Мои уши пережили многое. С детства мечтала их проколоть, а мама отделывалась шуточками: «Неси вилку – проколю!» Я послушно тащила вилку, и мама тут же шла на попятную.

И вот в начале пятого класса мою лучшую подружку родители повезли в институт красоты прокалывать уши. Перед поездкой она забежала ко мне, и тогда-то маме стало ясно: на сей раз вилкой от меня не отделаешься! Мы поехали вместе с подругой.

Как именно прокалывали, я уже и не припомню, кажется, иглой. Я мужественно терпела и не пищала. Всё предвкушала, как я в серёжках ходить буду. И вижу в зеркале: мне вставляют в уши простенькие серёжки-цветочки с бирюзой (бирюза – мой самый нелюбимый камень). Я едва не разревелась. Мне же ещё с детсадовской поры грезились серёжки с красными или зелёными камушками, пусть не настоящие рубины-изумруды, а бижутерия. И чтобы блестело всё!

Эти бирюзовые цветочки были сделаны из какого-то загадочного медицинского металла. Мне строго-настрого запретили их снимать, пока дырочки не заживут. Я глотала слёзы и думала: сама себе серёжки сделаю! Вот отковыряю камушки от старой брошки и что-нибудь сооружу. Мне до сих пор непонятно, почему мама не захотела купить недорогие серёжки с зелёными камушками. Такие же, «медицинские». Наверное, просто не понимала, насколько отчаянным было моё желание – вот чтобы я голову наклонила, а они таинственно сверкнули. Но мне было твёрдо сказано: «Носи что есть!» Почти все мамины серьги оказались из простого металла, и мама опасалась вдевать их в нежные детские уши.

Дальше было буйство дизайна. Я всё-таки похитила железные серьги, которые мама не любила и никогда не надевала, и начала импровизировать: порылась в маминой шкатулке с бижутерией и прицепила к железным крючкам блестящие камушки. И носила, радовалась. Пока уши не опухли. Пришлось снова надеть ненавистные цветочки. Но мочки продолжали краснеть и увеличиваться в размерах.

Мама сгребла меня в охапку и повезла в тот же самый институт красоты. Там меня встретили с доброжелательными улыбками и посулили, что больно не будет. С тех пор я людям в белых халатах не доверяю, потому что как только я склонила свою грешную голову на стол, как на плаху, такое началось! Не знаю, чем меня мучили, но жгло как огнём. Я молчала и не дёргалась, чтобы лишнего не прижгли.

Когда я вышла от медиков, мама ждала меня, бледная и перепуганная. Скормила мне мороженое и повела в Зоологический музей – отвлечься. В детстве я очень этот музей любила. И вот идём по залам, я тихонько подвываю от боли и на экспонаты не смотрю, мне без разницы, кто там: хоть змеюка, хоть гиена. Больно мне, больно! Тут я едва не натыкаюсь на витрину со слоном. Хобот, хвост, большие уши… И с ужасом вижу, что в стекле витрины тоже отражается слонёнок. Слонёнок в клетчатой юбочке, с зарёванной мордочкой и большими ушами. Этим слонёнком была я.

На вторую процедуру мама меня не повела, видно, испугалась ещё сильнее меня. Серьги я больше не надевала, а на ушах остались наросты-горошины. И только после окончания школы я сама по второму разу проколола себе уши в домашних условиях. На радостях воткнула по три серьги в каждую мочку: дорвалась!

Сейчас ношу, как и положено, по одной серёжке в ухе, классического дизайна и милого старомодного фасона. И, разумеется, с камушками.