Хорошо, что тётя была не родная, всего лишь жена дяди.

Дядя Коля был брат мамы, которую Васька не помнил. Дядя плавал на больших кораблях, ходил в какую-то загранку, привозил необычные вещи и шмотки и вот однажды привёз такую небольшую тётю. Сказал:
– Это Оля. Будет у нас жить. Пока. В моей комнате.

Как будто кошку бездомную пристроил. Где взял, не объяснил. Она тоже на этот счёт молчала.

Дед и бабушка вздохнули и ничего не сказали. Новая жилица им сразу не понравилась, но спорить с сыном они не решились. Он давно был себе на уме, никого ни о чём не спрашивал. А таких тёть у него, по слухам, чуть ли не в каждом порту. Когда-нибудь он ведь должен остепениться, стать нормальным человеком! Как все в посёлке. Жениться, завести детей, начать пить водку.

Нет, жениться-то они поженились. Всё чин чинарём. Сходили, записались. Коля да Оля. Два сапога…

Тётя Оля оказалась разбитной веселухой. Она тоже особо ни о чём не спрашивала и не слушала ничьих советов. У неё была работа, она получала деньги и жила на них. Да к тому же дядя хорошо присылал. Присутствовал дома хотя бы в виде денежных переводов. А так его месяцами не было, и он ни по кому особо не скучал. Дома без него все уже приспособились. Кажется, тётя Оля была какой-то его авантюрой, чудачеством. Он, может, решил попробовать – приживётся или нет.

Прижилась.

– Как на Ирину-то похожа, просто одно лицо, – иногда вздыхала бабушка.

Ирина – это Васькина мать, которую он не помнил. Судя по висевшей на стене фотографии, сходство и правда ошеломляющее.

Было Ваське шесть лет, он не ходил в детский сад, но и в школу в таком возрасте ещё рано. Васька не говорил до четырёх лет, а потом сразу стал говорить нормально и много. Но не со всеми, только со своими.

На улице стояло чумазое бесконечное лето восемьдесят какого-то года.

В одну из суббот к тёте в гости пришла подружка с работы. Оказалось, в планах у них съездить в баню, как следует отмыться от заводской пыли, а вечером – на танцы.

– Мужа дома нет, а она – пожалуйста! – ворчала бабушка. – Разгулялась без пригляда.
– Я Ваську с собой возьму, он за мной присмотрит, – сказала тётя Оля и подмигнула Ваське.

Васька тоже подмигнул ей, хотя и не понял ничего.

– Пусть с нами сходит! Заодно его отдраим, а то весь уже коричневый. Целыми днями на улице…

Бабушка согласилась:
– Вот это правильно. Голову ему там помой как следует. Надо будет постричь.
– Не хочу мыться, – сказал Васька. – Мне и так хорошо.
– А кто тебя спрашивает! – прикрикнула бабушка. – Вот получишь ремнём по заднице!

И Васька поехал в баню с тётей Олей и её подружкой.

Он ничего не успел понять и ни о чём подумать, как оказался в ­огромной душной комнате, полной голых женщин. Женщины сидели на лавках, возле каждой из них были тазик с водой, мочалка и мыло. Они намыливались и время от времени с блаженными стонами выливали на себя горячую воду из тазиков, а потом шли наливать новую, чистую.

Васька никогда раньше такого не видел. Ему было интересно. Он оглядывался по сторонам.

– Давай, давай, мойся! – сказала тётя. – Нечего особо глазеть.

Он быстро намылился и скатился, но глазеть не перестал. Вокруг было слишком много нового.

Женщины, надо сказать, устроены иначе. У них много чего-то такого, что он не знал, как называется. А чего-то не было вовсе. Почти все они оказались очень большие, розовые, гладкие и весёлые, непрерывно говорили и хохотали. Но одна старая и сморщенная всё время зыркала на Ваську недовольным взглядом и в конце концов сказала тёте Оле:
– Ты б ещё взрослого мужика сюда притащила! Он ведь уже всё понимает. Вишь, смотрит как…
– Нормально смотрит! – отрезала тётя. – Васька, давай голову мыть.

Она уселась на лавку.

– Становись!

Он покорно встал перед ней, тётя намылила ему голову. Мыло попало в глаза, и он замотал своими космами, отросшими за лето.

– А ну, стой спокойно! – сказала тётя и обхватила его коленями. – Сейчас промою.

Вылила ему на голову ковшик воды.

– Ну что, прошло?
– Ага.

Он кое-как проморгался, но всё равно смотрел сквозь прищуренные ресницы. Перед ним мелькало что-то округлое, розовое, непонятное.

Волосы ему снова намылили.

– Опусти голову, а то опять глаза будет щипать. Ну, вот так… Вот и всё. Ну что, живой?
– Живой! – сказал он, тяжело дыша.
– О, какой красавец! Сразу на человека стал похож, – сказала тётя и улыбнулась. Взяла Ваську за подбородок и поводила из стороны в сторону. Васька недовольно моргал. Она отпустила его и велела:
– Иди там в предбанник, вытирайся, одевайся. Подождёшь нас на улице, телохранитель.

Васька получил ласковый шлепок по заду и поплёлся наружу.

В предбаннике одевалась толстенькая девчушка. Увидев Ваську, она взвизгнула и спряталась за шкафчик.

– Дурак!
– Сама ты дура.

Васька повернулся к ней спиной и стал вытираться полотенцем.

– Эй, ты зачем здесь? – крикнула девчонка из-за шкафа. Она тоже вытиралась там, за загородкой.
– Надо, – сказал Васька. – А ты?
– И мне надо. Грязь сама не отвалится.
– А кому и чесаться не лень, – сказал Васька деловым тоном.

Девчонка рассмеялась где-то там, у себя. Когда он уже уходил, она высунулась из-за шкафа. Глаза у неё были – один рыжий, а другой зелёный.

– Дурак!

Васька погрозил ей пальцем и ушёл.

А вечером они действительно пошли на танцы. В Доме культуры играл живой ансамбль. И тётя Оля, и внезапно нагрянувший домой дядя Коля танцевали под песни Юрия Антонова.

«Я иду к тебе навстречу! Росными лугами! Радость падает на плечи! Жёлтыми ветрами!..»

Тётя в новом платье и туфлях, гладко причёсанная и накрашенная, была очень красива. Дядя обнимал её за талию и что-то шептал на ухо. Тётя смеялась.

Свежепостриженный и наодеколоненный Васька вздохнул и отвернулся.

– А ты чего не танцуешь, племяш? – спросил дядя, неожиданно оказавшийся рядом. – Пошли с нами!

Несколько человек собрались вкруг и бешено прыгали. Почти умирали под песню.

«Мечта сбывается! И не сбывается! Любовь приходит к нам! Порой – не та!..»

Васька тоже дрыгал ногами и махал руками, широко открывал рот, как будто пел. Но, в общем, ему не особо понравилось на танцах. Слишком шумно, тесно, непонятно. Ничего ему там не понравилось, кроме тёти Оли. А она была очень красивая.
«Кто такой телохранитель?»

Васька редко понимал что-либо с первого слова, а тем более такого странного.

Лето кончилось внезапно.

– В школу идёшь, Вася! – сказала бабушка. – Берут тебя! Заранее! – и заплакала: – Совсем большой вырос!

Дядя подарил ему красивый портфель и пенал, а также набор фломастеров – редкость по тем временам.

– Давай, учись, племяш! Чтоб на пятёрки. Мама твоя, моя сестра… она же отличницей была, – сказал дядя. И тоже заплакал. – Помни!

И пошла учёба.

В общем, ничего интересного в школе не было. Васька легко учился на пятёрки, даже не затрачивая особых усилий. Друзей у него никогда не было. Он сторонился чужих людей. Это помогало.

– Молодец Васька! – говорил, бывало, дед. – Генералом будешь!
– Нет, профессором! – возражала бабушка.
– Ну, пусть военным профессором-генералом.
– Ну пусть.

Васька поочерёдно занимался в секциях бокса, самбо, гандбола. Потратил какое-то время на авиамодельный кружок. Записался в бассейн, да скоро бросил. Всё это была ерунда. Он постоянно думал о чём-то другом.

Когда тётя Оля впервые появилась в их доме, ей было лет двадцать, а теперь уже к тридцати. Она вошла в полный цвет, стала такой шикарной и манкой женщиной, что любого мужика могла свести с ума одним движением брови, одной лёгкой улыбкой. И всё это богатство словно никому не принадлежало. Дядя Коля бывал дома всё реже. Работы у него становилось больше. У тёти Оли появлялись всё новые наряды.

Она давно могла бы построить себе кооперативную квартиру, но ей было словно лень, действительно, как кошке, которую устраивает её нынешний дом. Зачем тратить силы ещё на что-то? У неё была необременительная работа, деньги, подружки, много свободного времени. И почти никакого контроля.

Она работала в вечерние смены, от автобуса до дома ей нужно было идти полтора километра. Васька ходил встречать. Все знали, что он спортсмен, никто не рисковал с ним связываться. Хотя желающие встретить и проводить тётю в посёлке имелись. Но однажды Васька, не говоря худого слова, взял и сломал руку одному из них. Просто мужик протянул руку, пытаясь обнять тётю за плечи. А Васька, молча шедший рядом, провёл захват и бросок. И больше уже никто такого себе не позволял.

– Ты бы приструнила своего полудурка! – говорили ей. – Сядет ведь!
– Сами вы полудурки! У него похвальными да почётными грамотами вся комната оклеена.

Прошло время, дед умер, бабушка еле ходила, но всё ещё пыталась что-то сажать в огороде и учить всех вокруг уму-разуму.

– Родила бы, дура! Так пустоцветом и проживёшь! – говорила она тёте Оле. – А был бы ребёночек – сколько радости!

Но та её уже давно не слушала, она ходила по дому, напевая какие-то весёлые мотивчики и пританцовывая. А иногда просто спала целыми днями. Кошачья натура, что возьмёшь…

– Готовься к армии, на войну могут послать! – говорила бабушка Ваське.

Он записался в стрелковый тир и начал брать призовые места на соревнованиях. Хотя до армии ему ещё предстояло ждать пару лет.

Как-то погожим летним днём Васька залез на крышу дедовского сарая. Разросшийся огромный куст коринки щедро усыпан крупными ягодами, но все они были наверху, и именно с крыши их удобнее всего добыть. Он неспешно обирал ветки и отправлял пригоршни сладких ягод в рот. Глазел по сторонам и ни о чём не думал. Ему было хорошо и спокойно здесь, в одиночестве. Он лёг на тёплый рубероид в тени коринки и стал смотреть в небо. Потом, наверное, уснул.

Когда проснулся, солнце уже сильно сдвинулось в сторону и обжигало ему сложённые на груди руки. Васька сел и ошалело огляделся. «Как пьяный! – почему-то пришла ему в голову мысль. – Почему как пьяный? Я же никогда не был пьяный…»

Протянул руку и взял с ветки несколько ягод. Хотел бросить их в рот, но так и застыл с согнутой рукой.

Возле дома, в укромном уголке, стояла раскладушка. Тётя Оля очень удобно устроилась на ней. Она загорала. На ней был голубой купальник, привезённый дядей из каких-то заморских стран. Купальник очень шёл тёте. Такого купальника не было ни у кого в округе. Тётя Оля была в нём как русалка.

– Проснулся? – крикнула она, увидев Ваську. – А я думаю, куда пропал… Не обгорел там? Иди сюда, намажешься кремом.

Он слез с крыши и подошёл к тёте Оле. Та протянула ему стеклянную баночку.
– Вот, возьми.

Он открыл баночку и намазал кремом зудящие руки. Застыл, не зная, что делать дальше.

– Ну, что встал? Намажь-ка мне спину.

Тётя перевернулась на живот и свесила руки с раскладушки.

Васька стал ладонями размазывать крем по спине тёти Оли.

– Не надо слишком густо… и развяжи там…

Вязочки никак не хотели отпустить одна другую, но в конце концов освободились.

– Вот хорошо. Спасибо. Теперь завязывай обратно.

Потом тётя села на раскладушке и повернулась лицом к Ваське. Внимательно посмотрела на него.

– Слушай, Вася, а ведь у тебя девушки-то нет?

Васька пожал плечами.

– И ты даже никогда по-настоящему не целовался?

Он помотал головой.

– А пора бы уже. Это для парня очень вредно – не начать вовремя целоваться с девчонками. Иди сюда поближе, телохранитель, – она поманила его пальцем.

Он наклонился к ней. Тётя обвила его шею руками и долго-долго целовала в губы.

– Теперь понимаешь?
– Да…
– Ну вот. Всё, теперь иди.

И Васька ушёл. А тётя улеглась загорать дальше.

Ещё прошло время. Васька окончил десять классов. Его забрали в армию. И он попал на войну. Работал снайпером. Позывной у него был – «Профессор». В общем, ничего интересного там не было. Он постоянно думал о чём-то другом. Положил много народу. Получил две медали.

Пока воевал, бабушка умерла, а дядя Коля однажды не вернулся из далёких морей. Но Васька узнал об этом, только когда прибыл домой.

Дома тоже всё стало по-другому. Тётя Оля была беременна, у неё оказался новый муж. Тот самый, которого Васька однажды поломал.

– А, Василий Батькович пожаловали! – сказал он, протягивая искалеченную руку. – Ну как, успокоился?
– Я всегда спокоен, – сказал Васька.
– Ну-ну…

Беременность очень сильно подпортила внешность тёти Оли. Так бывает, девочки забирают у матери красоту.

– Знаешь, Василий, незачем тебе жить тут с нами, – сказал новый муж тёти Оли. – Неуместно это. Я у тебя твою долю дома выкупаю, понял? И иди с богом на все четыре стороны.
– Ладно, – сказал Васька.

Он недолго оставался один, случайно познакомился с хорошей девушкой. В кинотеатре демонстрировали фильм «Полёт над гнездом кукушки». Васька вышел после сеанса на улицу, молча стоял у дверей, заново переживая всё увиденное. Вытащил сигареты.

– Позвольте прикурить?

Девушка была невысокая, довольно коренастая, в очках. Но голос приятный.

– Пожалуйста.

Она подняла очки на лоб, склоняясь к Васькиной беломорине. Глаза у неё были – один рыжий, другой зелёный.

– Кажется, вы чем-то сильно взволнованы, – сказала она.
– Нет. Я всегда спокоен, – сказал Васька, подумав.