Чёрная икра всё не кончается
24.10.2019 19:01
Давай, эскулап, трепыхайся

Чёрная икраНаверное, все помнят эпизод из фильма «Белое солнце пустыни», где таможенник Верещагин отказывается есть чёрную икру. Неужели такое бывает в жизни? Да. Сей деликатес для меня – настоящий кошмар детства.

Эта история произошла в начале семидесятых. В отделение травматологии «скорая» доставила пострадавшего, студента Политеха, – гоняя на мотоцикле «Ява», тот поцеловался с бетонной стеной. Молодой хирург Саша Денисов осмотрел бедолагу: массивная кровопотеря, множественные переломы, черепно-мозговая травма. Собрался было звонить заведующему отделением и запрашивать помощь, но постеснялся поздней ночью беспокоить уважаемого профессора.

Подумал: не зря он три года после института один в глухом сибирском краю отработал, а там и не такое случалось. Народ жил весело – руки-ноги в сенокосилки совал, с лесным зверьём боролся-братался, с весёлыми песнями под баян в глубокие овраги летал. А тут, в областной клинической больнице, всё же анестезиолог рядом и операционные сёстры опытные, все медикаменты и инструментарий в наличии. Решил, что справится.

Всю ночь Саша простоял у стола, собрал лихача, как игрушку-конструктор. А утром пострадавшего в тяжёлом, но стабильном состоянии перевели в палату.

Профессор Смоленков пожал руку, сказал:
– Вы, Денисов, хирург от бога! Такую филигранную трепанацию черепа сделали, хоть студентам показывай. О диссертации уже задумываетесь?

Саша был горд и счастлив. Пациент шёл на поправку, динамика была хорошая. Из богатого южного края приехали родители. Мать перед Сашей на колени упала, пыталась руки целовать. А важный папа настойчиво конвертик в карман халата пихал. Саша отказался. К чему это? Он просто выполнил свою работу.

– Доктор, как же мне вас за спасения сына отблагодарить? – недоумевал папаша.
– Ну, купите что-нибудь к чаю, – смущённо ответил Саша. – У нас семья большая, дети маленькие любят вкусное.

Парня выписали, родители подхватили своё сокровище и отправились домой, в Астрахань. А доктор Денисов, мой дядя Саша, скоро забыл об этом происшествии.

Примерно через месяц на пороге нашего дома появился усатый дядька, под мышкой он держал плотно упакованный свёрток. Протянул бабушке.

– Это для доктора, – и быстро удалился.

Бабушка осторожно распотрошила посылку и ахнула. Там была трёхлитровая банка с чёрной икрой.

Вечером родственники устроили пир, это же надо – такая роскошь прямо с неба свалилась! Мы с кузенами, ещё дошколята, восторги взрослых не разделяли, солёный деликатес пришёлся нам не по вкусу.

– Саша, ты адрес узнай и этому папаше напиши, мол, спасибо, очень понравилось, – требовала бабушка.

Дядя отправил письмо дарителю, горячо поблагодарил. А через месяц снова появился усатый с посылкой. Но там оказалось уже три трёхлитровых банки. Взрослые испытали определённую растерянность: что с этим добром делать? На дворе жаркое лето, испортится ведь. Надо быстрее съесть.

Теперь икру на хлеб не намазывали, а ели столовыми ложками, но она всё не кончалась. Бабушка разложила деликатес по плошкам, пошла угощать соседей. Народ в округе был простой, к изысканным яствам не приученный. Из уважения брали, но ели эту «рыбную кашу» без восторга. Насилу всей улицей справились с тремя банками.

Но в следующем месяце опять прибыл усатый посыльный. Бабушка схватилась за сердце.

– Саша, напиши этому осетру астраханскому, что нам больше не надо!
– Мама, неудобно, – упирался дядя Саша. – Он ведь как лучше хотел.
– Тогда продать её нужно, – рявкнула бабушка и грозно глянула на детей и невесток. – Несите по своим работам.

Слово «продать» в те времена имело смысл исключительно негативный и даже несколько криминальный. Как может врач или учитель заниматься торговлей из-под полы? Это же позор! Дядя Саша категорически отказался: коллеги посчитают его спекулянтом, ещё и взяточником.

– Тогда надо её на другие продукты обменять, – нашла выход бабушка.

В её душе ещё жила память о войне, когда на рынке можно было поменять фамильное кольцо на буханку хлеба или мешок картошки. Две моих тётки, тоже врачи, не посмели ослушаться властной свекрови. Да и моя мама, учительница, не рискнула перечить матери. Они взяли по банке и разбрелись по работам.

Улов оказался незначительным. Тётки принесли по несколько бутылок коньяка – именно его благодарные пациенты преподносят докторам. А мама вернулась домой с метровой пирамидой конфетных коробок. Мы с кузенами объелись шоколадом и с ног до головы покрылись пятнами диатеза. Однако взрослые были довольны: избавились от икорного наказания.

Но радость длилась недолго. Ровно через тридцать дней явился усатый с неизменной посылкой. Стало ясно, что это будет повторяться каждый месяц.

– Придётся самим есть, – обречённо вздохнула бабушка.

И у нас началась икорная диета. Икра на завтрак, обед и ужин. В скромный холодильник «Бирюса» банки не помещались, часть хранилась в сенях и погребе, залитые подсолнечным маслом. На морозе икра замерзала, и тогда её приходилось резать ножом. Утром, отправляя нас в школу, бабушка нарезала ломти чёрного хлеба, намазывала их толстым слоем склизкой сероватой массы и угрюмо бурчала:
– Для здоровья полезно. Чай, не рыбьим жиром поят, а как королевичей кормят.

Почти год продолжалась икорная вакханалия. Дядя Саша всё-таки написал в Астрахань: мол, очень благодарны, но больше чёрной икры не надо, наелись. И в следующий раз усатый привёз пятилитровую канистру красной.

Потом пришло письмо. Дядя Саша его прочитал, открыл бутылку коньяка и выпил её всю. Лёг на диван, отвернулся к стене и заплакал. Из-за чего тогда переживал молодой хирург, а впоследствии доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач Российской Федерации и лауреат Государственной премии Александр Сергеевич Денисов, я не знала. И по малолетству не понимала, почему он горько повторял: «Всё бессмысленно, бессмысленно…»

А дело было так: лихач-студент, как только окончательно восстановился, сразу же вновь взгромоздился на стального скакуна. Но доехал лишь до первого столба, в который и врезался. Летальный исход. Всё оказалось бесполезно: девять часов у операционного стола, бессонные ночи, чтобы выходить пациента и на ноги поставить, досконально изученная медицинская наука и беспощадная схватка с беззубой старухой смертью. Вроде победил её – ан нет, ничего не получилось. Словно кто-то там, наверху, насмехается над тобой. Давай, эскулап, трепыхайся, суетись, спасай и лечи, но тебя всё равно переиграют.

…Недавно я посетила одно торжественное мероприятие. Благородную публику потчевали французским шампанским и чёрной икрой. На кусочке белого хлебца размером с пятирублёвую монету едва умещались капелька сливочного масла и с десяток сероватых икринок.

Я отправила невесомую тарталетку в рот. Вот он, вкус детства. Вкус времени, когда жизнь казалась удивительной и бесконечной. Съела ещё несколько тарталеток. Нет, всё же во вкусе чего-то не хватает. Долго думала и наконец-то поняла: горьковатого привкуса нерафинированного подсолнечного масла.

Ольга ТОРОЩИНА
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №42, октябрь 2019 года