Такая Фрося Бурлакова
28.01.2020 18:36
У нас проблемы с пассажиром

ТакаяЗа свою жизнь я была в Москве трижды. Один раз – проездом. В другой раз наша семья могла бы провести в столице целый экскурсионный день, но при выгрузке из поезда у чемодана отлетело колёсико, и наш рукодельный отец семейства с московским другом четыре часа перебирали всю чемоданную «ходовую». Мы же с сыном в это время наслаждались звуками близкой электрички и видом быстро темневшего зимнего неба в гаражном товариществе где-то на московской окраине.

– Зато на этом чемодане теперь ездить можно! – ответил муж на моё шипение, что, мол, зашибись Москву посмотрели, можно же было просто купить новый чемодан.

Но, похоже, этот кофр останется теперь с нами навсегда, потому что:
– А ты погляди, как колёсико ходит, а?

Но всё же крепче всего в моей памяти засел самый первый визит в столицу.

Осенью 2012 года пришло уведомление от московского издательства, что одна моя байка опубликована в сборнике рассказов под редакцией самого Дмитрия Львовича Быкова и что презентация сей книженции состоится во время ежегодной книжной ярмарки на ВДНХ. Так что, если я желаю, могу приехать на мероприятие.

Конечно, я желала! Но… Масса «но»: я никогда не летала самолётом одна, никогда не ездила в метро, я вообще не умею ориентироваться в таком большом городе. Мне 37 лет, а я такая вот Фрося Бурлакова! Ко всему перечисленному, моему ребёнку всего три года и вся семья против поездки.

Ну, раз все против, я непременно буду за. Поэтому громко объявила, что на презентацию обязательно полечу и претензии не принимаются. Громко – это чтобы не слышать, как у меня внутри что-то трусливо попискивало: а может, всё-таки нет?
Да, и точка!

Родня тяжело вздохнула, однако мама согласилась посидеть с малышом, муж позвонил в Москву нашему другу Вовке, попросил его по возможности сопровождать меня. Но Вовка – человек работающий, поэтому мог только отправить меня вечером обратно в Калининград.

– Кстати, я у вас в прошлый отпуск кроссовки забыл. Пусть тогда Светка их захватит, раз у неё другого багажа не будет.

Я настроилась, подготовилась: связалась с организаторами презентации, тщательно расписала маршрут по Москве. Самолёт из Калининграда в семь утра, такси в четыре, в коридоре – моя ярко-фиолетовая дорожная сумка, а в ней Вовкины кроссовки.
Регистрационные мероприятия в аэропорту прошли зевотно-монотонно, калининградцев проводили на борт. Нескольких пассажиров я даже знала, это успокаивало. Все процедуры – манипуляции со спасательным жилетом, приветственная речь командира корабля – были закончены, «Боинг» разогнался, поджал «лапы» и взлетел.

Где-то за час до приземления, на высоте десять тысяч метров, я поняла, что хочу выйти. Выйти отсюда на хрен, вон из этой чёртовой алюминиевой трубы! Воздуха дайте, дайте воздуха! Дыхание начало сбиваться, хотелось как можно глубже вдохнуть, но не получалось – в лёгких какой-то барьер. На лбу капли горячего пота, при этом озноб и острый приступ тошноты.

Я почувствовала, что сейчас случится постыдная неприятность, а выбраться через соседей уже не успею, поэтому резко открыла свою сумку и… увидела там Вовкины кроссовки. Они лежали такие несчастные, такие ни в чём не виноватые. Ну, как можно? Понятно, что Вовка всё поймёт и простит, но, скорее всего, выбросит их. Сумку закрыла. Тошнота прошла, но усилился жар в затылке.

Больше всего я ненавижу беспокоить людей, поэтому редко прошу о помощи, пытаюсь разобраться сама. Но тогда я не понимала, что со мной происходило. Прежде никогда такого не случалось, поэтому неясно, как с этим бороться. И когда мне уже стало понятно, что в следующее мгновение я просто начну истерически долбить кулаком в иллюминатор, чтобы наконец получить воздух, собрала остатки сил и тихонько ткнула соседку.

– Мне плохо.

Пришли стюардессы, увели меня к себе. Потом – туман. Они что-то спрашивали, я что-то мямлила в ответ, пила воду из поднесённого кем-то к губам стакана, слышала, как сообщили капитану, что у них проблема с пассажиром. Но окончательно моё сознание включилось, когда одна из бортпроводниц, решив измерить мне давление, стала накачивать грушу тонометра, а резиновый нарукавник на моём предплечье раздулся и вдруг неожиданно для всех громко лопнул.

– Хлоп!
– …! – стюард, пакующий тележку с напитками.
– Ой! – обе стюардессы.

И я тут же вернулась к жизни: захотелось одновременно есть, спать и в туалет. Решила покинуть бортпроводников, вежливо пожав им руки.

– Спасибо за участие, мне уже лучше.

Но девочки испуганно усадили меня обратно.

– Что вы! Московский диспетчер вызвал «скорую» к самолёту! Через десять минут садимся.

Ну, нормально… Вот это первый визит в Москву.

Пассажиров выпустили из самолёта и собрали в двух автобусах. Но автобусы не отправлялись, потому что пассажиры должны прибыть в здание аэропорта все вместе. Но один-то отсутствовал! После приземления я ждала в опустевшем салоне медиков. Наконец они появились, быстренько опросили, осмотрели, измерили давление, недоумённо пожали плечами и, сделав мне какой-то укол в попу, сказали:
– Всё, можете идти. Давление низкое, это у вас от волнения.

Если бы они только представляли, какое волнение ждало меня впереди! Из окон автобусов мою одинокую, виновато спускавшуюся по трапу персону жгли яростью взгляды пассажиров. Ведь из-за меня некоторые из них опоздали на стыковочный рейс, кто-то перенёс деловую встречу, из-за меня они просто тупо проторчали сорок минут в закрытых автобусах. Господи! И почему только врачи меня не усыпили?

Заходить внутрь автобуса было страшно. Но меня пропустили, вокруг даже образовалось некое пространство… Я бы сказала, пространство ненависти. Вспомнилась Раиса Захаровна из кинофильма «Любовь и голуби»: «Эти люди стояли и смотрели. Боже мой, Василий…» Ведь это же были мои земляки, кое-кого из них я даже знала. Один мужчина звонил по мобильному:
– Да… Задерживаюсь я… Да… Нет, сели вовремя… Из-за одной тут…

И взгляд в мою сторону, однозначный, как удар дубиной. И губы плотно сжал, чтобы остатки вежливости не выпали. Стерпел.

– Извините.

Но Москва – город большой, и эти провинциальные переживания здесь неуместны: все наши эмоции сожрал и тут же растворил аэропорт Шереметьево. А передо мной встала следующая задача – добраться до ВДНХ, ведь хотя я чувствовала себя лучше, внутри что-то уже заранее начало сопротивляться погружению в метрополитен: э-э, там же опять не будет воздуха!

Светлана ЧЕЛНОКОВА,
г. Калининград
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №3, январь 2020 года