Масленица
02.10.2019 18:53
МасленицаУ нас очень дружный, хороший двор. У нас во дворе соседи отмечают все праздники. И религиозные, и советские, и осетинские, и славянские. И 9 Мая, и День космонавтики, и Курбан-Байрам. Само собой, Новый год, 8 Марта и 23 Февраля. И даже устраивают маскарад для детей на Хэллоуин.

Группа активных соседей ко всему подходит основательно. И как-то раз пару лет назад, когда наступила масленица, дворовые затейники решили не ограничиваться блинами и чаями, а сжечь чучело Маслёны.

Естественно, все примерно представляли, как выглядит эта Маслёна, и понимали, что нужны сено, цветастый сарафан с платком, а самое главное – нужна основа из двух палок, скреплённых в виде креста.

Основу хотели поручить делать мне. Но я рукожоп. Это во-первых. А во-вторых, искать палки… доски… Короче, я отказывался, и жена моя, обидчивая Сима Маирбековна, со словами «Ну и не надо! Я Татарова попрошу» схватила телефон.

Надо сказать, что мой товарищ Алан Татаров, у которого есть столярный цех, даром что псих, ей, естественно, отказать не смог. Ну, потому что недавно мы подарили ему диван в этот самый цех и дважды кормили в неурочное время. И признаемся честно, Татаров боялся обидеть меня отказом.

Короче, он внимательно выслушал, что от него требуется. Долго сообщал: «Вот вам всем делать не хрена», но приступил к изготовлению.

А я между тем поехал покупать сено. На скотном базаре сена было до фига. В офигенных тюках. Ходили степенные фермеры, трогали его. Морщились. Уходили, приходили, торговались.

Я никогда не покупал сено. Я сено видел только в виде стогов на полях. В кино. А в тюках сено я видел только в мультике «Ну, погоди!». Там волк на сеноуборочной машине за зайцем гонялся.

Но я виду не показывал. Тоже морщился недовольный. Мол, не то, конечно, нынче сено. Вот раньше! Чистый клевер! Короче, на меня уже косились и фермеры, и продавцы. Две местные собаки ходили за мной по пятам, видимо, опасаясь, что я могу спереть тюк с сеном.

Наконец я решился.

– Нормальное у тебя сено? – развязно спросил у сурового торговца в камуфляжной куртке.

Он обиженно всплеснул руками.

– Лучшее! Матерью клянусь!
– Почём?
– Сто восемьдесят.

А я не слежу за ценообразованием на этом рынке. На всякий случай решил проявить осведомлённость.

– Ты чё? Какие сто восемьдесят? Давай по сто пятьдесят!
– Брат! Я вообще по двести отдаю! Но тебе сделаю скидку! Сто восемьдесят! Это прямо золото, а не сено! Тебе для кого?
– Для жены.

Продавец внимательно посмотрел на меня и скрылся в глубине фуры.

Через секунду из недр фуры прилетел тюк сена и плюхнулся у моих ног.

– Вот. Бери по сто пятьдесят.

В этом «вот» мне послышалось: «Для себя оставлял. Но для тебя не жалко».

А через два дня Татаров гордо мне сообщил, что не только выполнил заказ, но и сам привёз, и сам до дверей доставил.

Вечером приезжаю. Выхожу из лифта, вижу то, что привёз Татаров, и тихо фигею.

Татаров непонятно к какой конфессии принадлежит. Человек мира. Но он очень уважительно относится ко всем религиям. И к изготовлению основы для языческой Маслёны подошёл ответственно. Он решил, что делать из банальной рейки несолидно. Видимо, хотел угодить лично Симе Маирбековне и христианству в целом. А незнание матчасти компенсировал рвением и щедростью.

И сделал крест. Вернее, сваял. Высотой два с половиной метра. Из доски пятёрки. Обрезной. Сосновой.

Нормальный такой крест, своими формами и пропорциями напоминающий православный. Только без второй поперечной перекладины.

Именно этот крест стоял возле нашей двери. Прекрасно отполированный, аж светился. Я попытался его подвинуть. Крест не поддавался.

Потом мне рассказали подробности подъёма этого творения.

Когда Татаров припёр конструкцию, он как джентльмен не мог оставить её возле подъезда. Боялся, что сопрут. Но в лифт его произведение, естественно, не влезло. И он понёс его на шестой этаж.

Нести крест удобно только в одной позе. Это космополит и атеист Татаров понял на уровне второго этажа.

И вот он совершает своё восхождение на Голгофу, матерится по-осетински, но делает это тихо и смиренно.

А у нас тогда в подъезде на пятом этаже ремонт шёл. И там работяга, закончив свои дела, бухнул, как положено, и собрался домой. И выходит в подъезд. А навстречу ему кряхтящий и матерящийся Татаров с крестом на
спине.

Мужик взвыл, перекрестился, упал на колени и начал биться головой о пол, обещая завязать с греховной привычкой. Татаров, кстати. утверждает, что, несмотря на тяжесть и занятые руки, мужика тогда перекрестил и благословил.

Ну, короче, Татарыч донёс своё изделие, пообедал и убыл, на прощанье заметив, что ещё раз укрепился в атеизме.

На следующий день это был уже наш крест. Во двор мы спускали его вчетвером…

Маслёна получилась как надо. Как в кино про Русь-матушку. И вот её подпалили. Весьма быстро сгорели сено и одежда. Минут за пять. А вот сосновая основа сдаваться не хотела. И часа два во дворе пылал крест. И проводы Масленицы стали походить на собрание Ку-клукс-клана.

Дети устали водить хоровод, доели блины. Поплакали и тихо разошлись по домам.

Взрослые сурово смотрели на пламя и нашу семью.

Я предложил потушить крест и спрятать его до 9 Мая, чтобы ко Дню Победы сделать чучело Гитлера и поджечь.

Никто не поддержал.

Но в целом праздник удался.

Сослан ПЛИЕВ,
г. Владикавказ

Опубликовано в №39, сентябрь 2019 года