В этом октябре мне исполняется уже 77 лет, но состояние души такое, словно я ещё и не жил по-настоящему, а только учусь. Порой невозможно понять и разобраться: почему добро совершается ради зла, а зло творится во имя добра?

К концу лета 1985 года, когда мне было 43, жить уже не хотелось, так садистски поиздевалась надо мной судьба-злодейка. Меня трижды судили по статье «злостное хулиганство» – и в Молдавии, и на Украине, и в Оренбурге. Женат был уже шесть раз, правда, сын только от первого брака с женой-молдаванкой, я по нему очень скучал. Но она, чудовище, а не женщина, при встрече в августе 1985 года в лицо мне сказала:
– Нет у тебя ребёнка, это мой сын. А ты человек пропащий, твой дом – тюрьма и нары. Пошёл вон отсюда, пока милицию не вызвала!

А тут ещё родная мамочка подлила масла в костёр моего личного несчастья:
– Сыночек! Я ж тебя в войну в страшных муках родила, – её, 18-летнюю, беременную мною, полицаи за связь с партизанами везли в комендатуру. От неминуемой гибели спас немецкий офицер. – А ты такой несчастливый оказался.

И как тут не повеситься? Но вместо того, чтобы продеть голову в петлю, взял билет на самолёт Киев – Красноярск. Дальше хотел лететь в Норильск, но бывших зэков туда не пускают, пришлось приземлиться в соседней Игарке. А там таких, как я, пруд пруди. Поневоле пришлось обмозговывать легенду для начальников, чтобы приняли на работу.

Начальником управления «Игарстрой» был интеллигентный Семён Ефимович. А я хохол, вырос в городе Фастове Киевской области среди евреев. Все из его кабинета выскакивали злые и недовольные:
– Не взяли!

И когда подошла моя очередь, я уже понял, что терять нечего – нужно ему вешать на уши правдоподобную лапшу, пока не выгонит. Но Семён Ефимович слушал меня внимательно, потом встал из-за стола, подошёл ко мне, сказал:
– Ну хорошо, если всё, что вы мне сейчас наговорили, правда и сюда уже едут ваши жена с ребёнком и бригада строителей, тогда принимаем вас, но с двухмесячным испытательным сроком. Пишите заявление. А заодно заявление на жильё, как семейному бригадиру в строящемся общежитии выделим две комнаты. Согласны?

Нет, начальника «Игарстроя» я почти не обманул, через месяц ко мне в Игарку со своим 10-летним сыном прилетела из Оренбургской области знакомая учительница Любовь Григорьевна. Устроилась в школу преподавать математику. Сначала мы поселились в старом общежитии, затем, когда построили новое, – в тех самых обещанных двух комнатах. А бригаду строителей я сам организовал из местных. Бросил курить, пить, водить дружбу со всякими придурками. Но 39-летняя Любовь Григорьевна отказалась родить мне сына или дочь. Естественно, пришлось расстаться.

К тому моменту я уже твёрдо стоял на ногах. И когда в газете прочитал объявление о знакомстве 35-летней Любы из Красноярского края, ухватился за него. Меня удивило, что она ещё не была замужем и детей не имеет. Подарок судьбы!

Сначала Люба ко мне прилетела на разведку, затем я слетал к ней, а в марте 1987-го она перевелась работать в Игарку.

Забеременела, но случился выкидыш, врачи посоветовали уехать из Игарки. Перед отлётом домой моя Люба сказала:
– Если я тебе нужна, прилетай ко мне в село.

И в августе того же года я прилетел.

В мае 1988-го у нас родилась дочь Катя. Сейчас у неё растёт уже наша внученька Даша. Жизнь продолжается.

Старость с болезнями донимают: диабет, гипертония, атеросклероз, но я решил уйти от них подальше. Очень хочу дожить до 80 лет, ведь в этом возрасте к пенсии добавляют больше 5 тысяч рублей. Если, конечно, не случится война или ещё какая-нибудь всеобщая катастрофа.

Так что я соблюдаю режим: подъём в пять утра, одеваюсь, беру лыжные палки и иду на стадион, он в полукилометре от дома. Час-полтора хожу там в быстром темпе, пока не вспотею. И вот уже давление нормализовалось, бессонница ушла, почувствовал себя на годы моложе. А если бы продолжал дурью маяться, то и до сегодняшнего своего возраста не дожил бы. А жить всегда хочется.