СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Родня Нанести максимальный вред
Нанести максимальный вред
15.11.2019 00:00
Когда-нибудь мою мать найдут в виде мумии

Нанести максимальный вредЗдравствуйте, «Моя Семья»! 15 лет никому об этом не говорила, не могу и сейчас. Всё рассказала лишь недавно мужу, и то в письме. Теперь вот написала вам. Наверное, следующий этап – суметь выговориться. Очень тяжело, но это надо сделать.

Мать приехала 17 сентября, без приглашения. Мы в Краснодаре, она в Ленинградской области. И всё время, что она жила у нас, я мечтала только о том, чтобы мне хватило терпения дожить до момента, когда посажу её на поезд.

Я не хочу её видеть, а мне за это пытаются внушить чувство вины. Свекровь снова начала высказывать своему сыну, моему мужу, что у меня с матерью очень холодные отношения, дескать, несчастная одинокая старушка не заслужила такого.

Давно пыталась донести до свекрови и мужа, что если милый на вид пожилой человек имеет напряжённые отношения с совершенно нормальными детьми, то окружающим доброхотам стоит крепко задуматься: а чем же провинились перед детьми эти беспомощные старички? Просто бывают вещи, которые ни забыть, ни простить нельзя, – те, что делят жизнь жертвы на «до» и «после».

За то, что сделала моя мать, она должна была сесть в тюрьму на годы. Но психика человека пытается защитить его от полного осознания произошедшего.

Вот представьте, один из родителей сделал с вами нечто ужасное, а вы – несовершеннолетний ребёнок, сопротивляться невозможно, по сути – вы никому не нужны. Чтобы спасти рассудок, вы загоняете воспоминания очень глубоко, даже до конца не осознаёте, что случилось. Но память тела – страшная вещь, оно всё помнит. А всем подряд ведь не расскажешь, плакат на себя не повесишь. Окружающие удивляются, возмущаются. Но разве станешь каждому объяснять?

Я вынуждена была коротко объяснить мужу, почему не хочу видеть мать. Написала ему обо всём – вслух не могла, пропадал голос. Он в глубоком шоке спросил, почему молчала столько лет. Не знала, что ему ответить. Как довериться незнакомым людям, если не доверяешь собственной матери? Помогут ли, поверят? Сможешь ли ты, не имея свидетелей, доказать её вину? А если нет? Хорошо если заберут из семьи. А если нет? Или предложат забрать родственникам, той же тёте, и тогда мать будет приезжать и мстить? Или просто вернут ей, и она тебя убьёт за то, что ты её «опозорила» перед всеми?

Я не желаю своей матери смерти или какого-нибудь зла, просто мне надо, чтобы она исчезла, испарилась. Не желаю о ней думать, не хочу её хоронить. И не хочу испытывать чувство вины и давление общества.

Узнав всё, муж сказал:
– Одно твоё слово, и я вышвырну её вон.

Куда, на улицу? Через день поезд. Сейчас она уже старуха, нет смысла демонстративно выкидывать её из дома. Всё это было очень давно, но я вижу, что для мужа это случилось сейчас.

И вот она сидит в гостиной внизу. Я на втором этаже, мне нужно дописывать диплом, но не могу – трясёт.

Она попыталась сделать замечание своей внучке:
– Распущенные волосы носят только распущенные девушки. Собери их в причёску.

У неё пунктик, она зациклена на женской порядочности. Еле остановила мужа, он бы её прибил. Не выдержал, уехал к своей маме до отъезда тёщи.

Я практически уверена, что моя мать уже всё забыла и искренне удивится – мол, а что я такого сделала? А может, помнит, но надеется, что я забыла. И очень боится, что узнает кто-нибудь ещё. А я боялась и боюсь рассказывать, ведь мне не поверят, это настолько дико.

Мать считала, что просто воспитывала меня, чтобы выросла «порядочной». А когда усомнилась в моей порядочности, попыталась вырвать мне матку.

Представьте, что вы подросток. Вас валят на пол, нанося удары по голове тяжёлым предметом и кулаками. Чтобы вы не кричали, затыкают рот рукой, бельём, засовывают вам внутрь кулак, который потом разжимается и пытается нанести вам максимальный вред изнутри. Когда я годы спустя оказалась в роддоме, врачи не могли понять, что у меня с маткой: прежде не рожала, не делала абортов, не прижигала, а там какие-то шрамы и рубцы.

Я кричала. Соседи долбили в дверь, но милицию не вызвали. После случившегося кое-как дошла до больницы. Там были женщины-медики, я призналась им, что меня избила мать. О том, что у меня разрывы внутренних женских органов, сказать не смогла. Услышав о побоях, женщины усмехнулись:
– Наверное, по мальчикам ходишь.

Я ушла. Никто меня не остановил и не предложил переночевать, а была уже ночь. Никто не положил в больницу, не вызвал милицию. Никто не спросил, где живу и учусь. Сделай они всё это, она бы села. Меня надо было просто разговорить, пожалеть, а не смеяться. И я замкнулась на годы.

После этого сбежала из дома. Ночевала у подруг. Но век по подругам и подъездам не прослоняешься. Нашла она меня, поставила на учёт как беглянку.

Сейчас это набожная старушка, страшно боящаяся остаться в одиночестве. Ездит в паломнические туры, слушает православное радио. Цепляется за зятя, внучку, мою свекровь. Приехала сообщить, что мы должны помочь ей перебраться к нам поближе, ей ведь уже 79 лет.

Не хочу и не могу этим заниматься. Мечтаю, чтобы она не напоминала о себе. Чувствую, если когда-нибудь в доме матери найдут её мумию, придётся вызывать специальные службы, срывать все обои до бетона и в таком виде продавать квартиру, попутно собирая плевки от соседей. Чёрт, о чём я вообще думаю? И за что мне всё это?

Я не считаю её своей матерью, но не писать же каждый раз «родившая меня женщина».

Она живёт самостоятельно, я ей не помогаю, упаси боже. Даже на звонки не отвечаю. С ней всегда общались муж и свекровь, попутно я выслушивала их упрёки, что не хочу общаться с матерью. Нет уж, никто меня не заставит.

Зря я сейчас пустила её в дом. Он новый. Теперь у меня будет воспоминание, связанное с ней. Муж, словно прочитав мои мысли, спросил:
– Диван теперь выкидывать придётся?

Выкину всю постель после неё, вымоем с дочкой дом. Но себя не выкинешь никуда. Ведь она меня родила, как ни крути. И воспоминания не выкинуть, хоть лоботомию себе делай. Она лезет ко мне обниматься, а меня трясёт. Ненависти нет, только боль и брезгливость, будто рядом находится нечто мерзкое.

Зашла я тут как-то в гостиную за нужной вещью. Сидит в углу, читает книгу о Великой Отечественной войне. А муж как раз ходил делать МРТ. Свекровь, не знаю почему, начала названивать сватье, чтобы узнать свежую информацию о здоровье своего сына. Почему не позвонила ему напрямую, не понимаю. А я ничего не говорила матери о здоровье мужа. И вот, значит, захожу и слышу:
– Мне звонила сватья, спрашивала, как дела у её сына. Пришлось ей ответить твоими словами: мол, дочечка сказала, что меня это не касается. А что делать? Вот такую дочь я воспитала, буду пожинать плоды.

Я не сдержалась, повысила голос.

– Что ты на меня кричишь? А ты знаешь, что когда человек кричит, от него ангел-хранитель отходит? Вот ты сейчас своего ангела отогнала, он от тебя ушёл.

Сказала ей: ещё одно слово, и я вызываю психиатрическую бригаду. Замолчала.

Однажды она мне поведала, что у себя в квартире слышит голоса, диалоги. Кто-то читает молитвы и просит у неё за это прощения. Я подумала: она уже до галлюцинаций радио наслушалась. А тут мне свекровь написала: «Научи свою маму пользоваться диктофоном. Она мне его привезла, он какой-то сложный. Разберитесь там. Она что-то хочет записывать».

Я с ужасом спросила у матери, не эти ли голоса она собралась записывать.

– Ну да, – отвечает. – Я попросила соседа включить диктофон, а он ничего не записал, только мои шаги. Но ведь я слышала и молитвы. Надо разобраться, наверно, сосед как-то неправильно его включил.

Я сказала, что она безумна.

И вот наконец день отъезда, вызвала ей такси. Она всё сокрушалась:
– А почему ты со мной не едешь? Неужели ты не посадишь меня на поезд?

Ещё на прощание посоветовала мне ежедневно читать книги о Великой Отечественной, о зверствах фашистов.

– Я, – говорит, – начиталась тут у вас и так плакала. Людей жалко.

Не хочу себя сравнивать с теми, кто пережил ужасы войны, мне до них далеко. Но моей матери в те годы нашлась бы работа, уверена, с её-то наклонностями.

На прощание она попыталась меня обнять. Как током ударило, не выношу её прикосновений. После её отъезда появилась потребность куда-нибудь спрятаться.

Икон навезла кучу… Надо попросить мужа в храм отнести, не жечь же мне их, в самом деле.

Из письма И.
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №45, ноябрь 2019 года