В далёком 1977 году к моей землячке, работавшей в Москве, приехала мама, старенькая, но ещё бодрая женщина. И привезла с собой, наверное, все деньги, которые они с мужем накопили за многие годы труда в колхозе.

Дочь взяла из маминых рук 1436 рублей (по тем меркам огромная сумма) и положила в надорванный конверт, в котором ей когда-то пришло письмо из родных мест. Конверт же, изрядно потолстевший от банкнот, убрала в дамскую сумочку. А потом мать и дочь собрались в центр – смотреть Москву.

После посещения Мавзолея Ленина решили отправиться в ГУМ: приехать за шесть тысяч километров и не сделать покупок? Так никто из провинциалов не поступал. Мои знакомые даже взяли хозяйственную сумку побольше, чтобы все покупки вместились.

На Красной площади их заставили сдать сумки в камеру хранения – иначе в Мавзолей не пускали. Посмотрели на Ленина, вышли, забрали свои сумки и наконец-то отправились в ГУМ.

В первой же секции матери что-то приглянулось, захотела купить вещь. Дочь полезла в сумочку, но конверта с деньгами в ней не оказалось. Пошарила в большой хозяйственной сумке, увы, и там, кроме перчаток, тоже ничего не было.

Холодея внутренне, моя приятельница принялась тщательно обследовать сумку. Верить в худшее не хотелось. Она хорошо помнила, что конверт с деньгами должен лежать в дамской сумочке, а её, в свою очередь, клали в хозяйственную, когда сдавали вещи в камеру хранения.

Стараясь успокоиться, уже в который раз она обшарила всё, но злополучного пухлого конверта с 1436 рублями нигде не было. Стало ясно: где-то выронили, но где? Когда забирали вещи из камеры хранения, он был или уже нет? Кто знает, ведь внимания не обратили. Обронили, когда покупали перекусить? Это была катастрофа.

Убитые вернулись домой. Так долго планировавшийся мамин приезд был непоправимо испорчен. К тому же теперь нужно было думать, как отправить её домой. Билет на самолёт стоил 117 рублей. Тогда люди даже на меньшие расстояния летали, не то что теперь.

Мама, женщина, умудрённая жизнью, сразу приняла потерю, ибо знала, что бывают огорчения и похуже. Успокаивала дочь, а та ещё больше расстраивалась: ведь родители уже старенькие, не знают выходных и праздников, живут в степи, ухаживают за колхозным скотом, зарабатывают в поте лица трудовую копейку. Как хотелось, чтобы они повидали столицу – большой город, другой мир. Экономя деньги, отец в этот раз даже не полетел вместе с мамой. Моей землячке было жалко не столько денег, сколько родительского труда.

В грустных раздумьях легли спать. Никто, конечно, и не предполагал, что деньги, потерянные в центре Москвы, могут найтись, ведь чудес не бывает.

Наступило завтра, в разговорах о том о сём проходил новый день. Ближе к вечеру в дверь позвонили. «Соседи или девчата с работы, живущие этажом выше», – подумала приятельница. Открыла. На пороге стояли совершенно незнакомые молодые люди, мужчина и женщина.

– Простите, мы вас вчера искали, но не нашли, вернулись домой. И только сегодня нам помогли на почте, – сказал мужчина и протянул тот самый конверт.

Слабонервный человек от избытка чувств точно упал бы в обморок. Приятельница растерялась, но быстро собралась и чуть ли не рывком втащила пришедшую пару в квартиру.

Оказалось, что эти бесконечно милые люди, найдя на брусчатке Красной площади пухлый конверт с деньгами, сразу поехали по адресу, написанному на этом самом конверте. Они подумали: каково тем, кто потерял такую сумму!

Но конверт-то был сбоку надорван, и нашедшие его смогли прочитать лишь следующее: «Ярославское шоссе, дом №, корпус №». Ещё были фамилия и имя, но вот номер квартиры отсутствовал. А дом, где жила моя приятельница, имел 18 подъездов, и нужную квартиру никто указать не смог. Но осознание того, что кто-то потерял все свои деньги и теперь убивается, не давало этим замечательным людям покоя.

И они снова приехали по уже знакомому адресу на следующий день. В местном почтовом отделении им сразу помогли: да, знаем такую девушку, ей из дома часто приходят и письма, и посылки.

Семья учителей, нашедшая деньги моих земляков, собиралась ехать на заработки на Байкало-Амурскую магистраль. Перед отъездом молодые учителя с двумя детишками школьного возраста захотели прогуляться по центру столицы. Им предстояли нешуточные сборы, но они, нежданно-негаданно найдя чужие деньги, не стали считаться со своим временем и пустились на поиски владельцев. Можно сказать, потеряли два дня.

Моя землячка не знала, как их отблагодарить. Они не хотели брать ничего – ни денег, ни подарков.

На следующий день с Ярославского вокзала уходил их поезд, в наши края, в Забайкалье. Моя приятельница поехала их провожать. На перроне познакомилась с детишками, подарила им школьные принадлежности. Сказать, что благодарила, от всей души желала им всего наилучшего, – ничего не сказать. Не знала, как выразить своё почтение этим людям. Ей, конечно, хотелось сделать этой семье особенный подарок, но они так ничего за свою доброту и не взяли.

Я была потрясена: найти на Красной площади, где ходит столько народу, чужие деньги и вернуть их, почти не зная адреса, – по нынешним временам выглядит ненормально. А для тех молодых людей это было в порядке вещей. Оказывается, хороших людей на свете гораздо больше, чем мы привыкли думать.

Когда разговор заходит о пропавших ценностях, моя приятельница всегда вспоминает и всем рассказывает историю об этих прекрасных москвичах, об их красивом поступке. Ей так хочется узнать, где они, вернулись ли домой или остались на БАМе? Как дети, которые уже выросли? Кем они стали?

Сама я не видела эту семью, но так часто рассказывала о них со слов приятельницы, что мне кажется, будто сама знаю их давным-давно, люблю и желаю им всяческого добра. Вспомнишь об этих людях – и на душе хорошо делается. Может, откликнутся?