Странный, скажу я вам, очень странный год выдался две тысячи двадцатый от Рождества Христова. Почти как по Михаилу Афанасьевичу Булгакову. Согласитесь.

Какая-то субтропическая зима, периодически переходящая в тропическую. Почти без снега. Сына я сумел отвести на снежную горку раза три, не больше. И то это было не полноценное катание, а мучительный спуск под скрип ледянки под копчиком, с судорожным схватыванием прошлогодней бурой травы, продравшейся сквозь жалкую наледь.

Помню единственное светлое пятно в этой планетарной зимофобии. Стоим мы с сыном на горке, и вдруг пошёл снег, жиденький такой, но всё же. Девочка лет семи, совершенный ангелок, держа маму за руку, хватает ртом снежинку и восторженно кричит: «Снежинка, мама, это маленькая белая часть жизни!»

Я в университете писал диплом о стиле великого русского писателя Андрея Платонова. Девочка, на мой взгляд, дала фору русскому классику. Если кто-нибудь хотя бы отчасти знаком со стилем Платонова, он меня поймёт. «Снежинка – маленькая белая жизнь». Так эта девочка и осталась у меня в памяти как «маленькая часть жизни».

Гнилая зима. Куча работы. Мой коллега Филя Чуховёртов постоянно повторял: «Вот так и живём. И работка интенсивная, и погодка депрессивная».

Где-то на границе зимы и весны мы завели кота. А потом буквально в один день произошло два величайших события, имеющих, как я думаю, непосредственную связь.

Во-первых, мы кастрировали кота. Во-вторых, Путин сменил правительство.

Не вижу никакой разницы в этих манипуляциях. С точки зрения Абсолюта, это одно и то же. И кто я для моего нового кота-правительства? Хозяин? Работодатель? Нет, просто едодатель, и всё. Завидую котам.

А потом пришла какая-никакая, но весна. И все эти прелести с самоизоляцией, удалёнкой и прочим. От самоизоляции пострадали все, но, говорят, больше других – квартирные воры. Я им по-человечески сочувствую.

Когда началась эпидемия, я сразу записал в свой дневник: «Вот весь мир и надел хиджабы». Избави меня бог глумиться над исламом, я его более чем глубоко изучал и нежно люблю. Но тем не менее маски надели все, включая мужчин.

Меня посадили на эту самую пресловутую удалёнку. То есть, иначе говоря, я должен выходить на связь с сотней студентов и в этом алчно квакающем океане искать с ними контакт. А значит, сочувствие, взаимопонимание, взаимопомощь.

Я, как бабка на рынке, продающая редиску, все последние годы вещал, что интернет – это предсмертный сон человечества. Перед смертью человек видит всю жизнь, а человечество видит сон в образе интернета.

Кстати, до сих пор не могу понять, почему наши люди на рынках уже много десятилетий употребляют две формы.

Во-первых, довольно хамское повелительное наклонение в виде первого лица множественного числа – «Редисочку покупаем! Покупаем редисочку!» Во-вторых, форму, апеллирующую к предполагаемому склерозу покупателя: «Кто редисочку забыл купить?» Иногда всё вместе: «Кто забыл редисочку купить – покупаем!»

Фантастика! Но это лирическое отступление.

Итак, сижу я на так называемой удалёнке («отстранёнке», «расчленёнке»). Утро, лекция, надо наладить связь. Налаживаем.

– Вы меня слышите, Светлана?
– А?
– Светлана!
– А? Вы кто?
– Светлана?
– В каком смысле?
– А?
– Что «а»?
– Вы меня слышите?
– Да. Я Светлана. А вы кто?
– Ура, я ваш преподаватель. Вы меня видите?
– Нет.
– Очень плохо. А где Фарух?
– Кто? Если вы насчёт доставки пиццы…
– Фарух! Фарух, вы нас слышите?
– Чуть-чуть совсем. Ты кто, братан?
– И видите?
– Нет, чуть-чуть совсем не вижу. Не вижу и не слышу чуть-чуть совсем.
– То есть не видите.
– Вах, шайтан-говорилка.
– Ангелина?
– Оу? Это ты, малыш?
– Вы меня слышите?
– А вы кто?
– Я не малыш. Я ваш преподаватель.
– Ещё что-нибудь придумай, малыш…

И так час с лишним.

Когда хоть «чуть-чуть совсем» налаживается связь, я начинаю вещать:
– Начинается лекция. Здравствуйте, коллеги!
«…леги-леги» – квакает эфир.
– Тема лекции – «Русские глаголы движения».
«…женя-женя» – бурчит океан.
– Вы должны сдать работы по глаголам движения. Глаголы движения – фундаментальная проблема русской лингвистики.
«…фистики-фистики».

Так пролетает час.

Наконец я, озверев, совершенно неожиданно для себя начал орать в интернет-океан:
– Коллеги, сдаём работы по глаголам движения! Кто забыл сдать работы по глаголам движения? Срок – неделя!

Как та самая бабка с рынка. Вот вам и «расчленёнка» страны. Было у нас много проблем, и все мы как-нибудь решали. И эту решим.

Покупаем редисочку, она поможет.