У Виталика был день рождения. Отмечать он начал в зените трудового дня, сразу после заседания в одном из райсудов Петербурга. В судебном процессе защищал виновника затопления квартиры.

Не согласившись с предъявленным иском, Виталик потребовал назначения экспертизы ущерба. Судья согласилась и объявила 10-минутный перерыв, чтобы адвокат составил вопросы для эксперта. На это время она ушла в совещательную комнату.

Виталик помаялся, но вопросы в голову не приходили. Сказывалось, что праздновать день рождения он начал за неделю до самого события и за последние дни не успевал толком просохнуть.

Когда десять минут истекло, Виталик сунул голову в дверь совещательной комнаты, куда вообще-то никто не имеет права входить без разрешения судьи, и беззаботно спросил:
– Можно мне вопросник по экспертизе?

Но вопросников по экспертизе не существует в природе, есть справочники и пособия.
– У меня нет, – растерянно пролепетала судья.
– Тогда прошу отложить заседание, – потребовал адвокат. – К тому же мне необходима консультация с техническим специалистом.
– Как же вы заявляете об экспертизе, а вопросы к ней не готовите заранее? – изумилась судья.
– У меня день рождения сегодня, – с надеждой сообщил Виталик.

Против такого убийственного аргумента судья не нашла что возразить и отложила заседание.

– Видите, как мы грамотно отложились, – убеждал адвокат клиента, пересчитывая деньги за отработанное судебное заседание.
– Сколько всего будет заседаний? – виновато поинтересовался клиент.
– Это только начало, – благодушно заверил Виталик. – Деньги на эксперта идут отдельной строкой.

Оставив клиента в меланхолических раздумьях, Виталик направился в бар на Кирочной улице, где его ждал Вялый. Как всякий нормальный человек, Вялый, конечно, имел имя и фамилию, но в компании его для ясности окликали по прозвищу.

Выбранный бар был первым, но далеко не последним для Виталика и Вялого. Молодые адвокаты устроили чёс по множеству питейных заведений Кирочной и ближайших улочек.

Вечер того славного дня они встретили изрядно «уставшими», а кошельки их отощали настолько, что в последней по счёту забегаловке наличности не хватило и на треть выпитого. Именинник пообещал бармену принести расчёт «прям щас» и вышел из бара в ночь. Вялый молча последовал за ним. Он вообще свято соблюдал заповедь «молчание – золото».

Виталик твёрдо решил снять деньги в ближайшем отделении банка и вернуть долг. Кредитные учреждения по ночам не работают, но наклюкавшегося юриста это почему-то совершенно не смутило.

Отделение банка друзья не нашли, зато обнаружили звёздно-полосатый флаг, нагло реявший в ночи над героическим Ленинградом. Флагшток был закреплён не выше второго этажа, и большое полотнище колыхалось на ветру, только что не задевая лица редких прохожих.

Сфокусировав взгляд, адвокаты обнаружили, что находятся рядом с американским консульством. Надо заметить, что в те последние дни марта 1999-го НАТО бомбило Югославию.

Днём возле консульства оживлённо толпились сограждане: одни на чём стоит свет поносили американских империалистов, другие выказывали поддержку сербам. Вечером митингующие расходились, оставляя свой рабочий инструмент прямо у консульства: транспаранты и плакаты с лозунгами о дружбе с братушками-сербами и противоположными пожеланиями в адрес НАТО. Там они терпеливо дожидались следующего дня.

Консульство охраняла милиция, днём многочисленная, а на ночь выставляли скромный пост из двоих-троих сотрудников.

То ли бодрящий воздух ударил в голову адвокатам, то ли текила, которую они употребляли в последней точке своего питейного чёса, но два плаката оказались в их руках. Вскоре друзья пошли на штурм американской цитадели, держа плакаты наперевес.

– Янки, гоу хоум! – требовали борцы за свободу сербов.

Мёрзнувший в ночи милицейский наряд встрепенулся и принялся отгонять приятелей подальше от здания. Те законопослушно отступили, усыпляя бдительность милиционеров.

Отбросив плакаты в сторону, адвокаты повторили штурм крепости в абсолютной тишине, решив задушить врага голыми руками. Широко расставив ноги прямо под звёздно-полосатым, адвокаты пометили двери консульства незатейливым способом, каким дворовый Шарик метит свою территорию. Виталик попытался пустить фонтанчик как можно выше, избрав своей мишенью флаг.

Столь недружественный акт в адрес американской дипломатии вызвал негодование наряда милиции, и Виталика с Вялым загребли в отделение.

Среди ночи Виталик очнулся, томимый жаждой и желанием опорожниться, и обнаружил себя в «обезьяннике» – затхлом помещении с железной дверью и мутным окошком в ней. В помещении демократично соседствовали бездомные, не желавшие мёрзнуть на улице, и добропорядочные пьяницы с постоянной пропиской. За окошком мирно подрёмывал дежурный милиционер.

Нет, не суждено было выспаться в эту ночь ни ментам, ни обитателям обезьянника. Виталик изо всех сил постучал кулаком в металлическую дверь.

Всполошённые милиционеры подбежали, застав адвоката разминающим руку для следующей серии ударов. Обозлившись, они вытащили Виталика из камеры и для порядка поколотили.

– Подождите, это же тот, что америкосов об…л, – остановил их старший по дежурному наряду.

Виталика пустили в туалет, дали кружку воды. Узнав о дне рождения, старший неожиданно расчувствовался и решил нарушителя отпустить.

– Тогда и кореша моего тоже, – попросил Виталик.

Старший посуровел.

– Хватит и одного, у нас план, и никто его не отменял. А тебя прощаю, – великодушно добавил он. – Протокол всё равно ещё не оформляли.

Знал бы этот неразумный товарищ, что говорит. Уже скоро он убедится в адвокатском коварстве, так же как и в том, что адвокат не бросает в беде раненного текилой друга.

Через полчаса в дверь отдела милиции энергично позвонили. Открыв дверь, милиционеры увидели Виталика, трезвого и бодрого.

– Ты чего? – изумились они. – Мы же тебя только что…
– Требую допустить к подзащитному, – прервал их Виталик, назвав фамилию Вялого. – Вот адвокатский ордер, вот удостоверение.

Менты растерянно переглянулись. Адвокат с ордером, заполненным на конкретную фамилию, – это совсем не то же самое, что пьяница в камере часом ранее. Это человек при исполнении служебного долга.

– Где протокол о задержании моего подзащитного? Не составлен? Это безобразие и произвол. – Виталик напирал на старшего, у того на лице отобразился испуг. – Сейчас сообщу корреспондентам, что вы незаконно удерживаете человека более трёх часов. Мой подзащитный – инсулинозависимый больной, если он умрёт в камере, у вас лично будут крупные неприятности, – продолжал давить адвокат на старшего. Тот пригнулся так, словно над его головой просвистели пули.

Вялого извлекли из обезьянника. В его кармане действительно обнаружили больничный лист, который днём он показывал Виталику, – это был хитроумный способ отложить судебное заседание по уважительной причине. К диабету бюллетень не имел никакого отношения, но названия болезней в больничных листках не пишут, зашифровывая их хитрой смесью букв и цифр.

Между тем лицо Вялого подтверждало, что ему действительно нехорошо. Сам же он продолжал соблюдать заповедь «молчание – золото».

Старший рассудил, что дешевле отпустить и второго, нежели связываться с адвокатом-крючкотвором, умеющим трезветь как по заказу. Иначе потом придётся писать объяснительную по поводу несвоевременно составленного протокола или, того хуже, отбиваться от вездесущих журналистов.

Утро Виталик и Вялый встретили в баре, работавшем круглосуточно. После второй кружки пива Вялый полюбопытствовал:
– А если бы менты стали пробивать меня на диабет через поликлинику и узнали, что я не состою?
– А что такого? – пожал плечами Виталик. – Я добросовестно заблуждался, за это статьи нет.

Примечание: «добросовестное заблуждение» – юридический термин.

…Много позже автор этих строк проходил по Фурштатской улице Петербурга. Американское консульство находилось на прежнем месте, и флаг так же колыхался на ветру. Только флагшток был закреплён на высоте третьего этажа.