Юный врач испугался
06.08.2020 00:00
А вдруг человек сейчас глаз вынет

Юный врачЗдравствуйте! Хочу поделиться своими больничными заметками, возможно, они окажутся интересны. Моя «история болезни» началась почти год назад, в августе, в любимой Греции.

Мы с подругой плавали в море, покачивались морскими коньками, перебирая ногами. И вдруг мне резко стало плохо – замутило, и закружилась голова. Решила, что перегрелась, хотя на солнце бываю мало. Доползла до берега, в номере плюхнулась в постель под кондиционер, уснула.

Проснулась. Лежу – терпимо, встаю – тошнит, голова кружится. В гостинице даже тонометра нет, а с собой в отпуск я его никогда не брала. Моё максимальное давление – 140 на 90, зачем прибор таскать? Полежала пару дней, на третий встала, всё нормально. Вернулась домой, вышла на работу.

Но в сентябре история повторилась. Врач всё-таки выписала таблетки от давления – видимо, эти самые 140 на 90 для моего организма – высокие цифры. Я принимала лекарства, всё было хорошо.

В третий раз меня ударило в ноябре. Тошнота и головокружение не проходили категорически. Вызывала «скорую», попадала в больницу, ходила к платному неврологу, делала уколы, проходила обследования – никто ничего не обнаружил. И только через десять дней в очередной больнице всё же диагностировали инсульт. Меня тут же отправили в реанимацию, впервые в жизни.

Молодые мальчики и девочки – студенты и интерны – были услужливы и веселы. Мы перешучивались, подкалывали друг друга. Лежать целый день почти без движения очень тяжело. А к исходу суток возникла ещё одна проблема: мне потребовалось снять контактные линзы, глазам нужен отдых, но контейнеров с раствором для их хранения у меня с собой не было.

Консилиум из троих весёлых молодых людей решил: можно положить линзы в шприцы, наполненные физраствором. Принесли два здоровенных шприца, велели снять линзы. Потянулась к глазу и была очень удивлена, когда самый бойкий и весёлый из тройки тут же отвернулся и уставился в окно.

– Саша, ты без пяти минут врач, чего испугался?
– Ой, не могу это видеть. Я и на операциях, на вскрытиях был, смерть констатировал – нормально. А если кто линзы вытаскивает, мне кажется, человек сейчас глаз вынет!

Посмеялись. Ночь проспала спокойно, а на другой день уже и в палату перевели.

В больнице я оказалась в первый раз за тридцать лет. Режим дня строгий. Обход врачей. Логопед, психолог, преподаватель ЛФК. Капельницы, таблетки, процедуры. Обед, тихий час. А потом, как говорится, свободное время. Мне уже передали телефон и электронную книжку, поэтому не скучала.

Инсульты у всех разные. У окна лежит маленькая сухонькая старушка, 91 год. Она может немного посидеть, поднять руку, произнести пару слов, ответить на простой вопрос. Скорее всего, уже не встанет. К ней регулярно приходит сын, кормит её, разговаривает.

Рядом со мной женщина, 75 лет, у неё лёгкая форма. Дама приятная, молчаливая, как и я, – целыми днями читает, жить не мешает.

Соседка слева. У неё диабет, высокий сахар, колют инсулин. Вроде бы видимых нарушений после инсульта нет, но она практически не вылезает из телефона. Я наизусть знаю все подробности жизни её, детей, внуков, друзей и подруг. Стараюсь не реагировать, отключаться, погружаясь в книгу.

У другой стены две лежачие. Инструктор делает женщинам массаж, разминает ноги, заставляет пройти несколько шагов, но до полного владения телом ещё далеко. Днём обе дамы вполне адекватны, разве что бессвязно лопочут не переставая: то пересказывают содержание фильмов, то обсуждают Путина. Эх, беруши бы мне… Но всё-таки терпимо. А вот ночью они почти не спят, постоянно возятся, бормочут, очень мешают отдыхать.

Две другие пациентки уже встают, пока с ходунками. Одна – спокойная, тихая приятная женщина, а у второй – сиделка, помогает ей с утра до вечера. Как-то раз я спросила пришедшую к больной дочку, почему не взяли отдельную платную палату. Та, улыбнувшись, ответила: мол, мама у нас болтушка, у неё рот не закрывается, в одноместной ей скучно, она бы там и сиделку довела. А тут со всеми поговорит, а как соседки от неё устанут – тогда уже сиделка её на себя берёт.

Мне повезло, инсульт нетяжёлый. Я в палате самая молодая, остальные как минимум лет на 10–15 старше. Инструктор по физкультуре ко мне вопросов не имеет. Психолог дал выполнить десяток не таких уж простых тестов, остался доволен результатом.

Студент-логопед объясняет мне:
– При инсульте страдает кратковременная память. Сейчас проверим. Я вам скажу пять слов, запомните их, пожалуйста. Ночь, улица, фонарь, аптека, монета.
– Чего? Юноша, какая ещё монета?

Парень уставился с удивлением – видимо, предположил, что мой мозг затронут тяжело. Вздохнув, читаю ему стихотворение Блока наизусть. Оказывается, он ещё умеет краснеть.

– Извините, в школе вроде бы это не проходили. Давайте другие слова.

Запоминаю новую пятёрку, потом считаю, повторяю предложения, составляю фразы из заданных слов. Логопед улыбается – всё нормально.

А вот у остальных пациентов далеко не так хорошо. Ну, женщина, не вылезающая из телефона, особым интеллектом и до инсульта, похоже, не отличалась.

Рядом с ней – 80-летняя дама, служитель в залах Большого дворца Петергофа. Три слова из пяти запоминает, дальше никак. Переживает, что многое забыла из русской истории, а ведь столько знала!

Рядом с ней – бывший преподаватель музыкального училища. Пальцы правой руки почти не слушаются.

– Ничего, – утешает совсем молоденький массажист, годящийся ей во внуки, – разработается рука, вот увидите. Ну-ка, давайте – палец колечком, согнули, разогнули, скользим по большому пальцу, вот так. И споём, я тоже музыкалку оканчивал. Си-ре-до! Ре-фа-ми!

Так поют и массируют, массируют и поют.

В палате постоянно кто-то болтается, посетители приходят в любое время. Ко мне потоком идут ученики, выпускники, родители, родные, коллеги, друзья. Чересчур много народу на одну мою скромную персону.

Зато можно спокойно пренебрегать больничной едой, она малосъедобная. Ничего не имею против каши, но получать её три раза в день, на завтрак, ужин и как гарнир в обед, – это уже слишком. Спасибо тем, кто навещал: приносили салаты, корейскую морковку, буженину, рыбу горячего копчения, муж сам приготовил вкуснейшие котлеты. А уж о фруктах и соках не говорю.

Ну что? Жить можно, не очень комфортно, но и не конец света. Хотя временами бывает жутко. Иду утром умываться, на каталке рядом с туалетом – мёртвое тело. К такому не привыкнешь.

Знаете, что в отделении самый большой дефицит? Маленькие стеклянные пузырьки, в которых разносят таблетки утром и вечером. Лекарства надо принимать, а пузырьки сдавать обратно, и не дай бог недосчитаются хотя бы одного.

Регулярные баталии по поводу проветривания. «Бабушка у окна простудится, не открывать!» – «Да, ни в коем случае не открывать, я кашляю!» Неважно, что остальные могут просто помереть от нехватки кислорода и соответствующих «ароматов», свойственных лежачим больным, – это не в счёт, главное, сквозняков нет. Иногда ночью, когда в наглухо закупоренном помещении делалось уж совсем невыносимо, я вставала, чуть-чуть приоткрывала окно и юркала в постель. Так никто и не догадался, что микропроветривание – моих рук дело.

Через десять дней меня выписали. Я чувствовала себя уже вполне сносно, а больничная атмосфера удручала, хотелось домой. Выдали список лекарств и рекомендации относительно образа жизни.

Потом за меня всерьёз взялась родная поликлиника, которую до этого посещала раз в несколько лет, если требовался больничный. Я и фамилии участкового не знала, пришлось выяснить, ибо по нынешним правилам все направления к специалисту можно получать только через своего участкового терапевта.

Начала ходить в поликлинику как на работу. Даже чаще – до трёх раз в день. Массаж, процедуры физиотерапии, лечебная физкультура, визиты к кардиологу, эндокринологу, неврологу, бесконечные анализы, осмотры, УЗИ и прочее. Как законопослушный человек делала всё, что назначали. Наконец мне сказали: всё в порядке, но слабость и быстрая утомляемость будут ещё долго, инсульт – не шутка. Ура, выписали на работу!

Я уставала, да. Лишь через пару недель втянулась в привычный ритм. Спасибо начальству и коллегам – освободили от нулевых уроков, разрешили не посещать внеурочные мероприятия, в профсоюзе предложили путёвку в санаторий на лето. Всё шло нормально.

Вот только причина инсульта так и осталась тайной. Повышенного давления у меня сроду не было, сердце и сосуды в норме, так откуда взялась такая серьёзная проблема? А бог его знает.

Впрочем, как выяснилось, это только первая часть Марлезонского балета. Через некоторое время ситуация повторилась, но это, как говорится, уже другая история. Возможно, расскажу позже.

Из письма Татьяны,
Санкт-Петербург
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №30, август 2020 года