Анваром гордились не только многочисленная родня и школа, окончив которую с золотой медалью, без труда поступил в знаменитую «Бауманку». Особым уважением он пользовался и у руководителей района у себя на родине.

В начале двухтысячных руководителям приходилось на живую нитку латать прорехи в экономике, которая, перестав быть плановой, никак не могла встать на капиталистические рельсы. А вот их молодой земляк Анвар, быстро пройдя по карьерным ступенькам на крупнейшем предприятии Уфы, был приглашён на высокую должность в одно из ключевых министерств республики.

В пору нехватки всего и вся районное начальство, разумеется, не упускало случая обращаться к нему за содействием. Анвар же, не выходя за рамки дозволенного, старался помочь землякам – выражаясь современным языком, был их лоббистом. Причём категорически пресекал попытки отблагодарить за содействие, грозя прекратить на этом знакомство раз и навсегда, чем вызывал удивление и ещё большее уважение.

Словом, всё шло замечательно – писалась докторская диссертация, строился загородный дом. Лишь одно огорчало: красавица жена никак не соглашалась на второго ребёнка. Но, не чая души в девятилетнем сыне Равиле, Анвар, выросший в многодетной семье, не терял надежды.

Равиль учился хорошо, единственное, что не давалось, – изучение родного башкирского языка. Однажды мама, доведённая до белого каления выполнением домашнего задания и безуспешными попытками понять учебный материал, категорически заявила:

– Пусть отныне этим с тобой занимается папа, ко мне больше не подходи со своим башкирским языком! Или получай двойки. Я родной татарский-то знаю через пень-колоду.

Анвар, проверив уровень знаний сына, чуть не впал в прострацию. Полистав же учебник, по которому велось обучение, и вовсе не на шутку озадачился. Сразу же на память пришла цитата, которую в годы учёбы ему приходилась учить и конспектировать: «страшно далеки они от народа». В данный момент она, разумеется, относилась не к декабристам, а к авторам-составителям учебника.

Закончился учебный год. В табеле напротив графы «башкирский язык» красовалась вожделенная пятёрка, цену которой, однако, все хорошо понимали. Поэтому Анвар решительно отмёл предложение супруги отправить ребёнка в престижный детский лагерь с углублённым изучением английского, занятиями по тхэквондо и прочими благами. Всё это стоило как два оклада жены. И Анвар сказал как отрезал:
– Успеет изучить английский. Пусть сначала научится разговаривать на языке предков, отправляем на всё лето в деревню к деду и бабуле.

Регина знала, когда с мужем можно и поспорить, а когда бесполезно. Повздыхав, она согласилась. Вспомнила, что в детстве тоже часто проводила лето у картатая и нэнэй. Эти тёплые воспоминания до сих пор грели душу.

Родителям удалось выбраться к сыну лишь через два месяца. У Анвара выдался напряжённый период на работе, а Регина, постоянно переживавшая и тревожащаяся за сына, не решилась на дальнюю поездку с пересадками и впервые пожалела, что не водит машину.

Когда приехали в село, пятничный день клонился к закату. Только что кончился проливной дождь, и умытая июльским ливнем природа благоухала. Заведя машину во двор и тепло поздоровавшись с постаревшей, но ещё очень бодренькой мамой, они узнали, что их сынок с утра ушёл пасти деревенское стадо вместе с младшим братом Анвара, его зятем и отцом.

В годы, о которых идёт речь, народ в деревне ещё держал скотину, но охотников бегать за живностью с мая по октябрь уже не было. Приходилось пасти скот поочерёдно, с учётом количества голов, выгоняемых со двора.

Только солнце скрылось за холмом – в начале улицы показалось стадо. Первыми, тряся бородками, шли козлы, за ними, вперемежку с овцами, пережёвывая жвачку, степенно шагали бурёнки.

Возле каждого дома у раскрытых нараспашку ворот стояли хозяева, зорко высматривая свою скотинушку. Если пробежит мимо – будешь весь вечер искать по посёлку. Когда последняя животина лениво прошагала мимо, родителям открылась живописнейшая картина – извазюканный по самые уши, с длинным кнутом на плечах, с усталым выражением лица, загорелый, похудевший и заметно вытянувшийся отпрыск.

У мамы захолонуло сердце, она кинулась вперёд.

– Сынок, как ты? Боже, какой ты… – не находя слов, она всплеснула руками. Ей хотелось прижать Равиля к груди, обнять, зацеловать, но она сдержала свой порыв – такой он был мокрый и грязный. – Ты же заболеешь, надо было зонт брать!
– Да всё нормально, мам, – солидно ответил по-башкирски Равиль и продолжил…

Тут я вынужден отказаться от цитирования его слов, ибо даже в переводе они подлежат жесточайшей цензуре. Поэтому попробую передать их смысл через общеупотребительные выражения.

В общем, парень сказал, что, когда они пасли скот, с запада неожиданно возникло небольшое облачко, размером с ту часть человеческого организма, куда рассерженные люди посылают своих непримиримых оппонентов. Это облачко и совершило над ними, пастухами, акт сексуального насилия.

Младший брат Анвара и зять, стоявшие рядом, мгновенно испарились, как будто их и вовсе не было. Дедушка, отставший от всех на добрый десяток метров, к счастью, ничего не услышал и не узнал, какие глубокие познания показал любимый внук в изучении родного языка, и был немного озадачен отсутствием должных эмоций у приехавших сына и невестки.

Регина стояла как столб, вытаращив глаза и хватая ртом воздух. Способность говорить вернулась к ней через несколько минут. Сверкая очами и непривычно понизив голос, она обратилась к мужу:
– Ну что, теперь доволен? Хорошо сынок изучил родной язык? Чего молчишь?

Лишь присутствие свёкра не дало выплеснуться клокотавшему в ней возмущению. Анвар и сам был смущён.

После горячей баньки и чаепития со свежим мёдом с сыном провели воспитательно-разъяснительную беседу. Разговор с братом и зятем длился дольше и даже содержал некоторые слова из недавно освоенного мальчиком лексикона. Сам же юный пастушок, несмотря на уговоры мамочки, отказался ехать с родителями в город даже на один день и остался в деревне до конца каникул.

Проблем с изучением родного языка больше не возникало. Примечательно, что хотя обучение в школе велось на литературном башкирском, Равиль предпочитал диалект, присущий их с отцом малой родине.