Наш новый премьер-министр после вступления в должность намеревался отправлять чиновников в регионы, дабы те своими глазами могли увидеть, чем же там живут люди, какие у них проблемы и что сделать для их разрешения. К сожалению, пандемия внесла коррективы в эти планы и, видимо, теперь всё отложено на неопределённый срок. А я вспомнила события тридцатилетней давности.

В конце 80-х – начале 90-х годов в экономике нашей страны происходил слом: государственные предприятия переводили на рыночные рельсы. Был издан ряд соответствующих законов, но вот как их исполнить, руководство многих предприятий толком не знало: не было практики. И потянулись специалисты разного уровня – куда? Ну, конечно же, в свои министерства в надежде на помощь. А все министерства, как известно, в Москве.

Мы с мужем тогда жили в другом регионе, в небольшом городе. Друг мужа Александр возглавлял одно крупное предприятие, как директор он лично и отправился в своё министерство в надежде получить там юридическую помощь в акционировании организации.

Вернувшись, зашёл к нам в гости. Я спросила Сашу, как всё прошло в столице, и он рассказал, что в министерстве побывал во многих кабинетах и везде его откровенно отфутболивали со словами «решайте всё сами на месте». Никаких документов, наработок – ничего не дали и вообще игнорировали все его просьбы хотя бы о консультации по отдельным вопросам.

Александр выглядел расстроенным, сказал нам:
– Что же, будем сами как-то выкарабкиваться из этой ситуации.

Очень боялся наломать дров, ведь деятельность их предприятия изначально была убыточной, но ранее это покрывалось из бюджета. А как быть теперь, Саша не знал и переживал, что его предприятие ожидает крах. Между тем, оно много значило для города, население очень нуждалось в его услугах.

Как я потом узнала, процедура акционирования проходила у них тяжело, не без потерь и серьёзных ошибок.

Какое-то время спустя я поехала в родной город к родственникам. Раньше, когда приезжала домой, с удовольствием встречалась с бывшими коллегами, с которыми работала на заводе. Вот и в этот раз увиделась с Ольгой Петровной. Мы обрадовались встрече, поговорили о родных, узнали всякие новости о знакомых.

Расскажу об Ольге Петровне подробнее. Она работала на заводе старшим экономистом, умнейший специалист! Я моложе неё лет на 15, она многому научила нас, младших коллег, – такого, пожалуй, ни в одном учебнике не прочтёшь. Технологию производства нашей продукции знала досконально, ей удавалось решать сложнейшие вопросы и при планировании-нормировании, и при оплате и стимулировании труда, и в других непростых ситуациях.

А ещё Ольга Петровна умела нестандартно мыслить. К ней прислушивались и руководство, и мастера цехов, и рабочие. При этом она обладала обаянием: стоило с ней немного поговорить, и казалось, будто знаешь человека всю жизнь.

Конечно, у неё имелись и недостатки, но на фоне высокого профессионализма они просто не замечались.

Ей было уже под пятьдесят, росло два внука, но Ольга Петровна следила за собой: всегда с аккуратной причёской, хорошо одета, ходила в обуви на высоком каблуке, зимой – в стильном пальто с собольим воротником и в собольей же модной шапочке.

На момент нашей встречи коллега продолжала трудиться на заводе, и я поинтересовалась, как идут дела. Мне всегда это было интересно: я отработала там несколько лет, и какая-то частичка души осталась на предприятии. Ольга Петровна сказала, что сейчас они готовят необходимые документы для смены формы собственности.

Тут я не удержалась и поведала о грустной поездке друга моего мужа в Москву. Коллега усмехнулась:
– А хочешь, расскажу о своём посещении министерства?

Сначала руководство завода пыталось решить вопросы самостоятельно, но дело было новое, неизвестное, к тому же очень опасались допустить какие-нибудь юридические огрехи и упущения, что негативно повлияло бы на деятельность и будущее завода.

Ольга Петровна продолжила:
– Сама знаешь, предприятий такого профиля ни в нашей области, ни в соседних регионах нет, поэтому решили командировать меня в родное министерство – может, у них там уже есть какая-нибудь практика.

И далее она рассказала следующее.

Пришло время вылетать в столицу, а добраться от дома до аэропорта можно было только рейсовым автобусом – такси в их район не ходили, а личных автомобилей тогда почти ни у кого не было. Стояла зима, уже несколько суток мороз минус 40.

Ольга Петровна привычно надела свои модные сапожки на высоком каблуке. Увидев это, муж чуть не разругался с ней, заставил обуться в валенки, которые она никогда не носила, кроме как на даче. Да и зачем? В Москве тепло, всего-то минус 15 градусов. Но всё же кое-как её уговорил и лично проводил до аэропорта. Как потом призналась Ольга Петровна, если бы не валенки, наверное, отморозила бы ноги.

В самолёте она достала из сумки свои модные сапожки, надела их, а валенки сунула в сумку. С собой взяла ещё пуховую шаль – совсем недавно переболела отитом и боялась осложнений.

На другой день в гостинице Ольга Петровна надела модный костюм, привычно наложила лёгкий макияж и отправилась в своё министерство.

– Представь, меня ожидал точно такой же приём, как и твоего знакомого. И хотя у нас разные министерства, но ситуация один в один. В каждом кабинете меня встречали с каменными лицами, никаких документов не дали, рекомендаций или консультаций по вопросам – тоже. В общем, к концу дня я обошла все кабинеты, и ни в одном мне ничего не предоставили и не посоветовали. День прошёл впустую.

Вернулась в гостиницу, кое-как перекусила, села в своём номере и крепко задумалась, что же делать. Хотела посоветоваться с коллегами, но все они из дальних регионов, да если и приезжали, то в другое время. Возвращаться домой с пустыми руками? Никак не могла такого допустить, от этой поездки зависело очень многое, решалась дальнейшая судьба завода, а значит, и всех его работников. И приняла решение.

Утром достала из сумки валенки, надела. Свои сапожки и соболью шапочку оставила в номере. Пригодилась и шаль: ею я по-бабьи повязала голову, да так, чтобы не было видно собольего воротника. И никакого макияжа. Глянула на себя в зеркало: бесцветная как моль, с голубыми глазками, замотанная в шаль, в валенках – ну точно бабуля из далёкой и забытой богом деревеньки. Но мне как раз и нужен был такой образ.

И вот я снова в министерстве. Подошла к тем же кабинетам, что вчера, собралась с духом и решительно ринулась в первую дверь. Не дав чиновникам опомниться, прямо с порога начала причитать с рефреном «сами мы не местные-е».

– Я приехала к вам от маленького завода – послали меня, нормировщицу. Начальница-то моя давно на больничном с ребёнком, вторая коллега в декрете. А документов взять для образца негде: ближайшие заводы нашей специфики аж в Казахстане и на Дальнем Востоке. Вот, явилась к вам, помогите нашему маленькому заводу!

В кабинете находилось несколько человек, они прямо-таки впали в ступор от моего жалобного голоса. Больше всего боялась, что меня узнают, ведь вчера утром я уже побывала в этом кабинете. Но они меня не узнали! Более того, произошло чудо. Каменные лица вдруг ожили, в них стало проявляться нечто человеческое.

Чиновники засуетились, предложили сесть, спросили, какие конкретно у нас затруднения, и дали уже имевшиеся у них наработки.

Всё это я записала в тетрадь, а многое запомнила – ты ведь знаешь, что память у меня хорошая, почти фотографическая. Расстались довольные друг другом.

В других кабинетах я повторила этот же фокус. Реакция везде была одинаковая: вначале люди испытывали шок, а потом оттаивали и давали необходимые документы, даже чаем поили.

В общем, собрала я целый пакет нужных бумаг. Честно признаюсь, совесть меня не мучила, что обманула всех этих чиновников. Они из своих кабинетов-то даже о нашем областном центре мало что знают. А может быть, вовсе не пожалели какой-то там заводик в далёкой Сибири, а просто хотели побыстрее избавиться от слезливой старухи, кто знает?

Главное, я раздобыла для нашего производства необходимые наработки, мы их внимательно изучили. Зачем заново изобретать велосипед, если кто-то уже решил эти вопросы, к чему набивать лишние шишки? Конечно, документы для завода мы разработали сами, но учли уже имевшуюся практику.

Вот такую историю мне поведала моя бывшая коллега, да простят меня чиновники. Но всё это реальные случаи, а из песни слов не выкинешь.