Псы Господни

За что казнили Бруно – загадка. Приговор инквизиции не сохранился. Сохранились частично материалы следствия: допросы свидетелей, показания самого Джордано. Из них ясно, что у следователей не было никаких претензий к убеждениям подследственного о вращении Земли вокруг Солнца. На тот момент гелиоцентризм не считался окончательно доказанным, существовали разные гипотезы, но криминалом не считалась ни та, ни другая версия. Вопрос в принципе не был актуален для Церкви.

Да и не казнили никого за научные теории.

Но его всё же убили, это факт. Причём казнили католики, а вот проклинали, изгоняли и преследовали почти все тогдашние христианские конфессии – и католики, и лютеране, и кальвинисты, и англикане. Попробуем разъяснить, за что же его так все ненавидели.

Родился наш герой в середине XVI века в маленьком итальянском городке Нола, в семье солдата. Назвали его Филиппом Бруно. Родители были небогаты, и, чтобы ребёнок получил бесплатное образование, пришлось отдать его в доминиканский монастырь. Там юноша обучился всем премудростям тогдашнего богословия, выучил несколько языков, «по верхам» ознакомился с математикой, физикой, медициной. И, наконец, был пострижен в монахи под именем Джордано.

Надо отметить, что доминиканцы имели серьёзные привилегии, этот орден создавали ради борьбы с ересью, как и францисканский. Оба ордена стояли у истоков Святой инквизиции, именно отсюда набирались кадры для этой организации. Кроме того, на доминиканцах лежала важнейшая функция – они отвечали за идеологию. Именно из их рядов вышел святой Фома Аквинский, важнейший мыслитель средневекового католичества.

Именно поэтому при папском дворе должность главного теолога до сих пор занимают доминиканские монахи. Их ещё называют Псы Господни. То есть для мальчишки из простой семьи вступление в такой орден становилось счастливым билетом. Обеспечивало лучшее по тем временам образование, давало шанс сделать карьеру.

И поначалу у Бруно всё складывалось гладко. Он прекрасно проявил себя, легко усваивал информацию, запоминал большие тексты. В двадцать лет пишет своё первое сочинение «Ноев ковчег» и посвящает его папе Пию V. Вообще показывает себя очень неплохо. А потом начинает сходить с рельсов.

Например, привлекает внимание монастырской братии тем, что вдруг выносит из своей кельи иконы святых, оставляя только изображение Христа. Скандал замяли, пожалели талантливого юношу. Но юноша не остановился и продолжал демонстрировать «оригинальность».

В 1576 году во время визита одного из важных католических идеологов вступил с ним в диспут. Гость монастыря произнёс речь, осуждавшую еретиков, которые разрушали прочное здание церкви, потому что были плохо образованными людьми. И он был прав, ведь никакого образования помимо церкви в то время не существовало. Но, к изумлению коллег, молодой Бруно начал всерьёз доказывать, что еретики во многом правы.

Это было во всех отношениях неправильно. Глупо. Особенно с учётом того, что спор происходил не между молодыми монахами, а с представителем римского начальства.

Странный диспут не был единственной виной Джордано, за ним числилось уже многое. И когда в инквизицию поступил донос на него, то обвинение состояло аж из 130 пунктов.

К следователю Бруно не явился, бежал из Италии, а его обвинитель неожиданно утонул. Случайно или нет, мы уже не узнаем. В этот переломный момент беглецу исполнилось 28 лет.

Галопом по Европам

В результате расследования Бруно отлучили от католической церкви. Но поначалу он не снял монашеский плащ – привычка, да и накладно менять одежду, особенно при нехватке денег. Но вскоре заметил, что в протестантских краях, куда он эмигрировал, на доминиканского монаха смотрят недружелюбно. Пришлось купить гражданские штаны и камзол.

А в 1577 году он поступил в Женевский  университет. Поскольку студентом этого учебного заведения мог стать только кальвинист, Джордано Бруно легко сменил конфессию. Но опять не смог удержаться от дискуссий, да ещё и памфлет напечатал, обвиняющий местного профессора философии в неграмотности. А профессор к тому же оказался близким другом главы кальвинистской общины Женевы.

Автора брошюры бросили в тюрьму, отлучили от церкви и, принудив к унизительному покаянию, выслали из страны. Заметим, что такое покаяние было не первым и не последним в жизни героического Бруно. С одной стороны, он всегда лез на рожон, но если грозила реальная опасность – сразу сдавал назад, каялся, обещал пересмотреть взгляды. Или просто убегал. Так за полтора десятка лет он побегал по университетам Франции, Германии, Англии и отовсюду был изгнан со скандалом.

Светлая личность

Подробной биографии Бруно не существует, но по обрывочным воспоминаниям о нём, а также по его произведениям мы можем понять, в чём заключались проблемы этого человека.

Поклонники Джордано говорят, что он странствовал просто потому, что искал новых впечатлений, уставал от рутины, был гоним недалёкими консерваторами, которых слепила его гениальность. На деле же никакой гениальности не было. Монах-расстрига не был учёным и не сделал никаких открытий. Он просто обладал замечательной памятью и был эрудитом. Писал язвительную публицистику и довольно мутные философские тексты. То есть большой ценности как специалист не представлял. Мог ненадолго ослепить работодателя мишурой своих знаний, но практической пользы приносил мало.

Зато имел ужасный характер. Любил себя и презирал остальных. Болтал на самые опасные темы с малознакомыми людьми и не задумывался о последствиях.

Говорил, что ему не нравится никакая религия. Все они созданы невеждами и для ослов. Но вот когда он закончит работу над своей «новой философией», её примет весь мир. Ведь апостолы, разносившие по миру слова Христа, были неграмотными, а он – великий учёный. Да и чудесам Христа удивляться не стоит. Он, Джордано, тоже умеет показывать чудеса и мог бы утереть нос Иисусу.

При поступлении на должность в Оксфорд он отрекомендовался так: «Я друг Бога, Иордан Бруно Ноланский, доктор наиболее глубокой теологии, профессор чистейшей мудрости, известный в главных академиях Европы, признанный и с почётом принятый философ, чужеземец только среди варваров и бесчестных людей, пробудитель спящих душ, смиритель горделивого невежества, ненавидимый распространителями глупости и любимец честных учёных».
Попробуй такого не взять на работу, если ты не распространитель глупости и не варвар!

В Оксфорд его, разумеется, приняли, хотя и ненадолго. А вот в родной Италии в Падуанский университет не взяли. Видимо, хитрые итальянцы хорошо знали подобные уловки, да и уровень знаний соискателя оперативно смогли оценить.

Забавно, что через несколько месяцев после этого отказа Падуанский университет с радостью принял более молодого и, главное, более грамотного Галилео Галилея, который не очень любил болтать о философии и мистике, зато отлично знал физику и математику.

Мнимые чудеса

Благодаря скандальному характеру и экзотическим теориям Джордано Бруно в 43 года остался без работы. И тут его пригласил к себе венецианский аристократ Джованни Мочениго, который хотел поучиться «искусству памяти».

Память Бруно действительно была выдающейся, он мог наизусть зачитывать страницы Библии, сотни стихов. Видимо, пообещал заказчику вывести его на такой же уровень. Возможно, даже подрядился обучить магии. Но и после нескольких месяцев занятий клиент не увидел особого результата. И начал предъявлять претензии, требовал вернуть гонорар, а потом пригрозил, что сдаст учителя Святой инквизиции. Потому что за время обучения болтливый ноланец наговорил такого!..

Бруно попытался бежать, но Мочениго уже отправил донос, в котором приводились слова гостя о том что «мир вечен, и существуют бесконечные миры… что Христос совершал мнимые чудеса и был магом, что Христос умирал не по доброй воле и, насколько мог, старался избежать смерти; что возмездия за грехи не существует; что души, сотворённые природой, переходят из одного живого существа в другое. Он рассказывал о своём намерении стать основателем новой секты под названием «новая философия». Он говорил, что Дева Мария не могла родить; что монахи позорят мир; что все они – ослы; что у нас нет доказательств, имеет ли наша вера заслуги перед Богом…».

Идея множественности миров сама по себе еретической не являлась. А вот идея вечности материи – это уже точно ересь. Ну, про Христа и Богоматерь и говорить нечего.

Крамольного философа арестовали. А ввиду его особо серьёзной вины отправили из Венеции в Рим.

Показывает небу фигу

Героем Бруно не был, ни на каких своих идеях особо не настаивал. Иногда юлил, будучи пойман за руку, и сразу каялся. Это видно из сохранившихся протоколов.

На первом допросе он привёл перечень всех книг, им написанных и напечатанных, но отрицал, что в них есть нападки на католическую религию.

На втором допросе признался: «Я думаю, что в моих книгах содержатся многие вещи, враждебные католической вере, и что равным образом в разговорах я мог высказать мысли, которые могли ввести в соблазн, однако я говорил и писал это не с намерением прямо нападать на католическую веру, но основываясь только на философских принципах».

На третьем просил прощения за все свои заблуждения, говоря: «Если мне будет дарована жизнь, обещаю значительно исправить мой образ жизни, дабы искупить вызванный мною соблазн…»

Ну и так далее. При этом в тюрьме его продержали восемь лет. Необоснованно большой срок, если дело достаточно ясное. Да потом ещё и казнили, несмотря на покаяние.

А дело в том, что, одной рукой отгребая от гибели, другой Бруно грёб ей навстречу. Вернувшись в камеру с изнурительного допроса (пыток не было, но отбиваться от обвинений нелегко), Джордано тут же начинал откровенничать с сокамерниками. Разумеется, инквизиционное дело пополнялось новыми сведениями. О том, например, что Джордано не хотел убивать паучка, потому что в него могла переселиться чья-то душа, и заодно рассказал, что сам он в прошлой жизни был лебедем. О том, что он издевается над молящимися сокамерниками, говорит, что их молитвы бесполезны. Показывает небу фигу и кричит, что Бог – предатель. Ругает Иисуса и Богородицу непотребными словами. Хвастается, что обманывает следователей, а когда его отпустят, убежит в Германию, где его считают великим человеком и издают его книги. Ну и так далее.

Когда изумлённому подследственному на очередном допросе зачитывали его же слова, он сперва не мог сообразить, откуда они известны инквизиции. Это было трудно, потому что похожие речи он произносил и на воле, в лавках, в цирюльнях, в трактирах. Не понимая, кто именно мог его «заложить», благородный Джордано начинал сдавать инквизиции всех бывших собеседников. Подробно рассказывал, как они поддерживали кощунственные беседы, как сами богохульствовали.
При этом опять каялся, говорил о неправильном понимании следователем его слов.

Беда в том, что, переходя к своим философским построениям, он действительно впадал в ересь. Совершенно того не желая. Такая каша была в голове у человека, что он уже не мог отличить правильное от неправильного, и даже сыграть верного католика уже не умел.

Долгие восемь лет следствия можно объяснить только одним – инквизиторы пытались его спасти. Освободить запутавшуюся душу. Не вышло. И в феврале 1600 года следователи отпустили свою жертву «на свободу». То есть предали в руки светской власти.

Это просто праздник какой-то!

Нераскаявшихся еретиков сжигали на основании евангельской цитаты о том, что ветвь, не приносящая плода, «засохнет, а такие ветви собирают и бросают в огонь». О казни Бруно свидетельств не существует, но мы знаем, как сжигали других.

Накануне аутодафе город украшали флагами, гирляндами цветов, на балконах вывешивали ковры. На центральной площади воздвигался помост, на котором возводили алтарь под красным балдахином и ложи для короля или местного правителя и других почётных гостей. Присутствие женщин и детей приветствовалось. Поскольку аутодафе длилось иногда весь день, то у помоста строились общественные уборные. Заключённых, которые о казни узнавали только в день её свершения, стригли, брили, одевали в чистое бельё, кормили обильным завтраком, иногда для храбрости давали стакан вина. Затем набрасывали им на шею петлю из верёвки и в связанные руки вкладывали зелёную свечу. В таком виде выводили на улицу, где их ожидали стражники. Особо злостных еретиков сажали задом наперёд на ослов, привязав к животному.

По главным улицам города проходила процессия прихожан, возглавляемая членами конгрегации святого Петра Мученика – покровителя инквизиции. За ними шла «милиция Христа», то есть весь персонал местной инквизиции в белых капюшонах и длинных балахонах.

Когда зажигался костёр, особо уважаемым прихожанам предоставлялось почётное право подбрасывать в огонь хворост. Все радовались, а после зрелища шли отобедать чем Бог послал.

Радовались, конечно, и в день смерти Бруно. Сожгли сухую бесплодную ветку.

Кардинал Гаспар Шопп писал об этом: «Так он был сожжён, погибнув жалкою смертью; думаю: отправится теперь в другие миры, что сам себе понавыдумывал».