Приветствую вас, любимая газета! Хочу поделиться историей, которую вспоминаю до сих пор. Расскажу, какими могут быть современные девушки.

Некоторое время назад я работала в столовой. Работа бешеная, очень на любителя. Но мне было интересно окунуться в совершенно новое хозяйство. Десятки подсобных помещений – кондитерский цех, варочный, цех холодной нарезки, мойки, склады. Огромные обеденные помещения – банкетный зал, обычная столовая, связанная с ней диетическая, буфет. Одно дело просто сходить пообедать в столовку, совсем другое – попасть внутрь этого огромного лабиринта.

Всюду царила суета и стоял шум: крик персонала, стук шинкования, шум льющейся воды, шкворчащее масло в сковородках, булькающий бульон в кастрюлях. Мне потребовалась неделя, чтобы хотя бы заучить расположение помещений, а то ведь запросто заблудишься.

Знакомые и родственники, которым также пришлось в своё время поработать на кухне, эту работу называют одним словом – пекло. Но мне она нравилась. Правда, я работала не поваром, хотя пришлось и в этом деле помогать.

За два года из меня сделали почти аса. Сначала недолго осваивала мастерство посудомойки, потом – выносную торговлю, затем мне доверили нарезку и жарку изделий из мяса. Следом пришло время потрудиться в кондитерской. Начинала с развешивания теста, а закончила самостоятельным приготовлением сдобы, от высчитывания и закладки продуктов в тестомесилку «доросла» до выпекания. Интересно!

Через столовую проходили сотни практикантов из кулинарных училищ, мальчишки и девчонки, как случайные в этом деле, так и те, кто пришёл по призванию. Шустрые и медлительные, бегавшие на перекуры и стойко выдерживавшие смену, скрытные и разговорчивые. Мы наблюдали любовные отношения, ревность и обычную бабскую подлость, казалось бы, невозможную в таком юном возрасте.

Запомнились две юные певицы, настоящие артистки. Если бы вы знали, какие борщи варили вокалистки! Был мальчишка, которому прямая дорога в клоуны или мастера комического монолога. Он умел всё – танцевал, жонглировал, пародировал, смешил до колик в животе. Однажды так сымитировал истерику заведующей, что нашу бригадиршу потом даже вызывали на ковёр. Встречались и воры.

Но сейчас не хочу рассказывать о плохом, вспомню только одну из многих студенток.

Это была тоненькая, тихая, обаятельная отличница Ксения, которой после практики предложили работу в нашей столовой. Несмотря на кажущуюся медлительность, она успевала абсолютно всё. Каким-то бесшумным и невидимым образом Ксюша мастерски передвигалась по всем этим запутанным коридорам и цехам. Никогда не вступала в перепалки, просто молча выполняла то, что поручали.

Для Ксюхи не существовало разделения работы на свою и чужую. Если требовалось просеять муку (а эту работу никто из нас не любил), она садилась и без разговоров просеивала. Когда требовалось обслужить банкетный зал, потому что официантка не вышла в свою смену, Ксюша её безропотно заменяла и прекрасно справлялась – с доброжелательной улыбкой обходила гостей.

Мне казалось, в Ксюшином характере таилась разгадка её кротости. Я считала эту девушку настоящим ангелом, потому что таких удивительных солнечных лучиков в обычной жизни просто не бывает. Придём на работу рано утром, увидим её – и плохое настроение вмиг улетучивается. Она так открыто улыбалась, что казалось, только меня сегодня и рада видеть.

Однажды нам предстояло подготовить большой банкет, сделать огромное количество заготовок. Нас, внештатников, к серьёзным банкетам обычно не привлекали, но бывали исключения. Свою работу я сделала, убрала рабочее место, приготовила всё необходимое на завтра, можно было идти домой. Но заведующая попросила остаться и помочь почистить картошки, поскольку все рабочие руки заняты.

«Будете вдвоём с Ксюшей чистить», – если бы не это важное уточнение, я бы сильно расстроилась от привалившего «счастья». Но Ксюша стояла и смотрела на меня с улыбкой, словно радовалась, что мы станем вдвоём заниматься этой нудятиной, от которой пальцы становятся чёрными, а спина начинает ныть. Я махнула рукой, и мы отправились за ножами.

Долго с Ксенией чистили картошку, не спеша разговаривая о том о сём. Она и раньше часто рассказывала о своей маме, всегда с любовью и нежностью. Дадут в столовой премию – Ксюша купит какой-нибудь недорогой подарочек и обязательно пояснит: «Это для мамы». Руководство осчастливит бесплатной плюшкой или рулетом, а девочка не ест: «Это маме». Мы особо не удивлялись, сразу было видно, что у девчонки и мама отличная, раз воспитала такого светлого ребёнка.
Но лишь тогда, за чисткой картошки, я наконец-то узнала подлинную историю Ксюшиной мамы.

– Моя родная мать умерла, когда я была совсем маленькой, – рассказывала напарница по картошке. – Совсем не помню её, только фотография осталась. Знаю лишь, что она детдомовская. Потом отец женился второй раз. Эта мама меня сразу полюбила и всегда защищала, если папа кричал. Прожил он с нами недолго – быстро нашёл другую. Но мама меня ему не отдала, а новая папина жена была только рада такому решению. С тех пор мы с мамой живём вдвоём. Ходил к ней один мужчина, предлагал выйти за него, но поставил одно условие – мама должна отдать меня родному отцу. После этих слов она сразу же спустила его с лестницы. Поплакали мы тогда с ней. Помню, вытирает она мне глаза и сквозь слёзы говорит: «Ничего, дочка, как-нибудь проживём. Ведь правда?» Я её очень люблю, она самая лучшая, самая добрая. Жалеет меня, всё время спрашивает: «Тяжело тебе в столовой? Ноги не болят? Никто тебя не обижает?»

Я сидела, склонившись над картошкой, и не замечала, как слёзы вместе с очистками падали на дно кастрюли.