Мои дедушка и бабушка встретились в далёком Оренбуржье. Семью деда раскулачили и сослали из благодатной Украины в приуральские степи. Даже несмотря на раскулачивание, семья оставалась довольно зажиточной на фоне нищих степняков.

А вот семья бабушки как раз была бедной. На момент их знакомства её мать и сёстры с братьями уже умерли, она жила с отцом. Молодые поженились вопреки протестам дедовой родни – видимо, у деда с юности характер был о-го-го, не зря на войне он получил три медали «За отвагу». Его мать заявила: «Выбрал нищую кацапку, так знай, что ноги её в нашем доме никогда не будет!» И слово своё держала до самой кончины. Единственное – прабабка ошиблась: да, отец бабушки был русским, но умершая мать – поволжской немкой, просто в те годы такую информацию тщательно скрывали.

Сразу после свадьбы дедушка построил новую избу, маленькую, но добротную, где поселился с женой и тестем.

Молодые жили очень дружно. Дед устроился в контору учётчиком. Бабушка могла себе позволить уже не только самое необходимое, но даже и модные обновки. У меня сохранилась фотография, где они с дедом в шикарных нарядах: он в шерстяном костюме с галстуком, она в умопомрачительной атласной блузке.

Одна за другой родились три дочери. Моя мама, самая последняя, появилась на свет уже в ноябре 1941 года. Когда ей исполнилось два месяца, деда призвали на фронт. До 1944-го жизнь была более-менее сносной, ведь семья получала выплаты по аттестату воюющего деда. Но весной того года от воспаления лёгких умер главный бабушкин помощник – её отец, а в августе пришла похоронка и на мужа. Причём какое-то время перед этим он считался пропавшим без вести, и деньги за него не платили. Бабушка с детьми голодала.

Да, ей как вдове фронтовика с малолетними детьми позволили оставить в хозяйстве корову, но, по воспоминаниям мамы и тёток, молоко они пили только летом, когда его было много. Сливки, масло и даже телёнка нужно было сдавать в колхоз по норме.

Но ценность коровы была не в этом. К тому времени бабушка уже работала конюхом в колхозе и умудрилась научить свою корову ходить под упряжью. На ней она и огород пахала, и в райцентр ездила за необходимым. Но продуктов очень не хватало.

Бабушка осталась одна на всём белом свете со своими девочками. Многочисленная родня мужа хотя и жила в том же посёлке, но за всё время ни одного гостинца внучкам не подарила. Все советовали ей отдать дочек в детдом, ведь там хотя бы кормили регулярно, но бабушка была не таким человеком.

И вот кто-то из земляков надоумил её ездить за Урал, к башкирам. Там с продуктами было лучше, а с одеждой, наоборот, хуже, поэтому башкиры охотно меняли зерно на «тряпки». Естественно, колхозную лошадь для этого бабушке никто бы не выдал. Единственная надежда на свою корову. И низкий поклон соседу, который давал ей в дорогу охотничье ружьё с запасом патронов.

И вот, оставляя дома детей без присмотра – старшей было всего девять, – бабушка порой уезжала на две недели. И дети сами топили печь, кормили кур, гусей, готовили нехитрую еду, следили за порядком в доме – насчёт этого бабушка была очень строгой.

А там, за Уралом, её всегда очень ждали, готовились к приезду и даже обижались, если она оставалась ночевать в одном доме, а не в другом. По маминым рассказам, к её приезду даже резали барана, причём все остатки от праздничного ужина всегда укладывали ей в дорогу, детям. А за «тряпки» – вот где пригодилось её довоенное наследство! – всегда давали больше, чем она просила. И если бы не щедрость башкирского народа, то неизвестно, как бы они тогда выжили.

В том селе бабушку все знали и жалели, даже уговаривали переселиться к ним, но она почему-то не верила похоронке, надеялась, что её Лёнечка после ранения потерял память, но скоро поправится и вернётся домой. Ещё долгих пять лет после войны она ходила встречать поезда, слепо веря, что вот в этом-то уж точно приедет муж. Увы.

А свои «путешествия» она прекратила после одной поездки. Говорит: еду как-то зимой, почти ночь, но луна всё освещает, как фонарь. Вдруг вижу – по краям дороги в отдалении появились собаки. Думаю: батюшки, откуда они тут, да ещё так много, ведь до ближайшей деревни вёрст десять. И тут холодный пот побежал по спине: волки! Благо сосед научил обращаться с ружьём, а то бы остались дети сиротами.

В ту ночь бабушка расстреляла весь запас патронов, спасла и себя, и корову, но полностью поседела в тридцать лет. Как бы сейчас сказали, на автопилоте добралась до дома и почти неделю лежала пластом.

А вот благодарная память о башкирах осталась в нашем роду навсегда.