– Ань, у тебя дети есть? – спрашивает начальница, проходя мимо моего стола.
– Нет, – бодро рапортую я.
– Правильно, – одобряет Наталья Олеговна и скрывается в своём кабинете.
– Что это с ней? – интересуюсь у коллеги.
– Да старая уже, на работу ездить тяжело, вот и готовится выйти на пенсию, – объясняет Юлия Игоревна.
– И что, сыночек испугался, что придётся маменьке денежку подбрасывать? Так ведь она вроде квартиру сдаёт?
– Вот из-за квартиры-то весь сыр-бор, очень это хлопотное дело – сдавать. То мебель жильцы поломали, то долг за коммуналку накопили чуть ли не двадцать тысяч. Вот она и решила квартиру продать, деньги положить в банк и потихоньку их тратить. Что тут началось! – Юлия Игоревна картинно закатила глаза. – Как это так, маменька будет проедать квартиру. А что ему достанется?
– Так ведь там ещё дом за городом есть и другая квартира, где он сам живёт.

Коллега пожала плечами.

– Пятьдесят лет мужику, а он всё на мамку рассчитывает.

Юлия Игоревна углубилась в документы, а мне вспомнилась Катя, напарница с предыдущей работы.

Когда-то у неё была семья – муж и двое мальчиков. После двадцати лет совместной жизни благоверный ушёл к женщине помоложе. Сыновья выросли и привели в дом невесток. Квартира у них была трёхкомнатная, так что все разместились без особых хлопот – каждому по комнате. Жена старшего, приезжая молдаванка, почти сразу родила девочку, Катину первую внучку. А потом вызвала свекровь на разговор:
– У нас в Молдавии принято так: если сын женится, родители обеспечивают его отдельным жильём.

Я бы на её месте ответила: «А у нас в России, если сын женится, он сам заботится о своей семье, да ещё и родителей поддерживает». Конечно, реальность не всегда такова, но уж на поводу у нахалки я бы не пошла.

С Катей мы давно не созванивались, но когда видела её в последний раз, она занималась разменом квартиры. Там и вторая невестка тоже отдельно жить захотела – за счёт Кати, естественно.

Неужели теперь все сыновья такие? Вот Юлия Игоревна живёт со взрослым сыном Андреем, его женой Светланой и внуком Максиком в собственной трёшке. Раньше там жил ещё её муж, отец Андрея, но спился и был выставлен вон.
И практически каждый рабочий день у нас начинается с рассказов Юлии Игоревны об очередных выходках невестки.

– Представляешь, вчера прихожу на кухню, а там Светка обедает. Ну, я себе тоже положила еды и села рядом. Так она встаёт, берёт тарелку и уходит к себе в комнату! Теперь все втроём с ребёнком едят в комнате. Слышу, как они там разговаривают, смеются, а я вроде как и не семья.

Коллега растерянно разводит руками, на глазах слёзы.

Через несколько дней всё повторяется.

– Светка мне бойкот объявила, не разговаривает. Только если по поводу внука. Вчера уходила на работу – из прихожей кричит: «Кепочка Максика на стуле». И дверью – хлоп! Единственное предложение за три дня.

Мы всем коллективом, конечно, возмущаемся, говорим, что ей надо разъезжаться с молодыми, вариантов – море. Сын с невесткой неплохо зарабатывают, хватит на съёмную двушку. Могут взять ипотеку. У Светиных родителей за городом есть пустующее жильё со всеми удобствами.

– Не хочет она уезжать, – разводит руками Юлия Игоревна.

Мне её жалко: я помню, как она радовалась, что невестка забеременела, как мы всем отделом пытались дозвониться в роддом. И странное дело, Света тогда вела себя совсем по-другому. Например, предложила назвать мальчика в честь дедушки Юлии Игоревны.

Потом они все вместе собирались переехать в частный дом, принадлежащий родителям невестки, а свою трёшку моя коллега хотела переоформить на сына. Хорошо, что передумала. Видимо, после этого невестка и решила, что можно больше не притворяться ангелочком.

Придя на работу в очередной раз, я обнаружила расстроенную Юлию Игоревну, разглядывавшую в зеркальце передний зуб.

– Упала в обморок, прямо в метро, – печально объяснила она. – Выхожу из вагона и чувствую – теряю сознание. Приложилась лицом к полу, зуб откололся.

Через несколько дней она снова потеряла сознание, на этот раз прямо на работе. Потом в электричке, по пути на дачу. Начались хождения по врачам – ничего серьёзного не нашли.

А недавно Юлия Игоревна пришла на работу и прямо с порога выдохнула:
– Всё, выгнала! Приехала вчера с дачи, смотрю – Светка собралась стирать. Попросила её простирнуть и мою кофточку. Чуть замешкалась – она на меня заорала, а потом командует: «Идите в свою комнату!» А я ей в ответ: «Тут все комнаты мои». Ну и сказала, чтобы она уходила. Светка собрала Максика – и на выход. Я хотела его обнять – так она на меня с кулаками полезла. Вот!

Юлия Игоревна отогнула ворот рубашки и показала несколько царапин на шее.

– И всё это при ребёнке. Мальчик так плакал, кричал: «Не бей бабушку!» – Юлия Игоревна устало опустилась на стул. – А на прощание, когда двери лифта уже закрывались, Светка махнула рукой и крикнула: «Инсульта тебе!» Я вот думаю, может, это из-за неё у меня обмороки?
– Травит, что ли, чем? – с ужасом предположила начальница.
– Может, просто на нервной почве, – сказала я.

Мы помолчали.

– И что теперь? – спросила начальница.
– Как что? – перебила я. – После такого – развод, конечно. Это же монстр какой-то! Пока ребёнок только один и совместного имущества немного.

Юлия Игоревна согласно кивнула.

Мне было жаль её. И вроде бы она тихая, не скандальная, за пять лет ни разу никто от неё не слышал грубого слова. Семья, сын, а потом и внук – главные ценности в жизни. Не думаю, что она приходит домой, снимает маску и превращается в огнедышащего дракона.

– Вот как – была семья, и нет, – вздохнула Юлия Игоревна.

Как ни странно, после отъезда невестки загадочные обмороки у моей коллеги прекратились. На следующее утро она гордо рассказывала, как собирала невесткины вещи и выкидывала хлам из комнаты молодых.

– Правильно, – поддержала я её. – Если бы у меня был муж и он бы так с моей мамой обращался, я бы его выставила в мгновение ока и подала на развод. Потому что мужей может быть много, а мама одна, другой не будет.

Через день Юлия Игоревна уже чуть сникла.

– Мне без них тяжело. В магазин самой ходить придётся… Так-то они ездили по воскресеньям на машине. Да и на дачу как? Автобус от электрички три раза в сутки ходит, последний рейс в шесть часов. Кто не успел – тот разворачивается и возвращается в Москву.

Приближались выходные. В пятницу Юлия Игоревна пришла со слезами на глазах.

– Сын спрашивал, собираюсь ли я на дачу.
– Молодец! – восхитилась я. – Подвезти, наверное, хочет, чтобы вам не ехать тем автобусом, который всего трижды в сутки ходит.
– Он не меня, он Светку свою туда хочет привезти.
– Что? Это после того, как она вас ударила да ещё инсульта пожелала? Как вообще можно с такой бабой жить? Она ведь и за него рано или поздно возьмётся. Совсем мужики безголовые. Неужели он с ней помирился?

Юлия Игоревна тяжело вздохнула.

– Да он с ней и не ругался, как выяснилось. Так и сказал: «Мам, это ты с ней поссорилась, а не я». Да не может он от Светки уйти – очень сына любит.

Юлия Игоревна растерянно пожала плечами и сморщилась, будто собираясь заплакать.

А я задумалась: должен ли сын ради ребёнка позволять жене издеваться над своей матерью? А может, он вовсе и не из любви к Максику продолжает с ней жить? Просто ему так удобно, комфортно, а развод – это же надо усилия прикладывать.

– Ань, дети есть? – прерывает мои мысли начальница.
– Нет, – рапортую я. – Вы уже спрашивали.
– Молодец, – Наталья Олеговна расстроенно машет рукой. – У меня сын есть. Но настоящая семья была, только пока жила мама, – её лицо озаряется любовью. – Мама и тётя с дядей. А сын – не семья, – она хмурит брови. – Сын и невестка ждут моей смерти. Прежняя ждала, развёлся, привёл новую – теперь эта ждёт. Все они такие, что ли?

Мне хотелось её утешить, уже было открыла рот, но тут вспомнила соседку по даче. Как это сейчас заведено, она живёт за городом, а сын с женой и внучкой – в городской квартире. Им ведь нужнее. И вот однажды встал вопрос о переезде матери к ним, хотя бы на зиму, а у соседки пёс – куда его девать?

– Я в своей квартире собаку не потерплю, – заявила невестка.

Но ведь квартира-то не её! Почему современные невестки считают, что имущество свекрови автоматически принадлежит им? Сами ничего зарабатывать не хотят, ждут, когда свекровь даст дуба. При этом желательно, чтобы доживала свой век в какой-нибудь дачной хибарке, а квартиру со всеми удобствами ещё при жизни отдала им. И ещё целый фольклор создали вокруг того, что все свекрови – монстры.