Полгода назад у мужа случился инсульт. Я услышала в комнате необычные звуки, прибежала. Он лежал на полу, не мог двигаться и говорить. Но когда я легла рядом, каким-то чудом смог прижать к себе. Я тогда молилась, чтобы он остался жив, даже если превратится в инвалида. Мы с детьми успели доставить его в больницу в течение двух часов. Когда тащили мужа по лестнице и у старшего сына судорогой свело руки, я орала: «Держать строй!» Всё-таки 110 килограммов не шутки. Спасли.

Затем к мужу постепенно возвращались речь, способность двигаться. Мы заново учили его читать и писать. Когда он смог говорить, рассказал, что всё слышал и понимал. И что на самом деле он тогда не обнимал меня, а просто хотел вернуться на любимый диван.

Супруг полностью восстановился. У него II группа инвалидности, но все физические функции сохранены. Конечно, мне приходится нелегко, к тому же дети ещё учатся в университете. Старший через два месяца получит диплом и выйдет на работу. А вот младший только на первом курсе. В общем, барахтаюсь как могу. И чем больше барахтаюсь, тем больше у меня сил, как у той лягушки в молоке.

А муж только ослабевает. Неужели мы с ним стали сообщающимися сосудами? Мало того, я чувствую, что он тянет из меня силы. Постоянно слышу какие-то дурацкие вопросы, неприятные интонации. Как будто он делает всё, чтобы довести меня.

Почему люди теряют интерес к жизни? Клокочущий вулкан, извергающий раскалённую лаву, превратился в маленькое стоячее болотце. Такое впечатление, что человека подменили. Я тоскую о том муже, который был у меня раньше. И ведь перемена случилась не из-за инсульта, в этом случае я бы, наверное, поняла. Закавыка в том, что всё началось ещё раньше, лет восемь назад.

Я сидела дома с детьми, муж был высококлассным каменщиком. Собственно, он всегда три зимних месяца находился дома, мы успевали отложить деньги за сезон. Но восемь лет назад он залёг на диван, как медведь в берлоге, – отлучался только поесть и в туалет. Три месяца перед моими глазами находились только его спина и задница. Я запаниковала, кожей чувствовала, что это плохо кончится. Не знаю, что было сначала – яйцо или курица. Он лежал и поэтому стал терять здоровье или лежал, потому что здоровье слабело?

Пыталась его поднять – просила, объясняла, плакала, даже вещи со второго этажа сбрасывала. Бесполезно. Советовала сменить работу: пусть денег меньше, но чтобы занятость была постоянная. Сама пошла работать на базар. Отстоишь в мороз на ногах, придёшь домой замёрзшая как сосулька, и давай еду готовить. А муж спит.

Потом я устроилась администратором в гостиницу. В молодости у нас чуть до развода не дошло, когда я сутками работала барменом. Пришлось уволиться – ревновал. А теперь нет. И чем больше работала я, тем меньше – он. Сообщающиеся сосуды. Соответственно, промежутки его залегания становились всё длиннее – он стал выходить на работу в апреле, а на диван укладывался в конце ноября. В жару тоже работать нельзя, а потому с семи утра до полудня – сиеста. Потом уже лежал два-три дня в неделю до обеда даже в сезон.

Как будто включилась программа самоуничтожения. У него отец так в 50 лет умер. Но тот пил и был одинок – свекровь не выдержала его пассивности. А ведь в молодости был любимцем женщин, великолепным музыкантом. Муж не пьёт, и семья у него есть. Собственно, он мне прямым текстом говорит: «Я работал, теперь работайте вы». Согласна, я ему обязана.

Слава богу, нашла работу по душе, и у меня её много – я массажист. Вот ирония: помогаю другим людям, но не могу помочь своему мужу. Потому что точно знаю – помочь можно лишь тому, кто движется тебе навстречу. Напрягает, что уже и дети ему должны, командует: «Подайте мне ложку». Они смеются: «Поднимите мне веки».