В этом году у нашего Стаськи неожиданно прорезался талант. Никто его не учил не то что столярному мастерству – даже умению держать молоток в руках, но он как-то сам постиг секреты этого дела. Стаська стал делать из дерева потрясающие модели всевозможного оружия, начиная от ножей и сабель и заканчивая пистолетами, револьверами, винтовками и автоматами.

Приехав на лето к бабушке с дедушкой, он первым делом направился в сарай, где обнаружил пару рубанков, лучковую пилу и ножовку с топором. Этого было достаточно. Стаська принялся за дело и всего лишь за неделю перевёл почти весь запас досок, которые были бережно сложены под навесом, мало ли для чего, на всякий случай. Зато у самого вскоре образовался целый арсенал всякого оружия от времён Средневековья до современности.

Обнаружив такое разорение, бабушка запричитала и заругалась, но Стаська спас своё положение тем, что быстро отремонтировал крыльцо и сколотил для бабули маленькую скамеечку, на которой ей было очень удобно чистить картошку. Она, конечно, оттаяла, но за Стаськой нужен был глаз да глаз.

Бывало, пойдёт к Динамиту смотреть какой-нибудь фильм, у нас-то своего телевизора не было, наглядится и приходит домой с лихорадочным блеском в глазах. Следует важно в сарайку, берёт ящик с инструментами и отправляется выбирать подходящую доску. Всплеснёт бабушка руками, заохает, но он уже никого не слушает и вовсю орудует ножовкой под навесом, выпиливая очередной автомат ППШ или «шмайсер». Он даже на заказ изготавливал старшим пацанам оружие для игры в войнушку и прославился на всё село как великий оружейник.

Поэтому брат больше не таскался за мной хвостом, у него появились свои интересы и занятия, друзья, знакомые. И я стал более свободен.

Утром, позавтракав творогом с сахаром и ломтём только что испечённого в печи домашнего хлеба, я сразу же отправился к своему лучшему другу, Вовке Али-Бабе, который жил через дорогу, чтобы наметить с ним план действий на сегодняшний день.

У Вовки был большой четырёхкомнатный дом-крестовик, крытый крашеным железом. Родители его жили, как у нас говорили, справно. Отец был электриком, мать работала медсестрой в больнице. Все они сейчас ушли на работу, а сам Али-Баба восседал за столом, застеленным чистой свежей клеёнкой, в ожидании завтрака, весь такой аккуратный, умытый и опрятный, как и положено быть докторскому сыну и круглому отличнику. Он ёрзал от нетерпения на табурете и покрикивал на бабушку, которая накладывала ему в тарелку картофельное пюре:
– Куда ты! Ты чё делаешь? Харэ! Я же сказал тебе, ха-рэ!

Баба Фрося увидела меня, улыбнулась вставными железными зубами и вмиг наворотила и мне точно такую же порцию. Никакие заверения насчёт того, что я уже завтракал, не принимались. Я уселся напротив Вовки, и мы угрюмо принялись за еду. Баба Фрося же положила каждому из нас по приличному карасю, жаренному в сметане, и дала по огурчику, каждый из которых разрезала на две половинки, порубила слегка ножичком и посыпала крупной серой зернистой солью.

Пришлось с этим бороться. Но летом аппетит приходит во время еды, тем более если ты мальчишка и у тебя впереди лежит целый день, наполненный приключениями и разными интересными делами. Мы и не заметили, как смолотили свои порции, дружно отказались от добавки и выскочили из-за стола. Вовка схватил эмалированный ковшик, зачерпнул из ведра свежей колодезной воды и жадно её выпил.

– Водохлёб воронежский, – сказала баба Фрося, глядя на него с умилением.

Вовка влез в растоптанные кеды, нацепил на голову соломенный картуз с пуговкой наверху и спросил меня:
– Тебе в магазин сегодня надо?
– Конечно, бабушка наказала за сахаром сходить.
– Во! А мне за хлебом! Пошли сходим? Заодно и в книжный заглянем.

Мальчишкам собраться много времени не требуется. Мне бабушка сунула горсть медяков и гривенников, дала небольшую, литра на три, баклажку, строго наказав ещё купить и «карасинцу». Я прихватил с собой бумажный рубль, что мне дала мама перед отъездом на личные расходы, и выскочил на улицу, наотрез отказавшись помазать непослушные вихры на макушке коровьим маслом. А там уже ожидал верный друг Вовка.

Отстояв две очереди, приступили к самому интересному. Мы с Вовкой побежали в книжный магазин, который находился с торца в здании культтоварного. И случилось чудо! Он сегодня работал. Продавщица была на месте.

Мы с другом оставили свои сетки в коридоре и осторожно, не забыв поздороваться, зашли внутрь. Весь магазин размещался в комнате примерно пять на пять метров. У одной стенки сидела продавщица, немолодая уже тётенька в белой косынке и чистом, но полинялом платье.

Мы с Вовкой подошли к полкам и начали осмотр литературы. Здесь не боялись, что своруют, поэтому можно было ходить вдоль полок, брать товар в руки и просматривать содержание. К тому же в магазине было прохладно и тихо после улицы, что располагало к медленному и вдумчивому осмотру. Мы с другом прошли по всем полкам, подержали в руках всё, что было достойно внимания, но оба единогласно остановили выбор на одной книге средней толщины.

На обложке были нарисованы закатное небо, залитое заходящим солнцем, море под ним и плывущая по небольшим волнам парусная шхуна. На книге было написано имя автора – Р.Л. Стивенсон. А чуть пониже напечатано название – «Остров сокровищ». Мы не знали, о чём книга, но название интриговало и притягивало внимание. Полистали немного, рассматривая картинки. Море, карта, остров, моряки свирепого вида, раскрытые сундуки с золотом…

– Ну что, берём? – шёпотом спросил я.

И Вовка отчаянно закивал головою. Книга стоила 78 копеек. Почти все мои карманные деньги. Но я здраво рассудил, что бабушка не оставит меня без мороженого и кино, поэтому не пожалел их. Вовка рассуждал примерно так же. Мы заплатили и вышли из магазина счастливыми обладателями сокровища. Точнее, целого острова этих сокровищ.

Дальнейший день прошёл как обычно. Я где-то бегал с Вовкой и другими пацанами, ходили на речку, купались, играли в мяч на косогоре, всё было как всегда. Пока я не пришёл домой ужинать.

Бабушка ещё возилась, накрывая стол, и у меня появилось несколько свободных минут, которые я решил употребить с пользой. Взял в руки «Остров сокровищ», открыл и начал читать.

С первых же строк книга захватила меня. А как только я прочёл про старого моряка, поселившегося в «Адмирале Бенбоу», то окружающий мир перестал существовать. Билли Бонс и Джим Хокинс схватили меня за шиворот и уже больше не отпускали.

Ну как можно было расстаться с такой книжкой? Я даже ужинать сел с ней, хоть у нас дома это не приветствовалось. Я не слышал, о чём болтал Стаська с набитым ртом, не замечал иронических замечаний дедушки, не видел, как бабушка крутила пальцем у виска, даже не помнил, что я ел. Поставь мне сейчас на стол ненавидимую мною манную кашу, я уплёл бы её и не понял, что произошло, ведь я был далеко отсюда, выслеживая вместе с Джимом страшного одноногого моряка.

Я безропотно умылся во дворе, помыл ноги в тазике и отправился в постель без всяких разговоров, ведь перед сном мне разрешалось полчаса почитать, и я торопился узнать, что дальше. Полчаса пролетело одним мигом. На моё счастье дедушка спал во дворе под навесом, а бабушка со Стаськой так намаялись за день, что уснули раньше меня.

Я лежал в сенцах, на металлической складной кровати, под лоскутным ватным одеялом и читал при свете настольной лампы, которую и купили ради меня. Сколько прошло времени, я узнал, лишь когда в доме грозно заскрипела бабушкина кровать и она заворчала:
– Андрюшка, ты ай сбесился? Время половина первого ночи, а он всё читает! А ну, быстро спать!
– Сейчас, ба!

Я быстро погасил лампу и притих, стараясь уснуть. Но какое там! Ведь пираты штурмуют двери «Адмирала Бенбоу»! Дождавшись, когда бабушка начала похрапывать, потихоньку взял книжку и подкрался к входной двери. Тут в щель светила полная луна, зрение у меня было отличное, я устроился на скамейке и продолжил чтение. Читал долго, не помня ничего, кроме книги, пока в комнате не заворочался Стаська.

– Ба! Писать.
– А? Что? Говорила я табе, не пей молока на ночь… Нет, как жа… Иди, в помойное ведро посикай.
– Свет включи.

Я понял, что меня сейчас разоблачат. Поэтому захлопнул книжку, в два прыжка преодолел расстояние до постели и юркнул под одеяло. Правда, по пути сбил не замеченную в темноте маленькую скамеечку, которая загромыхала, а Стаська спросил тревожным голосом:
– Кто это?
– Кошка, иди ссы скорее.
Я стал ждать, пока они заснут покрепче, и не заметил, как уснул сам.

Проснулся впервые за лето ближе к двенадцати. Дома не было никого. Стаська куда-то умотал, дедушка с бабушкой отправились в лес за лыком. Я прошёл в комнату и сел за стол, где стояли накрытые полотенцем пирожки с картошкой. Ещё сонный, принялся за завтрак.

В сенцах загремела дверь, и в дом ворвался Вовка Али-Баба. Судя по его красным глазам и позднему визиту, вчера зачитался не только я. С минуту он размахивал руками, беззвучно открывал рот, а потом выдавил из себя:
– Ну… Ну… Ну и зыканская книга!

После чего уселся напротив меня и набросился на пирожки. За завтраком мы обсуждали прочитанное, а потом убежали на речку играть в пиратов. Мы взяли дедушкин баркас, который теперь стал называться «Моржом», Али-Баба, как главный выдумщик, превратился в капитана Флинта, я стал Джоном Сильвером, а москвич Динамит, принятый в игру и тоже читавший Стивенсона, стал Слепым Пью, и мы отправились в плавание.

Из бабушкиного чёрного платка, в котором она обычно ходила на похороны, мы соорудили «Веселого Роджера», нарисовав на нём мелом череп с костями, и поплыли по реке, распевая:

Одно нас смущало – в книге-то Флинта уже не было в живых, Джон Сильвер стал одноногим, а Пью потерял свои иллюминаторы. Но мы договорились считать, что события происходят до того момента, как «Морж» повстречался с английским фрегатом у берегов Ямайки.

День был насыщен событиями. Мы брали на абордаж испанские корабли, захватывали и грабили Картахену, Санта-Марту, Маракайбо и другие города с красивыми названиями, а ближе к вечеру делили на берегу воображаемую добычу.

Усталые и наигравшиеся, мы разошлись по домам, договорившись завтра продолжить. Мы с Вовкой тем более спешили, потому что нас дома ждали книги. Но вечеру суждено было стать долгим.

Возле дома, на брёвнышке, служившем нам лавкой, сидели дедушка со Стаськой и о чём-то беседовали. Я присел рядом с ними. Дедушка повернулся ко мне.

– Андрюшка, правда ай нет, что ты опять полночи книжку читал?

Я понял, что ему уже всё известно, и не стал выкручиваться. Рассказал по-честному, как всё было. Вопреки моим ожиданиям дедушка не стал ругаться.

– Вижу, интересная книжка табе попалась. Расскажи, про чего?

И я не утерпел. «Остров сокровищ» настолько овладел мною, столько принёс радости, что хотелось поделиться. И я рассказал всё, что успел прочесть, брату и дедушке. Они слушали внимательно. Стаська даже рот открыл от волнения. По дедушке трудно было судить, но он сидел неподвижно, опустив голову, и не перебивал, что говорило о многом. Когда я закончил, брат вцепился мне в руку:
– А дальше-то что?
– Ещё не читал. Не успел.
– Жалко.

Дедушка даже крякнул от досады:
– Скажи на милость, занятная какая история… Ты это, читай дальше, Андрюшка. Завтра вечером расскажешь.

Голос у него был непривычно просительным. Я закивал головой.

– Хорошо, дедуля! А ты хоть понял, кто такие пираты?
– Чего же тут не понять-то? Шаромыжники. Такие и у нас на Битюге были.
– Ничего себе! Когда?
– Да лет сто, поди, тому назад. Мой отец их помнил. В те времена царь в Шишовку, Берёзовку, да к нам в Коршево начал ссылать бродяг разных да шпану московскую. А они проведали, что по Битюгу купцы на барках товары всяческие возят. Битюг тада пошире был да поглубже. Вот они и стали, эти шаромыжники, в лесу, где сейчас Вислый кордон, собираться. И на караваны эти нападали, купцов били да грабили, что твои пираты. Ну а царю такое дело ни к чему, конечно. Стал он в лес своих полицейских спосылать, ловить этих самых разбойников. Вот только как те появятся, шаромыжники раз – и по домам. Сидят себе, посиживают. Ничего у царя не выходило. А тут как раз турецкая война закончилась. Солдатам делать нечего. Вот тада он и спослал сюды драгунов своих да егерей. Никто не ушёл. Всех разбойников изловили да на соснах поразвесили. Тока самый ихний атаман удрал загодя, куды-то на Дон, а оттуда на Украину. А перед тем как уйти, награбленные деньги зарыл иде-то в урочище Красном. До сих пор его клад ищут.
– Не нашли, деда?
– Не-а. Хорошо схоронил. А сам так и сгинул в чужой сторонке. И по сей день этот клад лежит идей-то под сосной, у которой три ствола из одного выросли. Правда то, ай брехня, судить не могу. Так мне папанька сказывал.

Дедушка увидел соседа, деда Ваню Рысака, и поднялся ему навстречу, поговорить. Стаська подумал о чём-то своём и выругался:
– Тысяча чертей!

После чего махнул рукою и направился к сараю. Через пару минут со двора послышалось вжиканье ножовки, а затем причитания бабушки.

А я всё сидел на бревне и думал. Вона как оно оборачивается-то! Пираты и у нас, оказывается, были!

Книжку мы дочитали. Наших пиратов стало ещё больше. Олег, Симка Лягоскин, Лёшка Хорёк, даже наш Стаська – все вступили в команду. Одного «Моржа» стало маловато. Пришлось для плаваний брать ещё и Вовкин баркас, который мы назвали «Испаньолой». И наши приключения продолжались.

Я, конечно же, рассказал историю, услышанную от дедушки, когда мы, вернувшись из плавания, сидели на берегу возле пристани. Али-Баба подтвердил:
– Истинная правда! Про то мне и бабка Фроська сказывала.
– Пацаны, а давайте поедем в это урочище Красное клад искать? Нешто мы эту сосну не отыщем? – вскочил на ноги Стаська.
– Туда плыть далеко, – вздохнул Симка, – целый день, до вечера вёслами махать будешь. Ночевать там придётся. Кто же нас отпустит?
– А давайте из дома убежим? – предложил Хорёк.
– Ага, легко тебе говорить, – заворчал Олег. – Это тебя и не хватятся, пожалуй. Дед с бабкой только рады. Хоть отдохнут без тебя! А нас искать будут. Мне отец точно глаз на жопу натянет за такое дело.

Все согласно закивали головами. Вовка подвёл итог:
– Никуда этот клад не денется, столько лет лежал, полежит и ещё немного. Года через два подрастём, вот тогда и съездим поищем.
– Сыкуны! – фыркнул Хорёк и побрёл домой, сбивая деревянной саблей макушки пыльных репейников.

Глядя на него, пошли по домам и другие. Остались только мы со Стаськой и Али-Баба с Динамитом. Вовка задумчиво смотрел на реку. От напряжённой мысли у него даже уши покраснели. Наконец он поднял голову и сказал:
– Пацаны, то ли найдём клад, то ли нет, неизвестно. А давайте свой закопаем?
– Свой? А деньги?
– Да сбросимся, сколько у кого есть, и зароем где-нибудь в лесу. А через год поедем и найдём. Вот здорово будет! Давайте прикинем, у кого сколько есть.

Я грустно вздохнул:
– У меня двадцать две копейки. От книжек осталось…

Стаська вообще вывернул пустые карманы. Динамит грустно вздохнул:
– Я свои карманные на мороженое и газировку потратил. А у бабки Верки снега зимой не выпросишь… Я же не знал, что так получится.

Вовкины уши покраснели ещё больше. Он важно отвесил нижнюю губу и сказал:
– Вот! Хорошо, что у вас есть Вовка Али-Баба, который за вас всегда думает! Слухайте внимательно!

И изложил свой план. У него дома была личная свинья-копилка. Знаете, такая керамическая хрюшка величиною примерно с буханку хлеба. Упитанная, розовая, с довольной усмешкой и пятачком. Сзади, на макушке, у неё щель, в которую Вовка и кидал пятаки, гривенники и другие монетки. Иногда ему везло, и он забрасывал туда подаренные на праздник рублёвки, а то и трояки. На что он копил, Вовка не знал. Теоретически на велосипед, а там будет видно. Иногда он не выдерживал и, если срочно были нужны деньги, выковыривал оттуда ножом какую-нибудь мелочь. Но это было редко, и Вовка всегда оставался в плюсе.

Но вот беда, копилку вскоре стал бомбить и папаша. Будучи в состоянии похмелья, отец брал отвёртку и доставал себе на пиво.

– Вовк, я с получки отдам, гадом буду!

Но приходила получка, а денег Али-Баба так и не видел. В скором времени история повторялась, и отец говорил:
– Вовка, запиши на мой счёт ещё полтинник, верну.

Вовка горестно вздыхал и записывал, хотя веры в это становилось всё меньше.

И вот именно этой копилкой он и решил пожертвовать для общего дела. Я даже не выдержал:
– Не боишься, Вовк? Лес всё-таки, вдруг кто найдёт?
– А что бояться? Дома мы её с папашей ещё быстрее разбомбим. А так целее будет. Полежит в лесу до следующего лета, а тогда опять все соберёмся, поедем и откопаем.
– Надо поглубже уехать. Туда, где люди не ходят.
– Я уже всё продумал. Свиной остров помните? Туда без лодки никак не попасть. Да и на лодке не всякий против течения два часа грести будет.

Конечно, эта идея понравилась всем. Настоящее приключение, да ещё и с настоящим кладом. Стаська даже пиратский танец сплясал на берегу, с деревянным кинжалом в зубах, правда, танец был сильно похож на лезгинку, но очень уж эмоциональный. Когда страсти улеглись, Вовка сказал:
– Завтра с утра и двинем. Сбор здесь, у лодки, часов в девять. Поплывём на «Испаньоле», она побыстрее. И никому об этом! Знаем только мы четверо!

И мы пошли по домам готовиться к походу. А как только вошли во двор, меня удивил Стаська. Сделав хитрое лицо, он прошёл в сарай и выкатил оттуда небольших размеров пушку. Точь-в-точь как на кораблях восемнадцатого века! На лафете и четырёх деревянных колёсиках. Её даже возить по земле можно было. Я от удивления рот разинул. А Стаська гордо пояснял:
– Если ещё придумать, чем ствол высверлить, то можно поршень приладить на бинт-резине. Тута яблоком зарядить, поршень оттянул, отпустил, и так залепишь, мало не покажется!

И вот на следующее утро мы все собрались на берегу. Стаська даже пушку свою притащил. Вовка пришёл с мешком, в котором лежала завёрнутая в несколько слоёв ткани довольно увесистая копилка. В другой руке он держал небольшую садовую лопату. Ну и, конечно же, все пираты были вооружены до зубов деревянными мушкетами, пистолями и саблями. Мы быстро вычерпали воду из баркаса, поставили вёсла бабайки, отомкнули хитро закреплённую цепь и отправились к своему острову сокровищ.

Гребли по двое, чтобы быстрее, Стаська сидел на кормовом рулевом весле. Проскочили мимо села, мимо застывших в оцепенении рыбаков с кривыми удочками, мимо главного пляжа, где какая-то тётка городского вида стояла по колено в воде и ладошкой брызгала на себя воду, взвизгивая от восторга, а пухлый малыш в одной панамке на голове лепил куличики из мокрого песка напополам с илом. Затем Битюг сделал резкий поворот направо, и мы стали углубляться в лес.

И чем дальше плыли, тем быстрее происходили перемены вокруг нас. Реальный мир начинал исчезать, уступая место таинственному, полному приключений, о котором мы читали в книжках. Осока возле берега превращалась в папирус, белые лилии становились лотосами, дубы на берегу исчезали, и вместо них появлялись деревья гинкго, вместо хмеля и плюща возникали лианы, а из воды торчали уже не безобидные коряги, а высовывали морды кайманы и бегемоты.

Примерно через два часа мы были на месте. До сих пор не знаю, почему так называется этот остров, один из красивейших на Битюге. Свиной. Возможно, из-за обилия кабанов в наших лесах в то время?

Течение здесь было настолько стремительным, что даже Стаське пришлось налечь на весло, чтобы выгрести, и то, последние метров десять мы двигались еле-еле, с трудом преодолевая метр в минуту. Омуты здесь сменялись песчаными перекатами, а вода была настолько чистой и прозрачной, что даже на трёх-четырёхметровой глубине было видно илистое серое дно.

И вот лодка прошуршала по песку и выехала носом на золотистый, залитый солнечным светом берег, с двух сторон окружённый высоким тростником. Мы даже притихли от волнения. А Стаська встревоженно спросил:
– А тут есть индейцы?

Стаська подвинул к себе поближе деревянный мушкет. Вовка спрыгнул на берег и схватился за цепь, чтобы подтянуть лодку.

– Осторожно, капитан! Ягуар вон в тех тростниках!

Я посмотрел туда, куда показывал Динамит, и мне показалось, что в зарослях блестят жёлтые кошачьи глаза, а тростниковые узоры маскируют пятнистую шкуру хищника. Вовка Али-Баба сказал хриплым голосом:
– Наводите пушку.

Под прикрытием канонира Стаськи мы высадились на берег. Ягуар, видимо, решил не связываться с вооружёнными до зубов головорезами и бесшумно исчез среди деревьев. Оглядываясь по сторонам, мы осторожно сошли на берег и выгрузили лопату и мешок с сокровищами. Вовка взмахнул саблей.

– За мной, мои храбрые флибустьеры!
– За тобой! – отозвался Стаська и на всякий случай вцепился в мою руку.

Остров был небольшой, не более ста метров в длину. Прямо за песчаным берегом начинались заросли. И всё-таки кто-то тут бывал. Как только мы скрылись под тёмным, влажным пологом леса, недалеко от тропинки увидели обглоданные, зажаренные на костре рёбра.

– Остатки каннибальского пира, – сказал я, и все согласно покачали головами.

В центре острова была яма с совершенно чёрной, непрозрачной водой. Как только мы приблизились, по ней пробежала лёгкая рябь, хотя в воздухе не было ни малейшего дуновения ветерка.

– Пираньи, – выдохнул Вовка и прошёл дальше.

На берегу этого таинственного озерка росла огромная обгорелая верба, в которую когда-то ударила молния, расколов ствол надвое. Вовка отмерил от неё три шага на полдень и воткнул лопату в землю. Здесь!

Яму мы вырыли быстро. Закапывать глубоко не было нужды. Место мало посещаемое. Вовка опустил вниз мешок с копилкой.

– Вы уходите, – сказал он, – а мне нужно убить шесть человек из команды. Чтобы как в книге. Заодно эти мертвецы будут стеречь клад.

Конечно, мы понимали, что это игра, но было всё равно жутковато, поэтому с удовольствием убрались на берег, на борт «Испаньолы». Вовка «уложил» шестерых пиратов, закопал клад, заровнял тщательно землю, замаскировал место кусками древесной коры, но, чтобы не потерять его, забил там деревянный колышек.

Напоследок он огляделся. Всё выглядело пристойно. Вероятность, что какой-нибудь Бен Ганн случайно найдёт сокровища, просто ничтожна. Довольный, Вовка вернулся к лодке. Дело сделано, можно возвращаться домой.

Назад плыть было легче и быстрее, потому что по течению, сам Битюг нёс нас к дому. Примерно через час «Испаньола» бросила якорь в гавани Порт-Ройала на Ямайке, и мы, вдоволь накупавшись, отправились по своим мальчишеским делам. А клад остался ждать нас до следующего лета.

А лето скоро кончилось. Огненный август с его прохладными вечерами, короткими, как сполохи, пролетел очень быстро. Мы со Стаськой уехали в Воронеж, Динамита забрали родители в Москву, а Вовка Али-Баба остался наедине со своими мечтами и грёзами.

Сначала он нарисовал от руки карту. Цветными шариковыми авторучками. Очень красивую, надо заметить. На ней был довольно похоже изображён Свиной остров с местом нашей якорной стоянки, Чёрным озером посередине, горелой вербой и другими приметами. Там Вовка поставил крестик, который подписал: «Три шага на полдень. Триста тысяч пиастров!» Внизу карты он сделал пометку. «Плыть против течения два часа. Свиной остров». Карту он аккуратно вложил в книгу Стивенсона и поставил на полку.

На этом бы и следовало остановиться, но он не мог, тайна жгла его душу.

Всем своим друзьям в школе он рассказывал о том, что в нашем лесу закопан клад. Сколько в свинье-копилке величиной с буханку хлеба поместится медяков и гривенников? И немного бумажек достоинством 2–3–5 рублей? Трудно сказать. Поэтому сумма в его рассказах фигурировала разная, впрочем, с тенденцией роста в большую сторону. Сначала там было тридцать рублей, что для любого мальчишки являлось значительной суммой, потом стало пятьдесят, приезжая на зимние каникулы, я слышал уже сто, весною стало двести, а к началу следующего лета Вовка задумчиво говорил:
– Три сотни там есть, точняк…

Но надо отметить, что местонахождения острова сокровищ он всё-таки не раскрывал, что очень важно. На Битюге с его многочисленными протоками, рукавами, старицами, озёрами и болотами, этих островов много, поди угадай, где там спрятан этот клад! И всё же…

Как только мы со Стаськой приехали к бабушке с дедушкой на летние каникулы, Вовка потянул нас в лес на поиски сокровища. У него за зиму уже накопилось множество проектов, на что потратить эти деньги, начиная от набора солдатиков и заканчивая велосипедом. Динамита мы решили не ждать. Он за всю зиму никак не давал о себе знать, и вообще было неизвестно, когда же он приедет. Бабка Верка говорила, что обещался, вот и всё.

Поэтому мы взяли Вовкину лодку и отправились в лес втроём. Погода была неважная, небо пасмурное, где-то вдалеке погромыхивало, и всё вокруг к фантазиям не располагало. Довольно быстро мы добрались на место. То ли Битюг был поспокойнее, то ли мы стали взрослее. Захватив лопату, прошли в лес. Всё было точно так же, как и в прошлом году. Забитый колышек, куски коры на месте клада, ничего не изменилось.

Вовка воткнул в землю лопату и начал копать. Мы затаив дыхание сидели рядом. Помнилось, что сокровища закопаны неглубоко, примерно на штык, и лопата уже давно должна была воткнуться в мягкую ткань мешковины. Но ничего не происходило, хотя Вовка углубился уже больше чем положено. Он и сам заподозрил неладное и поэтому яростно орудовал лопатой, не желая никому её уступать. Когда яма выросла размерами два на два метра и на полтора в глубину, а со дна её начала сочиться вода, Али-Баба поднял удивлённое красное лицо.
– Тут ничего нет.

Я же тем временем успел вспомнить бабушкины рассказы про разбойничьи клады. Как лихие люди в старину закапывали сокровища и обязательно с ними клали в яму мертвецов. И чтобы добыть клад, нужно убить столько же людей, сколько его охраняет. Вдруг Вовка, играя в капитана Флинта и убивая своих воображаемых помощников, случайно тоже наложил сильное заклятие, и клад теперь не даётся?

Я уже хотел сказать об этом, но меня перебил правдоруб Стаська. Сидя на корточках на краю ямы, он сказал:
– Тебя обворовали, Вовец.

Мы и сами это уже поняли. Вот только кто и когда? На всякий случай всё же обошли весь остров, чтобы исключить ошибку. Другие вербы на нём тоже были. Но горелая и расколотая молнией росла только одна. Копать где-то ещё не было смысла.

Возвращались домой грустные и подавленные. По дороге Вовка выдвигал множество теорий, куда делся клад. И чем ближе мы подплывали к пристани, тем экзотичнее становились версии. В конце Али-Баба уже утверждал, что клад похитили инопланетяне. Или сам капитан Флинт воскрес из мёртвых и забрал его. Видимо, это Вовка ещё мог как-то принять и пережить.

Так что же всё-таки случилось на Свином острове? Увы, ответа я не знаю и сейчас. Теоретически могло произойти и такое, что случайно попавший на остров рыбак, охотник или грибник заметил подозрительный колышек и обнаружил, что рядом земля мягкая, копаная. Ковырнул и нашёл копилку. Но случайный человек не стал бы маскировать всё, как было. Закапывать и забивать колышек на место. Значит, это кто-то свой.

Конечно, слухи о сокровищах не могли пройти мимо Лёши Хорька. А этот известный жиган и проныра знал все наши любимые места отдыха и рыбалки в лесу. Он мог просто отправиться на поиски и случайно отыскать это место по приметам. Вполне возможно, что сам Али-Баба и сказал ему про горелую вербу для интриги. Ещё более подозрительно, что прошлым летом, в конце, у этого пацана, бедного из бедных, сироты, живущего у деда с бабкой, вдруг появились карманные деньги. Он покупал в буфете пирожки с повидлом, ситро и мороженое в магазине и некоторое время жил на широкую ногу. На вопрос, с чего это он так разбогател, Хорёк отвечал, что заработал на уборочной в колхозе, где он и в самом деле трудился целый месяц, зарабатывая себе на школьную одежду. Да и не пойман – не вор, не докажешь.

Могло быть и другое. Вовкин папаша заметил пропажу из дома копилки, но удовлетворился его бестолковыми объяснениями. Точнее, сделал вид, что они его устраивают. А однажды, будучи с похмелья и отлёживаясь дома, взял с полки книжку Стивенсона, раскрыл её, обнаружил там карту с подписью «Свиной остров. Триста тысяч пиастров!» И всё понял. Да и как тут не понять. Папаша был заядлым рыбаком и знал речку ещё лучше нашего. Что ему стоило смотаться на этот остров и выкопать сокровища? Да как высморкаться!

Вот у нас уже и нарисовались два основных претендента на роли Джима Хокинса и Бена Ганна! Но кто из них это сделал, узнать невозможно. Папаша Вовкин уже лет десять как лежит на кладбище, а Лёша Хорёк за это время прошёл огонь, воду и медные трубы, так что его хоть на куски режь, ничего не узнаешь! Поэтому истина от нас сокрыта мраком непроницаемой тайны.

Вовка так и не смог смириться с потерей сокровища. Точнее, его мозг поставил внутри себя защитный барьер, чтобы спастись от такой жестокой правды жизни. Вовка не верил, что его обворовали. И этим летом, и последующими он временами исчезал на день из дома, уплывал в лес и копал, копал, копал, всё ещё на что-то надеясь…

С той поры прошло очень много лет. Вовка давно уехал из нашего края. В доме теперь живёт его сын. Сам он появляется здесь лишь временами. Мы с ним видимся. И однажды, когда я зашёл к нему в гости, случайно заметил металлоискатель, который Вовка тут же от меня спрятал. Как-то утром я видел, как он на заре шёл с ним и вёслами к речке. Видимо, была жива ещё надежда.

Совсем недавно мне довелось побывать на Свином острове. Увиденное поразило. Вся его поверхность была испещрена какими-то воронками, как после бомбёжки, он был весь перекопан в поисках сокровищ. Один ли Вовка копал здесь?

И у меня мелькнула тогда мысль: а вдруг? Нет, пожалуй, не стоит. Поэтому я поехал домой. А когда отплывал от берега, то в кустах заметил высокого человека с лицом, испещрённым синими крапинами от взорвавшегося пороха, в красном фланелевом колпаке, надвинутом на самые брови.

Призрак капитана Флинта… Или мне показалось?