Я тоже храню фотографии нескольких поколений моей семьи почти за девяносто лет. Современная молодёжь фотографирует непрерывно, но только все эти снимки хранятся на электронных носителях, а я человек консервативный, мне надо подержать фотографию в руках.

Сына своего никак не могу уговорить сфотографироваться, модные сейчас селфи он терпеть не может и вообще сниматься не хочет. В результате за последние пять лет очень мало его фотографий, а ведь молодость не вечна. Говорю ему: что ты будешь показывать детям и внукам? Только отмахивается.

У меня есть несколько фотографий – моих и подружек, времён нашей молодости. Тогда у нас в городе на проспекте Кирова находился фотосалон. И хотя вообще-то таковых было немало, мы в 1970–80-е годы пользовались услугами именно этого ателье. Кому в молодости не хотелось выглядеть на фото красивой?

А там работала удивительный фотограф. Не знаю ни её фамилии, ни имени, женщина средних лет, стройная, с копной коротких светлых волос, с родинкой на щеке. Но до чего талантливым мастером своего дела она была! В других фотосалонах что? Сел, улыбнулся, как сказали, щёлк – готово. А она внимательно смотрела на каждого клиента, ставила особенным образом свет, выбирала человеку выгодную позу, умела заметить в нём только ему присущую изюминку и сделать фото, да какое! Все фотографии – и мои, и моих подруг, и просто знакомых – удивительно хороши, люди на них получались красивыми, одухотворёнными.

Потому-то мы и ездили фотографироваться к этому мастеру с другого конца города, игнорируя ближайшие ателье.

И вот недавно меня несколько озадачила мама. Ей уже прилично за восемьдесят. Года два назад она вдруг попросила меня собрать все фотографии трёх её ближайших подруг, с которыми была близка всю жизнь, и привезти ей. Я спросила, зачем это нужно. Мама ответила, что хочет вернуть снимки своим подругам и их семьям. Я не согласилась с таким её решением, но сделала, как она просила, привезла карточки. Все эти фотографии я с детства знала, как говорится, наизусть.

Вот, например, фото Верочки. Юная девушка с роскошной косой волнистых волос и полевым цветком в волосах, на шее лёгкий газовый шарфик, а простенькое ситцевое платьице смотрится на ней, как дорогое шифоновое, она белозубо смеётся, видно, что совсем не позирует.

А вот фото Тамары с родителями, её же первенец в пелёнках.

На другом фото ещё совсем маленькая подружка Зоя напряжённо смотрит в объектив, наверное, ей пообещали, что вылетит птичка.

И на прочих фото подружки совсем юные, ещё школьницы. Есть снимки, где они молоденькие, уже студентки, есть и с маленькими детьми, и с родителями.

И у нас с мамой состоялся такой разговор:
– Мама, тебе дарили эти фотографии на память, у каждой на обороте дарственная надпись, а теперь ты хочешь всё вернуть? Да ведь они, наверное, обидятся.
– Мне уже за восемьдесят, ты выросла на глазах моих подруг, знаешь и помнишь их родителей и детей. Твои братья помнят их уже не так хорошо, а внуки и вовсе не знают, кто это. Не будет меня, а когда-нибудь не станет и тебя, и все эти фотографии окажутся никому не нужными, их просто выбросят.

Вроде бы и убедила меня мама, но всё-таки оставались сомнения насчёт возврата снимков. Некоторое время спустя мама рассказала, что из всего этого получилось.

Первая её подруга, Вера, умерла очень рано, ей было чуть за пятьдесят. Её дочь с семьёй проживала в другой местности, а Вера жила с сыном-инвалидом, с детства имевшим психическое заболевание. Когда мама вернула фотографии семье Вериной дочери, та обрадовалась: оказывается, у них осталось совсем мало снимков матери и бабушки – её сын из-за своего заболевания потерял, а может, порвал часть имевшихся в семье карточек.

Дети второй подруги, Тамары, ушедшей несколько лет назад после инсульта, тоже были счастливы получить старые фото. Они перенесли несколько переездов, долгая и хлопотная перестройка приобретённого жилья, проблемы с тяжело болевшей и требовавшей ухода матерью, и снимки в этой суете и постоянных трудностях просто где-то затерялись.

Когда мама вернула фотографии третьей подруге, та просто расплакалась. Оказывается, её дед всю свою жизнь был регентом в церкви, за что постоянно подвергался гонениям со стороны властей, а в 1937 году ещё и Зоиного отца репрессировали, и семья срочно поменяла место жительства. Из страха, что оставшиеся члены семьи будут тоже репрессированы, они сожгли все имевшиеся фотографии.

Моя мама знала историю их семьи, но то, что они уничтожили все фото, – нет. Как же подруга Зоя обрадовалась старым карточкам, как благодарила маму! Эти снимки с дорогими ей людьми оказались единственными сохранившимися.

А я теперь тоже думаю: может, через какое-то время и мне вернуть фотки моим подругам?