чтобы соус не закапал брюки, из уголка рта свисала оранжевая полосочка морковки по-корейски, а на подбородке алела капля кетчупа. – Далеко не все умеют есть красиво даже в нормальных условиях, за обеденным столом. А уж на лавочке в сквере или вообще на ходу такое невозможно, раньше это хорошо понимали. Вот вспомни, что в нашем с тобой детстве позволялось есть на улице? – Много чего. Мороженое, например. – Ещё? – Семечки грызли, особенно бабушки у подъездов. Вечно, помню, шелухой всё было засыпано. – Ещё? – настаивала Шалькова. – Дети от свежего хлеба корку отъедали. А я перед томатной пастой не могла устоять, она тогда выпускалась в огромных банках и продавалась на развес. Мама посылала меня в магазин со стаканчиком, а я приносила в лучшем случае половину. Кое-кто из приятелей выходил во двор с хлебом, смоченным водой и посыпанным сахаром. Все налетали с воплями «Дай куснуть!». – Детям всегда прощалось отступление от этикета. А взрослые что на улице ели? – Кроме мороженого и не припомню ничего. Да и не было тогда столько учреждений общепита, как сейчас, а о фастфуде и слыхом не слыхивали. А-а, ещё беляши на рынке продавались, их «тошнотиками» называли. – Фу, я к такому не прикоснусь, даже умирая с голоду, – передёрнулась Ира. – Знаешь, даже в наши дни, когда от бесед о здоровом образе жизни спасу нет – и на телевидении, и на радио, и в интернете, – и то далеко не все на эту тему заморачиваются. А уж в нашей с тобой юности мало кто мог отказаться от сочных жареных пирожков с мясом. – …битком набитых холестерином, – язвительно подхватила Шалькова, гипнотизируя взглядом компанию студентов, проходивших мимо и хрустевших чипсами. – Да в семидесятые, по-моему, и слова такого не знали. В нашем доме одна тётка вообще себе дачу на беляшах построила. Поскольку говорили об этом по секрету, расспрашивать маму, что имелось в виду, я не рискнула, и довольно долго мне представлялся маленький домик на фундаменте из жареных пирожков. Рядом бегают, облизываясь, собаки и коты, а хозяйка отмахивается от них лопатой. – У тебя с детства слишком бурная фантазия, – рассмеялась подруга. – Воровала эта тётка и мясо, и муку, и масло, и какие там ещё ингредиенты в беляшах. Вот на ворованное и выстроила дачу. – Да это-то понятно, но неинтересно. От неё всегда шёл такой, знаешь, сытный дух жареного мяса с лучком. – Прекрати! – взмолилась Ира. – Пойдём отсюда. – Куда именно? – светски осведомилась я. – Налево, в сторону суши-бара? Или направо, где кафе с гриль-меню благоухает на весь квартал? Можно прямо. Тогда уткнёмся в вареничную, куда завлекают семнадцатью видами начинки. Главное, на сто восемьдесят градусов не поворачиваться. Там джигиты такие шашлыки сочиняют – песня! – Издеваешься? – всхлипнула Ира. – Что ты, дорогая. Если бы я хотела поиздеваться, то рассказала бы, что на соседней улице открылась новая кондитерская. – Сто десятая в нашем городе, – иронически всплеснула руками подруга. – С настоящим шоколадным фонтаном. Ира замерла. – Двусторонним, – иезуитски ухмыляясь, добавила я. – С одной стороны белый молочный шоколад струится, с другой – чёрный горький. Ну и выбор того, что в него обмакивать, отличный. Клубника, ананасы, кексики, крохотные пончики, виноград, сыр десяти сортов. Я не всё запомнила. Шалькова, будто в полусне, достала из сумки недопитую бутылку обезжиренного кефира и сунула её в урну. – Провокаторша ты, – горько констатировала она. – Гапон и Азеф в одном флаконе. Ира, не прощаясь, пошла по аллейке к выходу. Но не в сторону своего офиса, а к тому, что вёл к новой кондитерской. Похоже, несмотря на все её зароки – «шестьдесят килограммов к шестидесяти годам», – она за оставшиеся до юбилея годы так никогда и не избавится от своих лишних трёх кагэ. Куда ей! Воля слишком слабая. Виталина ЗИНЬКОВСКАЯ, г. Харьков, Украина Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru Опубликовано в №25, июль 2019 года |