1989 год. Некоторое время мне пришлось поработать в милиции вольнонаёмной – бухгалтером. Я была тогда молодой, в органах прежде никогда не служила, впервые увидела работу милицейских сотрудников, как говорится, изнутри, хотя понятно, что их основная работа меня касалась только краешком.

Время стояло сложное, останавливались заводы и фабрики, разваливались совхозы. В магазинах были пустые полки, на продукты – талоны, которые ещё надо отоварить, а сделать это часто не получалось, потому что не привозили товар, и талоны просто пропадали.

Ломалась и перестраивалась банковская система. Помню, как пришла в Госбанк по своим обычным делам, кое-что оплатить для своей организации. Нужно было завизировать документ в кредитном отделе. Захожу, там пять-шесть столов пустые, за одним сидит молодая девчонка и рыдает. Спрашиваю, что случилось. Она кивает на пустые столы и отвечает, что все сотрудники уволились, осталась она одна и не справляется с потоком текущих дел.

В милиции сотрудникам тоже приходилось несладко. Конечно, такого вала преступлений, который обрушился потом в девяностых, ещё не было, но это уже чувствовалось.

Когда только пришла в милицию, в первое время паниковала. Заходили ко мне по разным надобностям человек 15 в день, все в голубой форме, и все казались на одно лицо, я была в ужасе, что никого не запомню. Однако через месяц уже всех узнавала, помнила фамилии, имена и отчества, кто в каком отделе работает, звание и должность, семейное положение, состав семьи. Что бы сейчас ни говорили о советских милиционерах, но я тогда увидела: большинство из них честно несли свою службу в очень непростых условиях.

Мне в своей работе больше всего приходилось контактировать с одним старшиной. Он был старше лет на десять, обстоятельный, выполнял, по сути, функции завхоза и ещё имел кучу всяких обязанностей: хранение вещдоков, обеспечение отдела разным специальным имуществом, транспорта – запчастями, приобретение талонов на бензин, ремонт всего, что поломалось, надзор за работой уборщиц и так далее. Я иногда удивлялась, как он всё успевал за день. Старшина всегда помогал мне в проведении инвентаризации, в оформлении документов и других делах.

Бывало, мы с ним общались и на житейские темы. Как-то раз – я ещё была новенькой в милиции, отработала примерно два месяца, – сидела в кабинете очень злая. Явился старшина, поинтересовался, отчего это я не в духе. Я ответила: накануне договорилась с криминалистами, что они мне подготовят документы на списание старой техники. Пришла утром, а кабинет закрыт, их нет, соседи сказали, что сотрудники взяли служебную машину и уехали за цветами.

– Представляете? В рабочее время, на служебной машине, за цветами!

Ошарашенный старшина поглядел на меня.

– За какими цветами?
– Сказали, что за подснежниками.

И тут я услышала странный звук, повернулась и увидела, как старшина хохотал, согнувшись пополам. Отсмеявшись, он объяснил, что значат для криминалистов «подснежники» в марте. Это сейчас из телевизора и детективов мы уже, увы, разбираемся в вопросе, а тогда простые обыватели даже не знали значения таких «цветов».

За время работы в милиции я узнала о службе очень многое и прониклась к сотрудникам уважением. Уже прошло тридцать лет с тех пор, но об отдельных работниках хочется рассказать. Например, старший участковый. Был он молодой, спокойный, немножко даже какой-то увалень, никогда не повышал голоса ни на подчинённых, ни на кого-либо вообще. Я про себя удивлялась: как он работал, ведь ему приходится иметь дело и с хулиганами, и с бандитами. Потом узнала, что его всегда вызывали на особо сложные дела. О психологах тогда даже и не слышали, а он мог утихомирить даже отъявленного отморозка.

Был такой случай. Перепивший мужик запер своих жену и малолетнюю дочь в квартире, схватил ружьё и начал палить в прохожих. Обещал порешить и супругу с дочкой. Милиция выехала, всё оцепили, чтобы не пострадали случайные люди, съездили за старшим участковым. И вот он начал с этим мужиком разговаривать через дверь. И ведь ему удалось разговорить и успокоить мужика – тот и ружьё отдал, и жену с ребёнком выпустил.

Ещё помню другого участкового – высокий, моложе тридцати. Когда приходил ко мне в бухгалтерию за какой-нибудь надобностью – например, справку получить, – так смущался, что весь заливался румянцем. Я как-то раз сказала старшине, мол, как он работает участковым, всё время смущается и краснеет как девушка.

И старшина тогда рассказал мне недавний случай. Этот участковый жил с семьёй в отдалённом посёлке. Тамошний совхоз, как и большинство других, пришёл в упадок. Несколько пришлых людей задумали угнать из разваливающегося хозяйства ещё остававшийся табун лошадей. Действовали нагло и дерзко.

Так вот нашему участковому удалось перехватить этот табун, но озверевшая банда из нескольких человек не хотела упускать добычу и всей толпой начала надвигаться на участкового с недвусмысленными намерениями. И только когда тот выстрелил в воздух, они остановились. Несколько часов милиционер удерживал табун и банду, пока не подоспели коллеги – в посёлке услышали выстрел и вызвали подмогу. Вот тебе и юношеский румянец! Участковый оказался мужественным человеком, настоящим защитником.

Вообще в милиции приходилось узнавать много всяких трагических случаев. Появился у нас и настоящий маньяк. Убил четырёх молодых девушек, пятая чудом выжила – его спугнули. Вот эта девушка и дала описание преступника.

Помню, как в эти дни работали все сотрудники – можно сказать, на износ, участковые «просеивали» всех жителей на своих участках, оперативники чуть ли не ночевали в отделе. Мне порой казалось, что напряжение прямо в воздухе висело. Не раз слышала, как работники между собой с горечью говорили: не простят нам люди этих девочек.

Потом руководство отдела решило опубликовать в местной газете фоторобот преступника. Надо сказать, в нашей части дежурная смена менялась через двое суток, то есть сутки дежурят, двое отдыхают. За дежурной частью закреплена машина, на которой выезжали на вызов, но водители там всё время разные.

И вот ситуация. Опубликован фоторобот. С железнодорожной платформы рано утром уходят электрички в соседний город, люди работают, как в нашем городе, так и в этом, соседнем. Тут на платформе показался гражданин, ну очень похожий на фоторобот. Бдительные граждане сразу же позвонили в милицию. Немедленно приехал наряд, мужчину забрали, отвезли в дежурную часть.

Там с ним разбирались, проверяли документы и отпустили как непричастного к делу. Но на электричку и, соответственно, на работу гражданин уже опоздал. Дежурная смена сдала дела и отправилась по домам, а на сутки заступила следующая смена.

На другое утро этот же мужчина ждал на платформе свою электричку, чтобы уехать на работу. Вновь бдительные граждане позвонили в милицию, и свеженькая дежурная смена забрала мужика. Там снова с ним разобрались, извинились, отпустили и сдали дежурство.

На третье утро события развивались по тому же сценарию. Я узнала об этой истории, когда по своим делам зашла в дежурную часть, а вся смена вывалилась в маленький коридорчик, чтобы посетители не видели, и там откровенно ржала. Эта была та самая смена, что задержала невезучего мужика первый раз.

Разъярённый дядька бушевал перед дежурной частью, орал, что в четвёртый раз из-за милиции опаздывает на работу, ему надоело ездить на машине в отдел, он накатает жалобы куда только можно. Перед ним долго извинялись, клялись, что больше за ним не приедут. Вот так: и трагедия, и смех – всё рядом. А маньяка всё-таки поймали.