Стеша в отчаянии в который раз оглядела свою кухню. Элегантная барная стойка, узенький пенал с матовыми стёклами, крохотный навесной шкафчик, где хранились специи, маленький столик на двоих, холодильник, аккуратная мойка… Все возможные места хранения забиты доверху рисом, нутом, булгуром, макаронами, сахаром… Вроде и брала всего по две упаковки, но её жильё совершенно не хотело превращаться в продуктовый склад. Чёртов карантин!

Девушка с бездомной пачкой гречки в руках выглянула на балкон. Когда эта квартира ещё не стала её собственностью, туда можно было протиснуться только боком. Нанятая для ремонта бригада для начала вынесла с балкона мешков двадцать барахла. Когда под залежами обнаружились полки, бригадир позвал Стефанию.
– Хозяйка, ломать?
– Всё ломать.
– Может, оставим? Мы их аккуратно снимем, почистим, облагородим. Хорошее место консервацию хранить, инструменты.
– Консервацией не увлекаюсь. У меня здесь будут столик, два кресла, летом горшки с цветами. Всё!

Так же, как и балкон, предыдущие хозяева загромоздили и единственную комнату.
– Когда я в первый раз сюда пришла осматривать квартиру, у меня начался приступ натуральной клаустрофобии, – рассказывала Стеша подружкам. – Стенка, само собой, забитая хрусталём, диван, напоминающий по форме вареник, два развалистых кресла, обеденный стол…
– Они там ещё и приёмы устраивали? – смеялись подруги.
– Ага. Светские рауты. Мало им было мебели, так они ещё украсили обиталище красным ковром «мечта бедуина» на стене и коричневым на полу, разномастными плюшевыми накидками на мягкую мебель и фиолетовыми шторами.
– Молчи, Стешка! У меня уже мигрень начинается.
– Да? А оранжевые обои с синими бабочками не хотите? А фотообои со стадом жеребцов? Даже моя бабуля, уж на что любительница совдеповского шика, и та решила, что столько «красоты» в одном месте – явный перебор.
– Зато теперь у тебя очень стильно и минималистично.
– Обожаю простор и воздух! – сияла юная хозяйка.
– Но где ты хранишь одежду?
– В прихожей за зеркалом кладовка. Фанерные дверцы сняли, зеркальные установили, а внутри гардеробная – полочки, кронштейны. А в стенных шкафчиках в коридоре – обувь и всякие мелочи. Уборка всей квартиры занимает максимум полчаса. А моя мамуля, пока все ковры пропылесосит, пледы вытряхнет, полки перетрёт, упахается до полусмерти.

Когда у мамы появился друг сердца, бабуля решительно заявила:
– Меняю свою трёшку на две однокомнатные – мне и Стеше.
– Зачем, мам? Они с Игорем ладят. Ты к своей квартире привыкла, да и куда ты мебель из трёх комнат денешь? А Стефания когда-нибудь станет наследницей твоих хором и спасибо скажет.
– Ждать бабкиной смерти, чтоб обрести самостоятельность, – не самая весёлая перспектива, – стояла на своём бабушка. – Девочке двадцать лет. Будет счастлива обзавестись собственной норкой. Что же касается «ладят»… Игорю твоему и так непросто приноровиться к семейной жизни после десятилетнего одиночества. А если ещё и к Стеше нашей приспосабливаться, то вообще пиши пропало. Она у нас барышня умненькая, но временами чересчур категоричная.
– Они сейчас все такие, – устало бросила мать.
– Не спорю. Но лучше бы вам жить отдельно, а не толкаться локтями в твоей двушке.

Бабушкину квартиру в старинном доме с высокими потолками и красивым эркером продали быстро. Так же быстро нашли и две однокомнатные. Большую заняла бабушка, а за преобразование меньшей взялась Стефания. Отчим помог деньгами на ремонт, и Стеша, успевшая когда-то поработать в дизайнерской компании, смогла всё устроить по своему вкусу и в соответствии с модными веяниями.

Когда у неё появился Артём, пришлось приделать откидной столик к подоконнику, чтобы было где поставить компьютер, да добавить в гардеробной несколько вешалок. Парнем он был аккуратным, воспитанным мамой-педагогом, потому интерьер девичьего гнёздышка почти не нарушил.

Питались они в основном в кафешках, благо зарплаты позволяли. Дома готовили разве что по выходным. На этот случай в морозильнике всегда лежали полуфабрикаты.

Конечно, мама и бабушка не могли смириться с таким способом ведения хозяйства.
– Мужчину нужно кормить! – восклицала бабуля. – Твой дед, к примеру, за стол без первого не сел бы. Пироги в доме не переводились – с мясом, ливером, ягодами. А запеканки какие делала, а мясные рулеты, а буженину! Я ведь и колбасы сама начиняла. Специально за кишочками на колхозный рынок ездила. У меня до сих пор насадки на мясорубку хранятся. А праздничные блюда? Мою фаршированную щуку обожали! Дедушкин начальник, помнишь, Стешенька, дядю Колю, всегда просил: «Вы меня поближе к рыбке посадите». Меньше пяти салатов просто неприлично было на стол поставить. Торты сама пекла и украшала. А консервации сколько закатывала! Весь балкон в три этажа, а конфитюры под кроватью стояли, больше негде было разместить.

Мама тоже не отставала.
– У меня Игорь уже пять килограммов набрал на моих блинчиках и отбивнушках. Посвежел, блеск в глазах, румянец на щеках.

И обе при каждом удобном случай дарили Стефании кастрюльки, сковородки, сотейнички. Но та оставалась непоколебимой.
– Щуку ты, бабуля, фаршировала, потому что ни в каком другом виде эта рыба не съедобна. Колбасы начиняла, поскольку от магазинных даже коты отворачивались. Пироги – лишние калории. Консервация в маринаде – камни в почках. А что касается вас с Игорем, мам, то мой Тёмка и так за девяносто кило весит. Куда ему блинчики?

Преподнесённую бабушкой посуду она передаривала маме и наоборот.

И никогда бы не сдался этот свободный от кухонной страды бастион, если бы не эпидемия коронавируса, будь она неладна!

В последний предкарантинный день пара, поддавшись общему «хомячьему» психозу, накупила полный багажник продуктов.
– А вдруг у нас как в Китае устроят – выход из дому по пропускам и только раз в неделю, – тараторила Стеша в магазине. – Доставай с верхней полки «Семь злаков». Я не дотянусь.

Тёма доставал коробку, попутно прихватывал хлопья для завтрака и аккуратно укладывал добычу в огромную тележку. А девушка прижимала к груди самую большую ценность – упаковку туалетной бумаги и бумажные полотенца.

Молочным и мясными продуктами набили холодильник, крупы кое-как разместили в кухне, потеснив хорошенькие коробочки со специями и убрав красивые бокалы с барной стойки. Овощи пришлось пристраивать на балконе, сдвинув столик и креслица.
– Мам, почему в твоей шестиметровой кухне всё помещается, а я в своей десятиметровой какой ящик ни открою, мне на голову то овсянка падает, то макароны высыпаются, – плакалась Стеша.
– Здрасьте! У меня же кухонный гарнитур. Плюс «уголок» с ящиками под сиденьями. Круп разных с полцентнера компактно уложила, ничего на голову не валится и под ногами не стоит. Ты же сама хотела барную стойку.
– Хотела. Она у меня теперь вся пакетами, коробками и мешочками заставлена, – мрачно констатировала дочь. – Не кухня, а какой-то старорежимный лабаз.

Но это бы ещё победы. Куда большей проблемой оказалось отсутствие посуды для готовки. В наличии имелись только трёхлитровая кастрюля, в которой обычно варились пельмени, литровая крохотулька, которая шла в комплекте, и сковородочка для яичницы. Тёмка глубокой ночью метнулся к бабушке и маме, и они с удовольствием, смешанным с лёгким злорадством, снабдили молодую пару необходимой утварью. Но где, скажите на милость, всё это держать?

Комната для круглосуточного обитания тоже оказалась мало приспособленной. Одно дело, когда домой приходят только ночевать, и совсем другое, когда в этом помещении нужно вдвоём жить и работать. Обоих перевели на «удалёнку».

Артём за откидным столиком сидел, как собака на перелазе, даже поскуливал потихоньку, когда затекали ноги. И Стефания со своим ноутбуком никак не могла удобно устроиться. То сидела на диване, то лежала, то перебиралась на пол. Однако какое бы положение ни занимала, вечно свисали локти, болели плечи, ныла поясница.
– Эх, мне бы сейчас в бабулино кресло, да завернуться в пледик, – вырвалось как-то у Стеши, и она испуганно осеклась. Что подумает Артём? Он так нахваливал разработанный ею интерьер…
Тёма медленно повернулся, встал, уперев руки в бока, обвёл комнату пристальным взглядом и решительно шагнул к девушке.
– Откроются мебельные, сразу же всё накупим, – сказал он, нежно её целуя. – Потерпи, котёнок.
– А как же воздух, простор? – жалобно пискнула она.
– К чертям собачьим! – рубанул парень.
– Я тогда прикину интерьерчик, – ожила Стеша. – У меня где-то такая удачная программа была для трёхмерных изображений.
– Прикинь, зая, прикинь.

Через несколько дней Стефания с гордостью показывала бойфренду результаты работы.
– В кухню возьмём отечественную мебель из массива дуба. Недёшево, конечно, зато и посуду всю спрячем, и запас круп хоть на год поместится. Барную стойку Ксюхе сплавлю, в её бутике она отлично станет. В комнату купим диван побольше, а то ты вечно меня в стену вдавливаешь. И стол компьютерный, смотри, какой классный нашла. За ним вдвоём можно работать. А вот здесь два кресла поставим, чтобы телик смотреть.
– Одно, – внёс коррективы Артём.
– Почему одно? – удивилась Стеша.
– Оставь место для детской кроватки.
– Что? – разинула ротик девушка.
– Стеш, практически все знакомые нам парочки за время карантина переругались и разбежались. Катька с Антоном даже в травмопункт обращались после выяснения отношений. А мы за два месяца не поругались ни разу. Ты там себе как хочешь, а я намерен на тебе жениться.
– Это ты мне типа предложение делаешь? – иронически прищурилась Стефания.
– Не-а. Предложение я буду делать по всем правилам: с кольцом, букетом и в романтическом месте. А сейчас нечто вроде протокола о намерениях.
– А в каком романтическом месте? – загорелась Стеша.
– Может, в старинном замке, или на воздушном шаре, или в батискафе на дне Красного моря. Ещё не решил.
– А давай вместе прикинем?
– Давай, зая.

У них уже давно был составлен список из тридцати семи дел, отложенных на «после карантина». За вечер количество пунктов возросло до ста пятнадцати. И это они ещё за меню праздничного стола не брались.

Организация свадьбы – такое хлопотное дело, ужас!