В семье Анны нет взаимопонимания, родители ограничивают её общение с дочкой. Как же страшно такое читать. К сожалению, подобные ситуации не редкость.

Ещё в советское время я работала на заводском складе, у нас была бухгалтер Мария Васильевна, растившая двух дочерей. У старшей – задержка психического развития. Она выучилась во вспомогательной школе, потом мать пристроила её на завод, в цех, там дочка выполняла мелкие поручения, подай-принеси.

Затем эта девушка вышла замуж за такого же особенного молодого человека, он тоже трудился разнорабочим. Путём неимоверных усилий родители купили молодым кооперативное жильё. Мария Васильевна честно говорила:
– Жить с двумя дураками в одной квартире – сама чокнешься.

Но, конечно, постоянно бегала к ним и проверяла, как дела. Потом у неё родилась внучка, также с ЗПР. Сколько они вложили сил и средств, чтобы девочка говорила, сама себя обслуживала! Бесконечные консультации, массажи, занятия с логопедом…

Такие усилия дали результат: ребёнок смог посещать обычный детский сад. Мария Васильевна всячески убеждала дочь и зятя, чтобы больше не рожали. И учила предохраняться, и ругала. Сама ходила к врачам, просила сделать дочери стерилизацию. Отказали – без согласия пациентки нельзя.

Через некоторое время бабушка узнала, что скоро снова родится ребёнок, и срок уже большой. На аборт дочку не уговорить. И опять родился больной малыш, ужас просто. Конечно, такое может произойти в каждой семье, и у абсолютно здоровых родителей – но здесь-то можно было предугадать! Получается, все заботы ложатся на плечи бабушки и дедушки, а согласие на стерилизацию должна давать дочь. Разве справедливо?

Я видела, как это выматывало Марию Васильевну, у её мужа сердце не выдержало, умер, не дожив до шестидесяти. Сколько слёз было пролито! И потом происходило много неприятностей.

Помню один случай. Бабушка мыкалась по больницам с внучкой, потому что дочери стало лень готовить детское питание, и она вместо молочной смеси накормила шестимесячную малышку рыбными консервами.

Людей, знавших о проблемах этой семьи, больше всего возмущало, что кое-кто науськивал эту плохо соображавшую дочку – мол, надо родить третьего, стать многодетной мамой и получить льготы; учили её, как скрывать от матери беременность. Вот зачем это надо было делать?

Я, конечно, сочувствую Анне, автору письма, но и её родителей мне очень жаль. Можно много рассуждать о гуманности, пока самих не коснётся. К сожалению, наше общество пока не готово полноценно поддерживать такие семьи.

Также меня очень зацепило в этом номере письмо Марии Павловны из города Иваново «Пугают больных своим видом». Автор негодует: некоторые люди на профосмотре признаны годными для своей работы, хотя у них есть болезни, доставляющие неудобства окружающим. Учительница, страдающая диабетом, вынуждена есть прямо во время урока; молодой врач с ожогом лица ведёт приём в поликлинике; доктор «скорой помощи» так страшно чешется, пока ездит по вызовам, что отвлекает водителя от управления автомобилем.

Никогда не забуду своё ужасное состояние, когда в пятом классе у меня после смерти папы на нервной почве началась экзема – лицо, руки были в гноившихся болячках. Конечно, мы и к врачам ездили, и применяли всякие мази, травки, отвары – ничего не помогало. Мучилась я месяца два, потом всё прошло.

Но речь о другом. Меня никто не дразнил, не обзывал, я и не замечала, что одноклассников напрягает мой внешний вид. А вот учительница английского языка мне при всех сказала:
– Выйди из класса. На урок придёшь только со справкой, что ты не заразная.

Как же было стыдно и обидно! Но ребята меня поддержали, возмутились поведением педагога, даже хотели устроить ей бойкот. Самое интересное, эта дама сама не отличалась крепким здоровьем, видимо, какие-то проблемы с почками или что-нибудь ещё: у неё лицо было грушевидной формы – узкий лоб и большие отёчные щеки пунцового цвета, особенно ярко вспыхивавшие, когда она злилась. Но про себя она явно не думала, что пугает учеников таким румянцем.

Я в корне не согласна с автором письма. Вспомним историю нашей страны, сколько в послевоенные годы было инвалидов, калек, и они работали везде где могли. Или, по мнению Марии Павловны, их следовало добить, чтобы здоровым глаза не мозолили? Мне кажется, это дискриминация чистой воды. Неприятно тебе на кого-нибудь смотреть – не смотри, работай на своём месте и не отвлекайся. Дай бог каждому из нас прожить без ожогов, кожных болезней и других напастей.

Приведу такой пример. У нас работал грузчик, посмотришь на его лицо, первое, что приходило в голову – человек умственно отсталый, как теперь модно говорить, особенный. А начнёшь с ним разговаривать: умнейший дядька, начитанный, эрудированный. Просто в детстве переболел менингитом, никто и не надеялся, что выживет. Но врачи его спасли, только на лице осталась такая отметина, из-за чего многие считали его не совсем нормальным.

Он очень переживал. Кстати, много выпивал – объяснял, что только алкоголь помогает ему терпеть к себе подобное отношение.

Совершенных людей нет, давайте просто уважать друг друга.