Когда-то мама, будучи молодой, познакомилась с пареньком Мишей. Он был моложе на десять лет, но очень её любил. Сломав шейку бедра, мама лежала в больнице. Миша там и жил, в этой больнице, рядом с любимой: ухаживал за ней, кормил и просил её руки.

А мама моя тоже любила Мишу, но считала, что не имеет права портить ему жизнь. В детстве у неё был туберкулёз костей, несколько операций, в том числе на лице, совершенно больной позвоночник. И длинная чёрная коса до щиколоток. Мама ни разу в жизни не стригла волосы после того, как её наголо обрили во время войны от вшей. В общем, не знаю, почему уж она так боялась испортить Мише жизнь, но отказала ему.

Видимо, назло ей Миша вскоре женился. Жена его тоже была нездорова – что-то с головой. Тем не менее родила ему двоих сыновей, и все они жили в доме Мишиных родителей вместе с его матерью.

Как-то раз мы ездили отдыхать во Фрунзе (Бишкек. – Ред.). Ещё была жива мачеха моего отца, и мы остановились у неё. Папа уехал в Кант (город-спутник Бишкека. – Ред.) к какому-то родственнику обустраивать пасеку. Тем временем мама и папина мачеха повздорили, мачеха очень сильно обидела маму, мы вмиг собрались и уехали – к Мише, он жил недалеко.

Мне было лет семь-восемь, но я помню, как Миша столько лет спустя – его старший сын уже был совершеннолетним – смотрел на мою маму. Отец никогда так не смотрел! Его глаза… Это не спутать ни с чем. Миша любил её все эти годы. И его мама отнеслась к нам очень тепло.

У них был огромный сад. Миша закармливал нас жёлтой малиной, виноградом, персиками и абрикосами. Покупал целые горы шоколадного мороженого, возил по магазинам, кафе, угощал лагманом. Мы ездили на речку с ним, его младшим сыном, моим ровесником, и мамой.

Конечно, потом мы уехали к отцу, а затем вместе с ним домой. Но вот надо ли было так поступить – не знаю. Это мамино решение. Я бы, наверное, не смогла по своей воле расстаться с любимым мужчиной.