– Да чтоб ты сгинул, глаза б мои тебя не видели, шалопута!

Мама отставила миску с вишнями, из которых вынимала косточки, и встала, прислушиваясь.

– Опять тётя Дуся своих воспитанников гоняет. Что там на этот раз?

И неторопливо пошла к калитке. Я третий день гостила в родительском доме и была уверена в покое и благостности этого уголка на окраине большого города. А тут, оказывается, страсти кипят.

Мама открыла калитку, и я высунула любопытный нос из-за её плеча. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как мимо нас трусцой пробежал загорелый до черноты жилистый мужичок неопределённого возраста, одетый в потрёпанные шорты, а за ним сухая старушка с веником в руках.

– Тётя Дуся, что случилось? – стараясь скрыть улыбку, спросила мама.

Бабуля притормозила, утёрла мокрое лицо кончиком платка и негодующе заговорила:
– Да вот, Люба, послал бог охламона на мою голову. Одноклассник зятя. Ведь голый же пришёл, одни шорты и сланцы драные.

Охламон сел на корточки метрах в десяти и закурил сигарету без фильтра.

– Надо ж одеть дурака, – продолжила старушка. – В наше время никто ничего за так не даст, надо заработать. Отвела я его к Вальке рыжей, она пристройку затеяла, люди нужны. Наказала не поить, а деньги, сколько заработает, мне отдать. Цельный день он у Вальки ишачил, а вернулся пьяный и без копейки.
– Тёть Дусь, ты не переживай. Она со мной хорошо рассчиталась. По полной программе, – издалека захрипел мужичок.
– Знаю я, как она рассчитывается! – топнула ногой бабуля. – Вымя своё ведёрное вывалит, задницей крутит, у мужика слюни ручьём, она и пользуется. Думаешь, только с тобой так рассчиталась? Да она уже второй этаж к дому так пристраивает.
– Ничё, меня надолго запомнит, – попытался подбочениться донжуан, но не удержался на корточках и завалился на бок.

Мои родители не так давно поменяли душную квартиру на небольшой дом в этом районе. Понятно, что не были осведомлены о некоторых местных особенностях.

– Люба, – вцепилась вдруг старушка в мамин локоть, – а тебе, случай, сделать чего не надо?
– Нет, тётя Дуся, у меня муж, слава богу, не безрукий.
– Может, женскую какую работу? – не отставала соседка. – Помыть, прибрать, постирать? У меня Машка с такой вот блямбой под глазом сидит. Догулялась, зараза, по вокзалам, по базарам, теперь выйти стесняется. А по-соседски прибежала бы.
– Спасибо, не нужно. Ко мне вот дочка приехала, если что, поможет.
– Ой, Люба, а в чём это у тебя руки? – спросила старушка. – Никак вишня?
– Да вот решила дочку варениками побаловать. Вишня хорошо у меня уродилась, да только птицы сильно поклевали, еле-еле миску набрала.
– А я Кольку с палкой под дерево посадила, чтоб птиц гонял, так у меня ни одна ягодка не пропала, – похвалилась соседка. – Ты приходи, я скажу своим архаровцам, чтоб нарвали ведёрко, сваришь дочке варенье.
– Спасибо, тётя Дуся, зайду. Вы подождите минуту.

Вернувшись через несколько минут, мама протянула соседке пакет.

– Здесь брюки спортивные, пара футболок. Всё ношеное, но чистое. И по размеру подойдёт.
– Любочка, спасибо тебе, хоть срамоту прикроет! А то ни в город ему не выйти, ни… Нет, вы только гляньте на него.

Мужичок, соскучившись нас слушать, улёгся прямо на тропинке, положил под нечёсаную голову сланцы и уснул сном праведника.

– Получил своё удовольствие и дрыхнет, вот я ему сейчас! – разозлилась пожилая валькирия и, перехватив веник поудобнее, решительно направилась к спящему.
– Пусть спит, – остановила тётю Дусю моя мама. – Проспится, тогда с ним разберётесь. Я там ещё пачку чая положила, крупы пшеничной, сала кусочек.
– Дай бог здоровья, Люба! Уж если сало, то побегу своим архаровцам кулеш сварю.

Бабуля поковыляла к себе, а мы вернулись во двор.

– Не осуждаешь? – тихо спросила мама, снова принявшись за вишню.
– С чего бы? Просто интересно, что тут у вас за драмы разыгрываются.
– У нас тут, доча, летний лагерь для бродяг, – вздохнула мама.
– Начало многообещающее, – усмехнулась я и устроилась удобнее. Люблю мамины рассказы.
– Тётя Дуся – душа-человек. Шестьдесят лет рабочего стажа, всю жизнь на судостроительном отработала, причём не в конторе, а в цеху. Троих детей подняла. Все благополучные, устроенные. И наведываются, и газ ей провели, и путёвки в санатории покупают. Но часто приезжать не выходит. Вот тётя Дуся и завела себе питомцев. Знаешь, есть такие старухи, что по двадцать котов в квартире держат?
– На горе соседям.
– Вот. А у тёти Дуси вместо живности – бездомные, из тех же соображений: они без меня пропадут. Как видим, что по району шатается нечто испитое, избитое, значит, её клиент.
– А откуда они узнают, что здесь их привечают?
– Сарафанное радио. Семь-восемь человек у неё постоянно толчётся, мужчин во флигель селит, женщин – в летнюю кухню. Но осенью лавочка закрывается – отопления там нет, а в дом тётя Дуся этих деятелей не пускает, вот и расползаются по подвалам и теплотрассам. А к весне снова сюда.
– А не опасно такое соседство?
– Наоборот, – убеждённо сказала мама. – Наш квартал было облюбовали «закладчики». Ну те, что наркотики продают через интернет, но не из рук в руки, а в укромных местах прячут. Так Дусины орлы быстро их отвадили.
И вообще удобно. Нам нужно было сухое дерево убрать. Если бы обратились в специальную компанию, пришлось бы выложить полпенсии, не меньше, а Дусины бойцы за два часа всё сделали, ещё и ствол на дрова распилили. Так соседка даже денег не взяла, попросила только перевязочный материал купить: вата, бинты. Эти обормоты вечно в какие-нибудь неприятности влипают, ходят с битыми физиономиями, а Дуся их лечит... Так, я раскатываю тесто, ты лепишь, – скомандовала мама.
– Лучше наоборот. Вдруг вареники в кастрюле разлезутся, вы меня с папой дразнить будете.
– Как скажешь, – рассмеялась мама и отдала мне скалку. – Да, так о Дусе, вернее, о Косте. Это один из тех мужчин, что дерево нам пилили. Его бы отмыть, постричь, приодеть, симпатичный парень получится. Вежливый, речь правильная. Разговорились мы с ним. Он окончил наш сельхоз, женился, родился ребёнок. На нормальную работу устроился. Выпивал, не без того, но под забором не валялся. Однако не повезло Косте с женой, упёрлась – или я, или водка. А для него выпивка не то чтобы превыше всего, а просто часть образа жизни: и папа выпивал, и мать к рюмочке прикладывалась, и все друзья-приятели такие же. Отказаться от водки всё равно что от всех от них отказаться. Пытался объяснить это жене, предлагал как-то нормировать это дело.
– В каком смысле «нормировать»? – не поняла я.
– Ну, например, чтобы можно было выпить по выходным. А она – нет, и всё, вообще не прикасайся. Считаю это тоже перебор. Ты же видела, за кого замуж шла. Зачем мужика через колено ломать? Костя-то думал, она пугает, а нет. Не успел оглянуться – из дома выгнала, запретила видеться с ребёнком. Вот он и сорвался с нарезки и докатился до тёти-Дусиного флигеля… Да там с любым поговори, каждый вспомнит момент, когда нужна была опора, дружеское плечо, а его не оказалось, и человек пошёл ко дну.
– Брось ты эту достоевщину! – разозлилась я. – Этих бомжей послушать, так все они князья Мышкины в изгнании. А поговори с полицией, половина самых жестоких и девять десятых бессмысленных убийств совершаются именно этими деятелями. Мозги они давно пропили, совесть там и не ночевала, ответственности даже перед самим собой ни на грош. Дружеское плечо им подавай! Им не плечо нужно, а шея – родителей, жены, братьев-сестёр или такой вот тёти Дуси, чтобы сесть и ноги свесить. И жить рядом с такими всё равно что с ядовитым гадом в одном доме. Прихлопнут старушку, причём не со зла, как они любят оправдываться, а просто с пьяных глаз. Как будто пьянство – это стихийное бедствие вроде урагана или цунами, перед которым человек бессилен.

– Так что же, добивать их? – тихо спросила мама.
– Не знаю, мам. Тысячи светлых голов бьются над проблемой пьянства. Уже до генетического уровня дошли, но так и не разобрались, почему в благополучной семье может вырасти алкоголик, а у конченых маргиналов – трезвенник. Знаю только, что теперь моя душа будет не на месте из-за того, что неподалёку от вас пасутся «питомцы» тёти Дуси.
– Да ты не волнуйся, она их вот так держит, – мама сжала в кулаке недолепленный вареник, и из него брызнул вишнёвый сок. – У неё сухой закон. Почему она этого мужичка веником гнала? Не из-за того, что денег не принёс, а потому что пьяный пришёл. Между прочим, как минимум одного парня к нормальной жизни тётя Дуся вернула. Уже пять лет капли в рот не берёт, навещает её, в ноги кланяется.

Я только покачала головой. Мою прекраснодушную маму с её позиций не сдвинешь.

Вареники были налеплены, посуда вымыта. И тут выяснилось, что сметана, без которой это царское блюдо немыслимо, прокисла, пришлось идти в магазин.

Дошла до конца улицы, свернула на соседнюю и ещё издалека увидела уже знакомого мне загорелого мужичка. Он снял несколько подгнивших досок забора и прилаживал новенькие. Тётя Дуся придирчиво следила за действиями охламона.

– Только попробуй мне саморезы молотком забивать, тогда вообще во двор не пущу, – грозила она сухим кулачком.

А охламон, неловко орудуя большой отвёрткой (руки с похмелья дрожали), успокаивающе бурчал:
– Да всё нормально будет, тёть Дусь, ты только сердца на меня не держи. А я тебе, тёть Дусь, всё в лучшем виде…