Проникла на кухню, взяла нож
02.11.2020 00:00
Тебя ждёт много неприятных сюрпризов

Проникла на кухнюСегодня меня спросили:
– Совершала ли ты когда-нибудь поступок, который изменил твою жизнь?

Задумалась. Какой ещё поступок? Я даже не обыватель. Обыватель хотя бы утешается тем, что ходит на работу и не задаром хлеб ест. Детей, опять же, рожает. А я – так… Из материнской утробы – сразу в гипс, из гипса – в мир, скоро в могилу. Нет поступков.

– Но ведь ты сильный человек.
– Все мы сильные. Если бы слабые были, пришлось бы постоянно подбирать людей у дороги и сваливать в общие могилы.
– А если подумать?

Хорошо, думаю. Вспоминаю. Мы с папой приехали из Москвы, окончательно вернулись домой после всех сделанных операций. Ходить было трудно, но у меня коляска, отдел социального обеспечения выделил. Советская такая, узкая, манёвренная. Пролезала в любую дверь, не то что импортные здоровые «будки».

Дома – милое дело. Кружку с чаем между ног зажал – и вперёд, едешь из кухни в комнату. Убраться, что-нибудь сделать – очень удобно. Училась я на дому. На улице, на наших дорогах, конечно, коляска застревала. Я вставала с неё, обходила, вытаскивала из дорожных ловушек, садилась, сколько-то ехала, опять вставала, и так без конца. Подруги любили меня катать. Мы даже в кино ездили.

После того как мне сняли гипс, я коляску на улице не использовала. Гулять, в магазин, в больницу ходила на костылях, а вот дома… Дома я сидела в коляске прочно, как на игле. Папа выговаривал мне за это, но игла есть игла, на коляске удобнее, легче.

Мне было 15 лет. Однажды вечером мы с папой смотрели телевизор, папа параллельно разгадывал кроссворд. Я пила чай и вдруг сказала:
– Я поступлю в университет.
– Не поступишь, даже если у тебя есть мозги. Эка невидаль – мозги, у кого их нет. Ты попробуй в здание университета зайди со своей коляской, там одно крыльцо чего стоит. Лифта нет. Как ты будешь на своих двоих корячиться, подниматься на последний этаж? И так везде, во всём городе, да и во всей стране. Тебя ждёт уйма неприятных сюрпризов.

Всё это папа произнёс, не меняя тона и даже ни разу не оторвавшись от кроссворда.

Ночь. Я почитала книгу, помолилась. Выключила свет, уставилась в темноту. Включила свет, села на коляску. Поехала на кухню, взяла нож.

Папа уходил на работу к семи утра. Я не спала. Слышала, как он брился, чувствовала запах яичницы. Вот он уже подходит к двери.

– Смотри! – крикнула я.

Он смотрит. Коляска. Вернее, то, что когда-то ею было. Спиц в колёсах нет. Шины проколоты, сиденье и спинка разрезаны в лоскуты, в верёвки.

– Она же казённая, – сказал папа, сжав кулаки.

Хлопнула дверь. Ушёл. Вечером коляску унесли в подвал. И началась моя годовая «ломка», в результате которой я на всю жизнь приобрела боль в спине и ногах. Кружку с чаем переставляла по полу. Но я ходила!

В 1999 году изувеченную коляску достали из подвала, чтобы с её помощью я могла ухаживать за лежачей бабушкой. Вынести ведро и подать ей еду. Но коляска восстановлению не подлежала. Пришлось носить бабушке обед, переставляя табурет по полу.

В 2011–12 годах я играла главную роль в спектакле «Здесь живут люди», меня на сцене посадили в коляску. Вспомнила все правила вождения, но каждый раз вскакивала в неё с огромной радостью.

Если доживу до старости, возможно, опять сяду. Но эту ночь, этот нож, оказывается, до сих пор помню. И запах яичницы. Поступок, конечно, на мир не повлиял, но меня изменил точно.

Из письма Натальи
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №43, ноябрь 2020 года