Моя младшая дочь поступила в институт и ещё летом уехала к бабушке – в город, где вуз и находился. К тому же бабушке требовался не то чтобы уход, но хотя бы просто родной человек рядом. И тут, как говорится, оглянуться не успели, а зима катит в глаза: дочка неожиданно встретила холода чуть ли не в летнем платье. Пришлось мне срочно спасать положение, везти зимние вещи моей студентке.

Место в плацкартном вагоне досталось хорошее – не боковое, нижняя полка и от туалета подальше. В те времена это было существенным плюсом, никакого тебе хлопанья дверьми и неприятных запахов.

И вот я сижу на своём месте. Проводник, полный пожилой мужчина, выставляет из вагона провожающих.

Меня никто не провожал, поскольку муж был на работе. А вот мою соседку, привлекательную жгучую брюнетку, провожал симпатичный богато одетый мужчина. Он был в модном по тем временам длинном кожаном плаще. Полная идиллия: оба красивые, и оба явно не скрывали, что очень обеспеченные. Как я потом узнала, женщина ехала до Уфы. У всех на виду мужчина отвалил своей подруге на расходы пачку тысячных купюр, которые та даже не потрудилась убрать куда-нибудь подальше.

Такая демонстрация легкомысленного отношения к деньгам меня шокировала. Почему я очень радовалась нижнему месту? Да просто в отсек под ним можно надёжно убрать шубку из нутрии, которую везла дочери. Ну и все немногие капиталы, нажитые честным трудом, были спрятаны в потайной карманчик, который я специально пришила к нижнему белью. А тут такая беспечность!

Кроме того, сосед, расположившийся надо мной, не вызывал доверия. Нет, сначала он произвёл на меня очень даже хорошее впечатление: поджарый, высокий мужчина, скромно и аккуратно одетый, похожий на артиста Вахтанга Кикабидзе. Получив постельное бельё, сразу же улёгся на него. Я подумала: кем может быть этот человек? Почему-то решила, что учителем.

Однако «учитель» разочаровал меня сразу после того, как проводник попросил рассчитаться. Не знаю, почему он сначала принёс бельё, а потом попросил за него деньги, – наверное, слишком доверчив. Мы, другие пассажиры, конечно, сразу рассчитались, причём соседка дала тысячную купюру, проводник ей потом принёс сдачу. А сосед сверху, лёжа на чистом белье, заявил, что у него нет денег, он едет на родину, в Одессу, хозяин, на которого работал, купил ему только билет, и всё.

Вы бы видели лицо проводника: он ошеломлённо посмотрел на неплательщика: мол, как же я мог так опростоволоситься! Но бельё уже было смято, билет оплачен, ничего не поделаешь. Связываться с наглым пассажиром проводник не стал.

В дальнейшем, когда я ездила в поездах, за бельё платили заранее – наверное, подобные случаи научили нашу железную дорогу.

Утром в Новосибирске к нам подсели ещё два человека. Демобилизованный молоденький солдатик обосновался на полке над моей соседкой, а на боковушке пристроился тихий паренёк деревенского вида. Выяснилось, что солдат служил на Дальнем Востоке, до Новосибирска кучка дембелей ехала очень весело – так весело, что теперь ему светит добираться ещё двое суток до дома на голом матрасе и с пустым желудком.

Но дембелю повезло. Моя соседка сразу же повела его в ресторан, вместе они отобедали и отужинали, всё за её счёт. Этим она сразу же заслужила его преданность и готовность на всё ради неё.

Между тем наш одессит подсел к пареньку на боковом месте и узнал, что тот закодирован, не пьёт и не курит. Это никак не могло устроить «Кикабидзе», недаром же он родом из Одессы! Прошло немного времени, и на столике появились выпивка, закуска (тогда это почему-то разрешалось). Веселье началось.

На станциях вдоль вагонов постоянно сновали коробейники, продавали еду, выпивку, шмотки, пуховые шали, варежки, носки. Тут уж моя соседка развернулась: покупала всё, что продавали, – якобы гостинцы тем, к кому едет. Взяла несколько шалей, полушалков, кучу изделий из пуха. Ещё приобрела радиопроигрыватель, который тут же был настроен на лирический лад. Музыка играет, барабаны бьют. Весело!

Я заметила, что, покупая товар, попутчица всегда доставала новую тысячу из пачки, валявшейся на её постели. Сдачу ей давали мелкими купюрами, она их убирала, потом всё повторялось снова. Ещё попутчица дополнительно меняла свои тысячи у торговцев, а те с готовностью отдавали ей засаленные бумажки.

Уже потом я узнала, что именно в том городе, где села моя соседка, раскрыли банду фальшивомонетчиков. Я тогда и подумать не могла, что такое возможно, и постоянно предупреждала спутницу о её легкомысленном отношении к деньгам, но та не обращала на мои слова никакого внимания.

Вот и день прошёл в таком кураже. Люди все разные, но какие-то лёгкие, весёлые, бесшабашные. Предлагали и мне с ними выпить, однако я благоразумно отказалась: шуба в сумке и материнский долг не позволили присоединиться к настойчивым наливальщикам.

Наш плацкартный отсек кайфовал, хотя уже и свет притушили. А мне пришло время выходить. Одессит с деревенским пареньком спать не хотели, к ночи у них проснулись джентльменские качества, и они собрались меня проводить. Напрасно я говорила, что поклажа моя почти ничего не весит, что меня встречают, и вообще не стоит беспокоиться, – всё бесполезно.

Сумку без разговоров забрал одессит и направился к выходу. Я за ними. В ужасе перебрала самые разные варианты похищения моей драгоценной ноши. Он мог запросто пройти по тёмным сонным вагонам, закрыться в туалете или притулиться на свободном месте – и ищи-свищи. Стоянка всего десять минут, поезд ждать не будет.

Однако вскоре сумка с шубкой оказалась в руках моих встречающих. Я с облегчением пожелала случайным попутчикам дальнейшего счастливого пути, поезд тронулся, остались только воспоминания.

Согрешила я, плохо подумав о моих милых попутчиках. Простите, люди добрые, за дурные мысли! Как говорят в народе: кто украл – один грех, а у кого украли – тысячи грехов, потому что думает на каждого.

Впоследствии я не однажды убеждалась в этой истине. Никогда не надо думать о людях плохо, они лучше, чем ты себе представляешь, и в очередной раз это докажут, только верь! Долгая жизнь пока не разубедила меня в обратном.