– Дмитрий Александрович, с какими достижениями вы встретили юбилей?
– Трое детей – в шестьдесят это главное достижение! И мне есть чем гордиться! Их любимый детский поэт и писатель – Даниил Хармс, а не Степан Щипачёв с красным галстуком, как было в моём детстве. Конечно, Маршак с Чуковским и по сей день хороши, но всё-таки Хармс – это Хармс. Кроме того, они знают, кто такой Чарли Чаплин. Когда Феде исполнялось пять лет, моя супруга Полина, чтобы сделать ему сюрприз в день рождения, обратилась в актёрское агентство: «Есть ли у вас двойник Чарли Чаплина?» В агентстве сказали, что есть, и поинтересовались возрастом юбиляра – наверное, лет шестьдесят. «Нет, пять». Они были ошарашены тем, что кто-то в пять лет знает Чарли Чаплина. А когда актёр-двойник пришёл на детский праздник, он поставил знаменитую чаплинскую фонограмму, и в ответ от троих малышей тут же услышал её русский текст: «Я усики не брею…» Тут пришло время удивляться ему… И ещё мои дети – абсолютные битломаны.

– Дети слушают битлов?
– Да, и притом все трое! У них распределены роли: кто Маккартни, а кто Леннон. Хором распевают, поют чуть ли не всю дискографию битлов. Главное развлечение для старшего – с папой слушать пластинку за пластинкой и смотреть фильм за фильмом. И к моему юбилею Полина тайком сняла ролик, где малыши поздравляют папу в костюмах времён альбома «Битлз» «Сержант Пеппер» и поют песню Леннона «Олл ю нид из лав». Восторгу моему не было предела! Но главное – уверен, что эти уроки не пройдут бесследно для всей остальной их жизни.

– Как планировали отметить юбилей?
– Как бы ни планировали – к несчастью, празднику не суждено было состояться: за три дня до юбилея я потерял маму. Вместо именинного торта в Москве пришлось есть поминальную кутью на Дону… А задумок было много. Полина взяла на себя менеджерские обязанности, ведь если для кого-то это праздник, то кто-нибудь другой должен его организовать. Здесь множество составляющих. Взять хоть бы рассадку гостей. Это очень тонкое и важное дело. Полина придумала такую штуку: конфеты, в которых будет завернута бумажка со случайным номером страницы. Перед каждым гостем стояла бы не табличка с именем, а маленькое издание афоризмов великих мудрецов мира – от Ларошфуко до Достоевского, притом перед каждым своё. Вот в них-то и были бы закладки с именами. По задумке Полины, гость брал бы конфету, шоколад съедал, а книгу открывал на означенной странице. Конечно, это генератор случайных чисел, но мысли, изложенные в мудрой книге, наверняка попали бы в резонанс с жизнью и размышлениями гостя. Это гениальная идея! Вот так Полина понимает, кто такой Дибров.

– За годы работы вы накопили достаточно, чтобы обеспечить себя, свою семью и детей?
– Японцы говорят: тот, кто не имел трудностей в юности, будет вынужден купить их в старости. Нет зрелища прискорбнее, чем мужчина, который к зрелости не преуспел в делах. Я же на глазах у миллионов зрителей Первого канала на протяжении тридцати лет зарабатывал себе на жизнь. Мужчина обязан думать о благосостоянии семьи. Правда, бывают мужчины, которые зарабатывают, но вспоминают о семье, только когда надо понадёжнее укрыть наворованное. Это позор! К шестидесяти годам за каждую копейку ты должен уметь ответить перед фининспектором, перед своим государством. И этих копеек должно быть столько, чтобы не стыдиться предыдущих лет. Когда в девяностые годы в нашей стране начинался капитализм, на улицах Москвы дети мыли окна машин. Молодцы ребята! Они не клянчили деньги у родителей, а зарабатывали сами. Наверняка лица многих из них сегодня не сходят со страниц бизнес-изданий. Сорок лет назад я тоже не клянчил деньги у родителей на стереомагнитофон или джинсы, а отправлялся в стройотряд, где месил раствор и клал кирпич под мат разнорабочих. А сегодня сижу перед вами по субботам.

– Двадцать лет назад в вашей жизни появилась программа «Кто хочет стать миллионером?». Вы могли тогда предположить, что в кресле ведущего останетесь надолго?
– Нет. Я тогда вёл по ночам программу для интеллектуалов «Антропология», которую считал своим главным предназначением. Доверием интеллектуалов следует дорожить, и тогда я не хотел участвовать в развлекательном телевидении, боясь потерять этот самый кредит доверия. И хотя сегодня нет «Антропологии», от участия в шоу отказываюсь по-прежнему.

– Почему?
– Стыдно. Придётся прыгать в грязь лицом, проходить идиотические испытания вроде – висеть вниз головой и при этом читать наизусть Лермонтова. А зачем? Только из-за того, что тебя покажут по телевизору? Если ты попсовый певец, у тебя и выхода другого нет: ты хватаешься за любое появление на телевидении. Я не попсовый певец, но меня и так покажут. К тому же – как потом дети будут объяснять в школе, зачем их папаша вчера по телеку вниз башкой висел? Правда, в 1999-м у меня не было троих детей, но о чём-то таком я и тогда думал. Однако теленачальство приказало хотя бы попробовать себя в роли ведущего игры «Кто хочет стать миллионером?». К удивлению, меня утвердили. Первый пилотный выпуск я показал своему другу и коллеге Кириллу Легату, у которого в гостях был Дима Киселёв. Мы втроём тогда дружили. И пока жарились шашлыки, я попросил их прокомментировать съёмочный материал. Решил, что посмотрят минут пять, заклюют – и пойдём есть. А они всё смотрят и смотрят. Я уже не выдержал и говорю: «Ребята, тут уже мясо готово». Ответ, честно говоря, удивил: «Помолчи, не мешай смотреть. Интересно же!» Они отсмотрели программу целиком, и Дима Киселёв сказал: «Вот эта штука переживёт даже тебя. Ты просто не представляешь, как тебе повезло и что ты сделал. Эта программа будет вечной!» Я тогда над его словами посмеялся, шашлыки съели и разъехались. И уже никто не помнит тех шашлыков, а программа всё идёт! И если в эту субботу прозвучат знаменитые позывные «Миллионера» – значит, для умного телевидения всё ещё есть место. Если удерживаем зрителя – значит, мы, создатели программы, хороши! Но, что важнее, и зритель тоже хорош!

– В 1997 году вы придумали «Антропологию». Но этому проекту предшествовали программы «Живьём с Максом» и «Воскресенье с Дмитрием Дибровым». Из вышеназванных проектов, насколько понимаю, и выросла «Антропология»?
– Можно и так сказать. Ведь всё перечисленное – прямоэфирный телефон, а это родом с нашего Четвёртого канала «Останкино», куда Анатолий Григорьевич Малкин, создатель «Авторского телевидения», пригласил меня на должность его зама и главного режиссёра. Это ещё было до появления на четвёртой кнопке НТВ. Мы придумали прямой эфир с телефоном, и вот зачем. Тогда ушло в небытие советское телевидение. Оно говорило с людьми несуществующим языком, которым главврач психбольницы говорит с особо буйными. Телевизор нужно было заставить говорить с людьми по-человечески. Показать, что отныне он сам, простой человек, – хозяин телеэфира. Отсюда и программа «Времечко». Почему мы думаем, что события в Гватемале важнее и интереснее, чем жизнь простого человека? Если мы верно ухватили тенденцию того исторического момента, прямоэфирный телефон не отпустит зрителя от телеэкрана. В процессе подготовки мы с Малкиным выяснили, что во всём «Останкине» нет аппарата, который переводит телефонный звук в аудио. Во «Взгляде» мы принимали звонки, но не выводили их в эфир, зрители не слышали себя по телевизору. В программе были только расшифровки звонков, которые зачитывали Влад Листьев и Саша Любимов с коллегами. В итоге мы обратились на местный военный завод, находившийся напротив «Останкина», чтобы нам спаяли этот аппарат. Эту работу они выполнили для нас за копейки. Так впервые за всю свою историю русский телевизор вышел к своему зрителю напрямую. К счастью, ничего страшного не произошло: оказалось, русский человек и его телевизор могут полностью доверять друг другу.

– Самая большая издержка вашей профессии – это…
– Слава! Хотя именно она и является нашим основным продуктом. В наших студиях мы охотимся за людьми, за их переживаниями, радостями и спорами. И эту энергию перерабатываем в удобоваримую кашицу для зрителя. Зачем мы это делаем – понятно: это наша работа. А зачем это делают люди? Они ходят к нам за славой. Если их покажут, они станут знаменитыми. Но слава – это обоюдоострое орудие, которое действует и на нас, телевизионщиков. Ведь многие ведущие, которые сегодня приходят на телевидение, уже не так фанатично относятся к работе. Они приходят за большими деньгами, которые приносит популярность. Особенно этим грешат те, кто родом с эстрады или из актёрской среды. За тридцать лет жизни в «Останкине» я видел, как крушит человека слава – преждевременная, а часто и незаслуженная. Телевизионщик должен понимать, что слава, свалившаяся на плечи не готового к ней человека, – это самое страшное, что может с тобой приключиться… Скажут – подумаешь, испытание! А ведь недаром медные трубы в народном присловье стоят наравне с огнём и водой. Самое страшное – не то, когда трубы звучат в твою честь, а то, когда они перестают звучать. И это произойдёт рано или поздно. За годы известности человек уже привык к мысли, что это он обладает всеми мыслимыми достоинствами, а «Останкино» за его плечами – незначительная деталь. Чем заканчивается такая жизнь? Отсылаю читателя к популярным таблоидам, полным грустных историй о некогда знаменитых людях, спившихся в нищете и забвении.

– Дмитрий, говорят, что люди начинают относиться к браку и семье более осознанно в возрасте ближе к пятидесяти. А когда вы пришли к серьёзным выводам?
– Мужчина осознанно относится к браку лет с тридцати, ему уже можно доверять. Но семья – это сложная организация, где требуются мудрые решения и правильная финансовая политика. Вы доверите руководство организацией восемнадцатилетнему? В эти годы мужчина не может принимать взвешенные решения, отсутствует опыт. У него есть только влюблённость, а это уж точно умственное помешательство. В юности всё на свете нужно делать вне загса: любить, ездить по миру, праздновать и даже жить вместе. Но – вне загса! Ведь для чего нужно жениться? Только из-за детей. Вот пусть молодой человек спросит себя: а может ли он своим детям что-нибудь передать? Вряд ли. Ему самому ещё нужно учиться… Надо сказать, что дети – это такая же работа, как и любая другая, которая имеет свой график, трудозатраты и материальные инвестиции. Если ты инвестируешь в детей, у тебя есть все шансы сделать этот вклад самым удачным в жизни. Хорошее образование – это деньги. А есть ли у тебя в двадцать лет собственные деньги для таких инвестиций? Наверняка нет, их ещё предстоит заработать. Дело упрощается тем, что сегодня молодым влюблённым не обязательно убивать себя, как Ромео и Джульетте, из-за невозможности быть вместе. Нетрудно объяснить родителям, что вы хотите пожить вместе на съёмной квартире. Это в духе времени. Так легче избежать возможного развода. По статистике, у повального большинства за плечами не один брак. Бывают исключения, но о них рассказывают, как о сказке. И то эти исключения, как правило, доблесть жены. Муж-то вряд ли все эти пятьдесят лет был ангелом. В любом случае к восемнадцати годам – расцвету детородного возраста – женщина уже готова к браку, а мужчине, как уже говорилось, нужно немного поработать.

– Дмитрий, вы своих детей приучаете к книгам?
– А другого выхода у меня нет. Старший сын, Саша, не только книги читает, но ещё и пишет парадоксальные, сюрреалистические новеллы в стиле Хармса, которого знает с детства. Но если Саша уже читает и сильно этим увлечён, то Федя (шесть лет) и Илья (четыре года) пока ещё маленькие. Я бы хотел, чтобы всё было гармонично. Малышам сейчас подавай битлов и Майкла Джексона. Они весёлые и пляшут.

– Ваш сын Фёдор уверенно идёт по стопам знаменитого отца: в этом году он дебютировал ведущим «Прогнозика погодки» на канале «Супер». Вы действительно хотите детям телевизионного будущего?
– Будущее моих детей уже определено фамилией, которую они носят. Вот представьте, что у вас фамилия Дибров. Вроде бы и хорошо, но будьте готовы к тому, что каждый день, в любом возрасте вам будут докучать: «Вы сын Диброва? Тогда вверните что-нибудь умное». Не ввернёте? Неотвратимо получите: «Природа отдыхает!» Ещё о будущей профессии. Что остаётся делать человеку, который с раннего детства знает Джима Керри, но сам не такой комик? Знаком с живописью и даже любит рисовать, но не Кандинский? С детства знает наизусть Сашу Чёрного, но сам так не пишет? Вот что делать такому человеку, который знает обо всём понемножку, обо всём может свидетельствовать и говорить? Какая профессия для него органична? Только телеведущий! Надеюсь, что мои дети и станут такими интегральными от природы телеведущими, а не теми, кто просто зачитывает текст на суфлёре и мчится в бухгалтерию.



– Вы в браке с Полиной уже десять лет, у вас трое детей. А поддерживаете ли отношения с предыдущими жёнами и детьми?
– Стараюсь поддерживать. Моя дочь от второго брака в Париже недавно родила девочку. Теперь я дед! Ну и как же не поддерживать отношения? Это мой ребёнок, моя кровь. Ждём, что скоро дочь с мужем и внучкой приедут в гости.

– Дмитрий, спасибо за уделённое время и развёрнутые ответы. С вами о телевидении можно разговаривать часами.
– …а скоро можно будет и почитать! Я сейчас пишу книгу, которую давно анонсировал, но работу над которой всё время откладывал. Мне всё никак не исполнялось шестьдесят лет! В этом возрасте уже положено поучать остальных. Каким бы моложавым дедушкой я ни был, а поучать-то хочется! Книгу пишу для одного крупного издательства. Но это не мемуары, а рецепты: как держаться перед камерой. И новеллы о телевидении. Я подумал, что мог бы написать о телевидении 2000-х годов, но для читателя это не так важно. Что же важно? Сегодняшнюю стадию развития цивилизации отличает одно – интернет. И на моём цеху это сказывается. Сейчас телевизионщиков в мире столько, сколько смартфонов у наших зрителей: они ежеминутно выкладывают в сеть свои произведения. И хотя они называют себя не телевизионщиками, а видеоблогерами, – сталкиваются с теми же проблемами, что и мы, когда Останкинская башня была единственным способом выйти в эфир. Вот эти вечные вопросы: «А почему меня не смотрят? Почему другой блогер собирает миллионы просмотров, а я нет? Как вести себя с камерой, чтобы «ухватить» зрителя?» Вот и почитайте мою книжку. Это записки боевого лётчика, а не штабной крысы. Уверен, миллионам блогеров полезно послушать разговоры из первых уст о том времени, когда телевизионная профессия ещё была романтической. Это поколение Листьева, Эрнста, Парфёнова и моё, если позволите. Мы же всё придумывали сами, и до нас такое никто не снимал. У нас в то время не было возможности посмотреть западные каналы и перенять опыт. Сегодняшний видеоблогер находится в таком же положении. Он должен сам придумывать себе образ и экранные поступки, удивляться, как реагирует камера на его идеи. Вот об этом моя книжка. Уверен, что она будет полезной и интересной.