СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Родня Господь, пожалей ребёнка
Господь, пожалей ребёнка
02.08.2019 00:00
Место, где рождаются святые младенцы

Господь, пожалейПо старому, видавшему виды чёрно-белому телевизору шла передача. Диктор комментировал сценку рождения Иисуса, которую разыгрывали переодетые ангелочками благополучные американские ребятишки.

– Буля, – разглядывая чёрно-белое изображение через цветные стёклышки, спросила семилетняя Берта, – а что такое «вертеп»?

«Буля» – это сокращённое от «бабуля». Так Берта называла свою бабушку Венеру Андреевну, на попечении которой осталась после смерти мамы.

– Вертеп – это место, где родился святой Младенец. То ли хлев, то ли пещера, – стараясь приладить соскочившую ножку Бертиного пупса, ответила бабуля.

Бабушке Берты не было ещё и пятидесяти, но выглядела она глубокой старухой. Уж потрепала её судьбина и в хвост и в гриву. Покойный муж умыкнул её восемнадцатилетней красавицей; он был отпрыск добропорядочного шамхорского семейства, а она – из забытой богом мингрельской деревушки. (Шамхор – город в Азербайджане, Мингрелия – регион Грузии. – Ред.).

Мингрелы – народ суровый, своенравный, но гостеприимный. Заплутавшего студента-альпиниста из соседней республики накормили, напоили, дали харчей на обратный путь. А прехорошенькая девушка, ловкая как горная козочка, младшая дочка пастуха Андро, вызвалась показать Мураду самую короткую дорогу назад. Спускаясь по крутой каменистой тропинке, Мурад оступился и чуть не упал в глубокую расщелину. Но Венера, Нано, успела схватить его за ремень рюкзака и с такой силой рванула на себя, что оба упали на землю, вцепившись друг в друга. Дальше так и шли, держась за руки и с волнением и тревогой прислушиваясь к странному стуку своих сердец.

Через месяц, по договорённости, Нано и Мурад вновь встретились на горном серпантине, там же, где он сел на попутную машину. Мурад подъехал туда на такси, а Нано стояла босая и ждала его с одной туфлей в левой руке и паспортом – в правой. Вторая туфля упала в ту самую расщелину, где недавно оступился Мурад. Наверно, это был знак.

Шамхорская родня избранницу Мурада не приняла. Мингрельские же родственники ещё долго искали молодую парочку – слава богу, тщетно. Потому что, несмотря на законность их брака, у сородичей Нано были свои, очень жёсткие правила: инородцы, умыкнувшие девушку-мингрелку, неписаным дедовским законом обрекались на смерть.

Живя в Баку, молодые часто меняли снимаемые квартиры, скрываясь от мстительной Венериной родни. Дочка Айша родилась, когда Мураду и Нано исполнилось уже по 28 лет. К тому времени жили они хотя и в тесноватой, но зато в своей однокомнатной квартире, по тем временам это было неплохо. Мурад работал на заводе «АЗОН», Венера устроилась нянечкой в детский сад, куда и дочурка ходила. Вроде бы жизнь наладилась. А самое главное, любили они друг друга, ах как любили!

Но судьба не зря подложила на той горной тропинке камень, о который споткнулся Мурад и где обронила туфельку Венера. Когда Айше было пять, Мурад получил тяжёлую травму на заводе и через год, так и не оправившись, умер. С тех пор Венера жила с дочкой на свой небольшой заработок и скудную пенсию покойного мужа. И очень скоро седина покрыла чудесные чёрные кудри Нано, словно снег – мингрельские вершины.

Айша рассталась с мужем, когда Берта ещё не родилась. Отец так никогда дочку и не увидел, да и не стремился. А девчушка росла славная, само очарование.

Но беда словно прижилась в семействе Венеры… Берте было шесть лет, когда Айшу сбил подвыпивший сынок какого-то начальника. Через несколько дней она скончалась в больнице. Родители смогли отмазать парня в суде, пообещав Венере позаботиться о девочке.

– Я даю вам честное мужское слово! Мой сын виноват, знаю. Но разве вам станет легче, если его посадят? Он только женился, не ломайте ему жизнь. А я обещаю, что девочка будет учиться в лучшей школе, жить в достатке.

Сынку дали условный срок и назначили выплату алиментов на содержание Берты – 130 тысяч манатов (около 5 миллионов рублей. – Ред.). Но плохо разбиравшаяся в законах Венера Андреевна так и не получила обещанного – ни алиментов для Берты, ни платной школы, ни прочего «достатка». Одинокой стареющей нищей женщине добиться справедливости? Не смешите, а то расплачусь.

По совету соседей Венера Андреевна попыталась вновь обратиться в суд.

– Господин судья, я не знаю законов и не умею говорить как адвокат. Но я скажу вам по-простому, – глядя в упор на лоснящегося судью, сказала Венера. – Только не смейтесь надо мной… Вы, наверное, знаете заповеди, которые Бог дал Моисею: не убей, не укради, не солги. Ведь всё это записано и в книгах, что перед вами лежат. И ваш закон говорит, что убивать, красть, лжесвидетельствовать – преступление. Выходит, решая человеческие судьбы, вы берёте на себя обязанности Бога. Так и решайте по-Божески! Иначе когда-нибудь обиженный и ожесточённый вашим решением ребёнок может снова встать перед вами, но уже в ином качестве – как преступник. Кто тогда будет виноват?

Оживившееся поначалу лицо судьи вновь приняло скучающий и недовольный вид.

– Тогда и посмотрим, – безучастно ответил он и объявил заседание закрытым.

С тех пор Венера Андреевна махнула рукой на тяжбы, поняв, что на земной суд надежды нет.

Соседи похоронили Венеру Андреевну на свои средства. Долго не могли оторвать Берту от могилы бабушки. Тяжко было это видеть.

– Не убивайся так, дочка, – ласкала её тётя Нубар. – Вставай, пойдём домой. Завтра, если хочешь, придёшь. Тебе надо отдохнуть, поесть, выспаться.

«Чем давать ей такую красоту, лучше бы ты, Господь, дал ей немного счастья, – думала Нубар, утирая слёзы. – И Венера, и Айша тоже красавицы были, а что им от той красоты? Одни беды… Не ропщу я, Господи, но пожалей же Ты ребёнка, дай и ей радости в этой жизни, освяти её путь Своим благословением. Жалко девушку, такая красивая, как бы по рукам не пошла. Столько грязи кругом…»

Никто не стал оформлять опекунство и отдавать семнадцатилетнюю девушку в детский дом. Соседи посоветовали ей взять двух студенток-квартиранток – на жизнь хватит, и школу бросать не придётся. А то жаль было бы, ведь при всей их бедности Берта хорошо училась, и покойная бабушка мечтала видеть её студенткой.

На девятый поминальный день, выйдя с кладбища, Берта долго бесцельно бродила по шумным улицам города, а затем направилась в сторону бульвара. Мир вокруг неё, несмотря на все звуки и краски, стал чужим и ненавистным. Как в тумане, переходя улицу, Берта чуть не угодила под колёса иномарки. Водитель, холёный мужчина лет тридцати, вылив на девушку ушат матерной брани, сорвался с места. Но, отъехав несколько метров, сдал назад.

– Эй, ты что, не в себе? Садись, подвезу, – необычная красота Берты привлекла его. Сама не зная почему, девушка молча села на заднее сиденье. Водитель с интересом разглядывал её в зеркало.
– Куда шла? – уже спокойно спросил и подумал: «А ты лакомый кусочек».
– Буля умерла, – тихо, невпопад ответила Берта.
– Земля пухом. А кто такая Буля?
– Бабушка, – сказала Берта и не смогла сдержать рыданий.
– Ладно, ладно, успокойся. Куда тебя везти? А хочешь, прокачу – развеешься.
– Не хочу жить.
– Глупо. Надо смириться, Богу виднее. Не нам решать, когда жить, когда умирать. Вот я тебя чуть не сшиб, а теперь подружимся. Знаешь, как будто видел тебя раньше.

Ему действительно показалось, что он её где-то встречал. Напрягал память, но не мог вспомнить. А девушка-то хороша!

– Вспомнил! Не о тебе будет сказано, вот так же однажды полезла ко мне под колёса одна дрянь. Какая-то, прости, потаскушка. Меня чуть не посадили тогда, да ещё её ублюдочному ребёнку алименты плати. Не обижайся, на ту девку ты похожа.

Оцепенение сковало тело Берты, она напряглась. Их взгляды встретились в зеркале.

– У тебя такие красивые глаза! Хм, вроде и не русская, вроде и не еврейка, на азербайджанку тоже не особенно похожа. Не могу понять, какой ты национальности.
– Человеческой.
– Ну вот, обиделась. Ты очень красивая, хочу понять, какой благословенный народ рождает такие чудесные цветы.

«Тот же, что и таких уродов, как ты, – с ненавистью подумала Берта. – Буля всегда всё знала о Боге, но так ничего и не узнала о людях. При жизни она ничего от тебя не добилась, а её смерть нас свела. Это неспроста».

Что-то стало с ней происходить, что-то страшное. Берта не понимала, что именно, ей казалось, тело покрылось чёрным панцирем, на голове выросли страшные гребни, руки превратились в перепончатые крылья, а пальцы стали жуткими когтями. Она уподобилась зловещему чудовищу с горящими глазами.

Заигравший мелодию «Эдельвейс» сотовый телефон хозяина машины вывел её из оцепенения.

– Хорошо, солнышко моё, не забуду. Обязательно куплю, – улыбаясь чьему-то голосу, ответил водитель. – Это дочка, – пояснил он, – просит торт привезти в школу, у неё завтра день рождения.

«А у меня никогда не было торта в день рождения», – ненавидя и его дочь, подумала Берта.

Неожиданно для водителя она сказала:
– А можно и мне сделать подарок вашей дочке?
– Почему нет? Только недорогой, откуда у тебя деньги? Хотя, – он хитро прищурился, – могу их тебе предложить.
– Да, недорогой, но на всю жизнь, – заинтриговала его Берта. – Вы только подвезите меня до дома и чуть-чуть подождите. А потом мы с вами куда-нибудь поедем. Действительно, надо развеяться, – добавила она, чтобы не спугнуть и заинтриговать водителя.

Берта вышла из машины на другом конце улицы и дворами побежала к своему дому. Влетев в кухню, стала лихорадочно рыться в шкафчике, выбирая нож поострее.

– Так, значит, ты шлюху задавил? Значит, дитя у неё было ублюдочное?! – задыхаясь от ненависти, заводила себя Берта. Закипала и бурлила мингрельская кровь. Не спускать обидчику! – Вот и хорошо, что смертную казнь отменили. Для меня, но не для тебя!

Наспех расчесав растрепавшиеся роскошные кудри, Берта выбежала из дома и, пролетев через дворы, тем же путём вышла на улицу, где поджидал её обречённый. Она была как во сне. Чудовище рвалось наружу, разрывая нежную оболочку израненной души.

– Можно я сяду рядом? – натужно улыбнулась девушка.

Водитель учтиво открыл переднюю дверцу. Его глаза сладострастно сверкали, он уже представлял минуты блаженства, когда это юное создание подарит ему свою любовь.

– Ну, где же твой подарок? – весело спросил он. – Да и имя твоё пора узнать.

Ответ был молниеносный. Не дав шанса увернуться, Берта полоснула ножом ему по сонной артерии. Водитель даже не успел понять, что произошло. В мгновение иномарку залило кровью, хлеставшей из-под ладони, которую он прижал к шее. Поздно.

– А зовут меня Берта, – сквозь зубы выдавила девушка, – и это – мой подарок твоему ублюдочному ребёночку!

Зачитывая приговор, судья не отрывал глаз от листа. Берта получила на полную катушку. Она сидела в зарешёченном закутке, выглядела очень спокойной и умиротворённой, временами бросала довольный взгляд на родственников убитого. Это была уже не та ласковая, добрая красавица Берта. Несчастный ожесточённый зверёк превратился в злобное чудовище.

– Вертеп, а не суд, – сочувственно промолвила тётя Нубар, глядя на клеть с подсудимой.
– Значит, вертеп – это не только место, где святые младенцы рождаются, – вспомнила Берта слова Були.

Гюльшан ТОФИК-гызы,
Баку
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №30, июль 2019 года