– Ольга Петровна, я знаю, что сериал вам понравился. Сильные эмоции испытали?
– Что вы, для меня это был стресс! Я будто всю свою жизнь пережила заново. И мой муж Валерий вместе со мной. Я и плакала, и смеялась. Валера успокаивал, но сам тоже волновался, хотя он человек волевой, офицер. А как не волноваться, если в фильме показали и наше с ним знакомство, и всё, что было потом! Особенно сильно стучало моё сердце, когда я смотрела серии, в которых начали сбываться пророчества Мессинга – все те трагедии, которые мне пришлось пережить.

– Правда ли, что учитель предсказал не только гибель вашего жениха Владимира, который был военным лётчиком, но и брак с Валерием?
– Он сказал, что мы поженимся сразу, как только встретимся, а потом разведёмся, но останемся вместе. Так и произошло. Валера был начальником Дома офицеров, в котором я выступала. Он посмотрел три моих концерта, после последнего подошёл с огромным букетом и позвал замуж. Говорю: «Я вас не люблю». Он: «Полюбите!» (Смеётся.) Да, поженились, а потом развелись. Сейчас уже трудно сказать, кто виноват. Инициатором развода была я. Однако до сих пор мы живём вместе. Уже сорок семь лет. Валера постоянно мне напевает: «Представить страшно мне теперь, что я не ту открыл бы дверь». Это, конечно, приятно. Вообще, муж – мой надёжный тыл, помощник во всех делах. При этом в семье мы оба лидеры, что, однако, не мешает нам мирно сосуществовать. (Смеётся.) Знаете, это такое счастье, возвращаясь домой, знать, что тебя там ждут! Но слово «люблю» я мужу так и не сказала за все эти годы. А Валера, знаю, ждёт.

– Я читала, что ваша дочь Светлана стала одним из продюсеров сериала.
– Да, она по образованию актриса и продюсер. Мы и премьеру фильма отмечали у Светы дома – всей нашей большой семьёй. Ведь мы с Валерой, кроме нашей дочки, воспитали ещё троих мальчиков. Это его сын от первого брака и двое моих племянников, дети рано умерших брата и сестры. Они с раннего детства ездили со мной на концерты, буквально выросли на подмостках, были и контролёрами, и костюмерами, и администраторами. В результате все пошли в искусство. Хотя мальчики сначала хотели быть, как Валерий, офицерами, и стали ими, но искусство пересилило! (Смеётся.) Кстати, это Мессинг сказал, что я буду жить в окружении мальчиков, хотя сама рожу только одну дочь. И что у меня будет только одна внучка. Сбылось! Но у мальчиков тоже есть дети, так что у меня сейчас четверо внуков!

– Вы как-то сказали, что Мессинг развил ваш дар. Он у вас такой же, какой был у него?
– Не совсем. У меня есть лечебный дар, я ведь потом и медицинский институт окончила. А Вольф не лечил. Моя бабушка (она в сто три года умерла) была травница, в сериале её показали. А дед – костоправ. К религии и врачеванию привела меня бабушка. Но в силу безграмотности она не могла научно обосновать свои знания и умения, которые частично успела мне передать. И Вольф Мессинг действительно помог развить эти способности. В сериале я ищу на Колыме Долину смерти, где погиб мой дед. Он во время «ежовщины» там оказался. Я и в самом деле искала его могилу и людей, которые могли помнить деда. Нашла. Очевидцы мне рассказали: кинут в камеру совсем поломанного человека после допроса, а дед его так соберёт, что бедолага потом сам стоять может. Великолепный был костоправ. А бабушка жила в селе Семизёрка на Дальнем Востоке. Дом построили у реки. На берегу стол стоял, на нём самовар, рядом – лавки… Двора не было. И тут же лежали поваленные деревья, буквально отполированные задами тех, кто к бабушке приходил за помощью. Она в пять утра таскала меня собирать травы. Вот врачи и сегодня не могут эпилепсию вылечить, а моя бабушка даже эту болезнь лечила – отваром травы южный скручник. Она и умерла, приняв последнего пациента. Сказала «устала», прилегла и не проснулась.

А если вернуться к Мессингу, то он не только мой природный дар развил, но и многому научил помимо профессии. Можно сказать, он меня воспитал. Вот в одной из первых серий Вольф преподаёт мне урок хорошего вкуса в одежде. Кроме этого он учил меня, например, как сделать дом красивым. Чтобы он не роскошью поражал, а чтобы каждая вещь находилась на своём месте, чтобы всё сияло чистотой. Учил тому, что в любой момент я должна быть собранной, то есть красиво одетой, красиво причёсанной, при макияже… Без этого я не выйду даже в соседний магазин. так же посмотрите видео худенькие девушки Это тоже его наука. И то, что я готовлю вкусно, тоже его наука. Хотя Мессинг не был гурманом. Например, обожал простую гречневую кашу.

– Юрий Беляев убедительно сыграл Мессинга?
– Хотя внешнего сходства нет, даже волосы не кудрявые, как у Вольфа, – мне его работа понравилась. Его Мессинг по своим человеческим качествам, по поведению больше похож на настоящего, чем, например, Мессинг в исполнении Евгения Князева (в сериале «Вольф Мессинг: видевший сквозь время». – Ред.). Вольф вовсе не был таким экзальтированным, каким его раньше изображали в кино. Во всяком случае, я помню своего учителя спокойным и интеллигентным.

– Вы помогали Татьяне Чердынцевой, которая играет вас в сериале, вжиться в образ?
– К сожалению, на это было отпущено всего два дня. За столь короткий срок многое передать невозможно, но я научила Таню кое-каким своим профессиональным приёмам. А роль непростая, возрастная – от шестнадцати  до пятидесяти лет. Она должна была играть меня до тридцати, более старший возраст – другая актриса. Но Таня очень просила режиссёра оставить её. И он рискнул. Вроде бы получилось. Хотя мои родственники, живущие на Дальнем Востоке, посмотрели и сказали: харизма не та! (Смеётся.) Может быть. Но я видела, что Таня хорошо передаёт на экране мои сильные переживания… Кстати, на тех наших уроках я вдруг увидела её, попавшую в автомобильную аварию, и поняла, когда это должно случиться – на съёмках тринадцатой серии. Сказала Тане об этом, попросила быть осторожнее. Но она отмахнулась: я в мистику не верю! Наверное, она в неё всё-таки поверила, когда случилось ровно так, как я сказала. И именно на съёмках тринадцатой серии. Таня серьёзно пострадала, восстанавливалась больше трёх месяцев. Съёмки пришлось остановить… Но зато во время работы над сериалом она встретила человека, за которого вышла замуж. Он тоже из съёмочной группы – оператор.



– Вы на съёмках присутствовали?
– Не на всех. Потому что у меня своя работа, поездки, в том числе зарубежные. Но я была спокойна за сериал. Я знала: если в нём что-нибудь и поменяют, то лишь по мелочам. Ну, мой родной Благовещенск они поменяли на Владивосток, или, скажем, я с родителями жила в частном доме, а они поселили «меня» в квартиру… Но это ведь художественный фильм! Мне понравилось, как актриса сыграла мою маму, они и внешне немного похожи. И папу актёр сыграл неплохо, только папа у меня был стройный, без живота, – красавец такой. Темноволосый – я в него. Вообще я была у него любимицей. Увы, папа не дожил до моего сценического дебюта, умер рано, в сорок шесть лет. Кстати, у меня всё связано с цифрой шесть. Она есть в датах смерти всех моих близких, я вышла на сцену в шестнадцать лет и думаю, что так же, в шестнадцать, выйдет на сцену моя внучка Эмина. Ещё Мессинг предсказал, что у меня будет единственная внучка, которая по дарованию превзойдёт и его, и меня. Я вижу, что он и здесь оказался прав.

– Вы ведь после смерти Мессинга решили не возвращаться на сцену?
– Я пошла работать в школу учителем рисования и черчения. После того как вышла замуж. У меня ведь за плечами художественное училище в Благовещенске. И вот однажды в тот гарнизон, где мы с Валерой жили, приехала с концертом Валя Толкунова. Это она меня убедила вернуться на сцену, сказала: «Ты же артистка! Лауреат! Единственная в своём жанре!» С этого началась новая страница в моей жизни. И я очень благодарна Валере, что он не стал этому препятствовать.

– И вот тогда вы стали артисткой Магаданской филармонии?
– Я двенадцать лет колесила с концертами по всей Чукотке и Якутии. Была на островах Врангеля, Ратманова, на мысе Шмидта, выступала в стойбищах оленеводов, в якутском посёлке Оймякон, самом холодном в России, где температура зимой минус семьдесят. Помню, приезжаю к оленеводам, достаю конфеты, чтобы малышей угостить, протягиваю – вот, берите! – а у них даже ручки от холода в кухлянки завёрнуты, взять угощение нечем. (Смеётся.) Конечно, весь Север меня знал. Я выступала в тюрьмах. Помню, вышла на сцену – и ни одного хлопка! Объявляю: «Необыкновенный концерт!» И тут один, видимо старший, захлопал – и захлопали все остальные. Заключённые оказались самой благодарной публикой. Я выступала во всех горячих точках – и в Афганистане, и в Чечне… За что награждена орденом Дружбы.

– Правда, что у вас был роман с Дином Ридом?
– У нас была влюблённость. Не любовь. Он был женат, я замужем. Во всём агитпоезде ЦК комсомола – мы, артисты, совершали на нём поездку по БАМу – я оказалась единственной женщиной. В эшелоне ехали «Верасы», «Песняры», «Синяя птица», космонавт Георгий Береговой, композитор Евгений Мартынов, Дин Рид… И все они, конечно, часто собирались в моём купе. Помню: остановка, иду утром умываться на улицу. А на БАМе стояли такие длинные умывальники – как в пионерском лагере. Умываюсь, тут идут музыканты из «Синей птицы» и кричат: «Оля, а в тебя и утром можно влюбиться!» Этим они хотели сказать, что я хороша и не накрашенная, а такая как есть. (Смеётся.) Конечно, Дин Рид влюбился. Но мы оба понимали, что если роман всерьёз завяжется, продолжения всё равно не будет. Я разводиться не собиралась. И в фильме показано, как мой муж разбирался с Дином… Да, он красивый был, интересный, в него невозможно было не влюбиться. И так странно умер – вроде бы утонул. Молодой, здоровый… Думаю, его убили. Так же как и Женю Мартынова.

– У вас есть основания для такого предположения?
– За три дня до смерти Жени мы с ним встретились. И он мне запел: «И нисколько мы с тобой не постарели!» Говорит: «Тебя и годы не берут! А вот эта моя песня, – и напел: – «Красотой приворожила ты меня и своими васильковыми глазами» – выйдет посмертно». Это так странно прозвучало! Я: «Жень, о чём ты говоришь?» Он: «Мне сегодня позвонили и сказали, чтобы принёс двадцать пять миллионов. (А накануне его квартиру ограбили.) А я ответил, что у меня есть ещё и автомат». Вот такой непонятный разговор получился. Через три дня его нашли мёртвым в подъезде.  Я тогда все концерты отменила, не могла в себя прийти. А песня эта действительно вышла после смерти Жени.

– Вернусь к сериалу. Как думаете, Мессингу он бы понравился?
– Конечно. Я ездила к нему на Востряковское кладбище 10 сентября, в день его рождения. Теперь по дороге к могиле Вольфа захожу к Иосифу Кобзону, кладу и ему цветы. Они лежат недалеко друг от друга. Мы с Кобзоном много лет дружили… Ох, последние два года тяжёлыми были: Иосиф умер, потом Юлечка Началова, родной наш человек, крёстная моей внучки… В тот день на кладбище я попросила Вольфа, чтобы он помог выйти этому сериалу. Говорила: «Вольфочка, тебе сегодня сто двадцать лет со дня рождения, я тоже скоро отмечу юбилей – семьдесят лет. И у меня всё затормозилось: и сериал, и книга, которую не могу по договору издать до выхода фильма. Пожалуйста, сделай так, чтобы он вышел! Ты ведь всегда мне помогаешь…» Вот он и помог. (Смеётся.) Но у меня к нему была ещё одна просьба. Четыре дня подряд мне снился один и тот же сон: я играю в шахматы с Вольфом, и он мне говорит: «Ты должна сделать правильный ход». Рассказываю дочке: «Замучил меня этим ходом! Не понимаю, чего он от меня хочет». Она: «А ты его об этом спроси». Вот я и спросила. Уходила с кладбища с уверенностью, что Вольф каким-нибудь образом даст мне ответ. Сажусь в такси – и буквально через несколько минут мы попадаем в аварию. В нас врезалось двое мотоциклистов. Я получила сильное сотрясение мозга, большую гематому и разрыв связок руки. С рукой было хуже всего, она повисла плетью. Я обошла нескольких врачей, результат такой: если не сделать срочную операцию, рука работать не будет. И мне действительно пришлось четырежды принять правильное решение по лечению, чтобы и операции избежать, и руку восстановить. А ведь врачи говорили: другого выхода, кроме операции, нет, и даже после неё минимум полгода рукой не сможете пошевелить. А я сегодня – вот, в полном порядке, и у меня снова гастроли, концерты – привычная жизнь!

– Ольга Петровна, почему не сохранились ваши общие фото с Мессингом?
– Ну, какие тогда были фотографии? Если бы я знала, что придёт время и они мне понадобятся, я бы фотографировалась с Вольфом на каждом углу. А в те годы я, молоденькая девчонка, об этом и не думала. Те немногие снимки, которые у меня сохранились, – сгорели. В девяностые годы в Москве я открыла свой офис – Центр Ольги Мигуновой, в котором лечила людей гипнозом. Его сожгли. В нём сгорел и весь мой архив, в том числе фотографии. Это был страшный удар! Кстати, меня тогда так поддержал второй очень важный человек в моей жизни после Мессинга – Владимир Александрович Рубан, директор Магаданской филармонии. Замечательный был человек. И его очень хорошо сыграл в сериале Александр Семчев.



…Знаете, я счастлива, что этот фильм вышел, да ещё на Первом канале и в рейтинговое время. Теперь моя задача – в память о моём учителе сделать эстрадное гипношоу, богатое, красивое, с иллюзионными трюками, и чтобы зал аплодировал Вольфу, а не мне. Этот сериал – тоже в память о Мессинге, хотя в нём рассказана моя судьба. Кстати, фильм задумывался как двенадцатисерийный. Но моя жизнь – это же «Санта-Барбара». Её и в шестнадцать серий не уместить. Если зрители захотят,  то, возможно, будет и продолжение! (Смеётся.)