В начале 2010 года, когда сыну исполнилось год и два месяца, узнала, что опять беременна. Это был гром среди ясного неба. Вторая беременность не планировалась, принимались все меры предохранения, но они не помогли. Такой растерянности я не испытывала никогда в жизни. Только что с огромным трудом определила сынишку в ясли, устроилась на новую работу с достойной должностью и зарплатой. Снова возвращаться в беременность, пелёнки и бессонные ночи не хотелось, если честно. Но я также знала абсолютно чётко и ясно, что аборта не будет, будет новая человеческая жизнь.

Муж сразу спросил меня, не боюсь ли я остаться одна, так как троих детей он не потянет (у него есть дочка от первого брака, он ей помогает). С первым нашим ребёнком он смирился, только когда узнал, что будет сын. Мама, узнав о моей второй беременности, приехала аж за 200 километров – отговаривать меня. Аргументы железные: у меня нет мужа, ведь брак официально не зарегистрирован, только никах (мусульманский свадебный обряд. – Ред.), у меня нет квартиры (мотаемся по съёмным), нет прописки. Со свекровью я практически не общаюсь, но она тоже считала, что я совершаю глупость и тяну её сына в нищету и болото.

В общем, от близких людей было полное непонимание и осуждение. Но, несмотря на отсутствие поддержки, я пошла в поликлинику и встала на учёт по беременности.

Сначала всё шло хорошо, никаких патологий, чувствовала я себя чудесно. И вдруг на плановом УЗИ в 20 недель доктор рядом с ребёнком в матке обнаруживает какую-то опухоль. Меня направили к генетикам в республиканскую клиническую больницу, там повторили обследование, сказали, что пока затрудняются с точным диагнозом, записали мой телефон. Через три дня раздался звонок, меня пригласили к заведующей отделением, а перед посещением рекомендовали в интернете ознакомиться с термином «акардиальный монстр». Я ознакомилась и пришла в ужас.

Было от чего. Акардиальный монстр – это близнец, который развивается рядом с плодом, но у него нет сердца. То есть сердце здорового ребёнка качает за двоих, естественно, не справляется, останавливается, и погибают оба. Только недавно врачи научились делать операцию по перерезанию сосуда, соединяющего монстра и здоровый плод, но она возможна, если патология выявлена до шестнадцати недель. А у меня двадцать! Как же я плакала, ведь я уже любила свою девочку.

Заведующая отделением УЗИ РКБ оказалась властной женщиной с грубыми чертами лица, но вызывала уважение и доверие. Обследование длилось больше часа. Действительно, у меня монстр. У него есть кожный покров, небольшая мышечная масса, кровеносная система, зачатки кишечника, мочевыделительной системы, нижних конечностей – даже на мониторе УЗИ это зрелище не для слабонервных. С моей девочкой его соединял сосуд, через который он питался и рос. Заведующая, эта святая женщина, успокоила меня. Да, операцию делать поздно, но дочка у меня развивалась хорошо, несмотря на монстра, поэтому был шанс, что она сумеет справиться за двоих. Каждые две недели я должна была приходить на УЗИ, чтобы убедиться: она справляется.

И потекли томительные дни ожидания. Все мысли были только о том, как там моя доченька. Нет, я по-прежнему работала, занималась с сынулей, ходила в гости, даже с мужем ездили на свадьбу к его брату в Уфу. Но это всё выполнялось на автомате, душа была там – с дочкой и «монстриком», к которому я уже как-то привыкла.

Сделала попытку прорваться в перинатальный центр РКБ, где созданы все условия для таких сложных беременностей. Там меня спросили, «от кого» я и чего, собственно, от них хочу. Я прямо заявила, что с такой, мягко говоря, нестандартной беременностью хотела бы находиться в их центре под постоянным наблюдением, чтобы минимизировать риски. Доктора переглянулись, и в их глазах я отчётливо увидела значок доллара, как у Скруджа Макдака. Мне мягко объяснили, что, мол, «нет никаких показаний для госпитализации, раз с двойней всё хорошо и вы нормально себя чувствуете». Я возразила, что у меня не просто двойня и «всё хорошо» – это пока, а когда будет плохо, я не хотела бы, чтобы мной занималась ночная бригада дежурного роддома. Заведующий сделал какую-то пометку на направлении и сказал, чтобы я это показала врачам «скорой», когда начнутся схватки, и они привезут меня к ним в отделение, где сделают кесарево.

Вышла я оттуда опустошённая и раздавленная. Никому не нужны ни я, ни моя девочка, ни мои проблемы. Но вывод из общения с этими горе-врачами я для себя сделала: даже если бы у меня были миллионы, то не обратилась бы к ним ещё раз. Воспринимать акардиального монстра как простую двойню как минимум некомпетентно. И не могу я доверить им свою жизнь и жизнь ребёнка.

Участковый врач в женской консультации больше меня никуда не направляла. Назначила стандартный набор витаминов для беременных. Медсестру интересовали только мои анализы – а то её ругают, если журнал не заполнен. К слову сказать, они тоже впервые столкнулись с таким явлением и не знали, что со мной делать. Я сама им рассказывала, что это такое, – со слов заведующей отделением УЗИ и со страниц интернета. И что меня бесконечно поражало в их профессиональном поведении, так это полный, извините, пофигизм. Если ты чего-то не знаешь, но вынужден с этим сталкиваться по работе, будь добр, открой справочник, позвони более опытным коллегам, разберись. Но нет: под лозунгом «не знаю и не хочу знать, нам за это не платят» продолжают лечить людей.

От такого повсеместного равнодушия мне было страшно и даже физически становилось хуже. Ещё эта невыносимая жара 2010 года. Выход был только один. И помочь мне мог только Он. Да, только Всевышний нас любит, Он никогда не бросит. Я поняла: лишь Аллах милосердный мне поможет. Я и раньше считала себя мусульманкой, но почувствовать себя ею смогла только в тот момент. Момент истины.

С молитвами пришло сначала успокоение, потом смирение, потом – уверенность в своих силах и возможностях. Кроме того, я стала себя лучше чувствовать. А контрольное УЗИ показало, что размеры монстра практически не изменились, а моё маленькое чудо развивается хорошо, я даже увидела на мониторе, как она сосёт кулачок.

В 32 недели я без всяких направлений пришла в тот же роддом, где благополучно в 2008 году родила сына. Заведующую, которая тогда лично принимала роды, мой диагноз не смутил и не удивил. Пролистав пачку моих бумаг, она сказала:
– Не волнуйся, родим! В тридцать шесть недель приходи. Если что-то пойдёт не так, вот мой номер телефона, чтобы не было сюрпризов для ночной бригады.

Причём это самый непрестижный роддом Казани, оборудования в нём не было никакого. Обшарпанные, давно не крашенные стены, железные кровати, проваливающиеся до пола, девятиместные палаты. Но здесь мне было так легко и спокойно! На сроке 38 недель я родила сама, без кесарева сечения, свою выстраданную дочку. На мои роды сбежался весь акушерский персонал роддома, настолько им как профессионалам был интересен такой редкий случай. После появления моей крошки доктора немедленно перерезали пуповину и сосуд, соединяющий её с «монстриком», затем я родила и его – мне даже не стали его показывать, а сразу увезли в анатомичку медицинского университета. Красавицу мою положили мне на грудь, она сразу начала активно кушать. Её здоровье не вызывало никаких опасений. Вот такая страшная сказка со счастливым концом.

Кстати, муж мой назвал дочку Индирой – в честь богини войны, обожает её до безумия. Теперь требует родить ещё одного сына. Хотя отношения регистрировать официально пока не намерен, несмотря ни на что. Для бабушек и дедушек лучше и красивее Индиры никого нет, они с удовольствием покупают ей бантики и юбочки. Впрочем, эту сероглазую блондиночку, ласковую и нежную, невозможно не любить.

Дорогие женщины, знайте: нельзя отчаиваться, опускать руки. Из любой ситуации есть выход, нужно просто стучаться во все двери, хоть одна, но откроется – и там тебе помогут. Иногда двери не открываются – залезайте в окно. И, конечно, нужно верить в Бога. По возможности ходить в церковь, в мечеть, жить по Божьим законам, и Всевышний вас не оставит.