Тот, кто нам мешает, тот нам поможет

К концу XIX века технические возможности повышения скорости судов оказались почти исчерпаны. Даже лучший паровой двигатель не мог заставить судно идти быстрее 25 узлов (46 километров в час). Примерно такую скорость развивает велогонщик. Согласитесь, негусто для XX века с его бешеным ритмом.

На пути прогресса стояла сама физика. Массивный корабль преодолевает большое сопротивление воды, и её толща тормозит судно.

Тогда некоторые энтузиасты обратили внимание на любопытный феномен. Если плоский предмет разместить горизонтально под водой и хорошенько разогнать, то он действует как крыло самолёта – стремится вверх. И если эта плоскость сможет поднять хотя бы часть корабля, то судно резко увеличит скорость.

Первым попробовал поставить судно на подводное крыло сын российского подданного, француз Шарль де Ламбер. В 1897 году он испытал лодку с подводными крыльями на Сене, однако скорости парового двигателя не хватило для поднятия корпуса. Похожие эксперименты проходили в Италии, Канаде, Великобритании и Германии – с разной успешностью. «Смотрите, бешеная табуретка!» – кричали перепуганные зеваки, наблюдая, как речную гладь рассекает очередная странная конструкция, действительно похожая на мебель, поставленную ножками на воду. На чудаков смотрели как на городских сумасшедших.

Однако эти примитивные модели доказали главное: теория подводного крыла работает.

Дальше всех удалось продвинуться немецкому конструктору Гансу фон Шертелю в 1930-е годы. У немцев было всё – новые материалы и мощные дизельные двигатели, – не хватало лишь заветной формулы, определяющей форму и угол наклона подводных крыльев, чтобы судно развивало большую скорость и оставалось устойчивым. Шертель так и не успел порадовать фюрера новым типом кораблей. В конце войны инженер сбежал в Швейцарию и продолжил работу там, однако формулу так и не получил.

Зато её вычислил простой советский студент-яхтсмен.

Приходите к нам на фестиваль

Ростислав Алексеев родился в 1916 году в городе Новозыбкове (нынешняя Брянская область). В 1933 году поступил на кораблестроительный факультет Горьковского индустриального института, с 16 лет строил яхты собственной конструкции, на которых выигрывал соревнования. Но спортивные фанфары не заставили парня позабыть картины, не раз виденные на волжских пристанях.

Народ ждёт теплохода целый день, а тот запаздывает. Старики, бабы с плачущими детьми, мужики, отправляющиеся на заработки… Люди нервничают, кто-то ищет подводу – ждать нет сил. Неужели нельзя придумать по-настоящему быстрый и надёжный теплоход?

Однажды Ростислав прочёл статью о подводных крыльях и пропал. Даже яхты отошли на второй план – Ростиславом овладела новая идея.

С началом войны Алексеева отправили на горьковский завод «Красное Сормово» мастером по сборке танков Т-34. Но даже там Ростислав умудрялся мастерить модели катеров. Видя это, руководство завода разрешило неслыханное: Ростиславу выделяют заводские мощности на три часа в день для работы над крылатым судном. «Это был такой могучий заряд уверенности в необходимости задуманного, что его хватило на десятилетия, – вспоминал Ростислав Евгеньевич. – Идёт война, всё подчинено лозунгу «Всё для фронта», каждая пара рук на счету, а люди уже думают о завтрашнем мирном дне».

После войны Алексеева назначили руководителем гидролаборатории, похлопали по плечу и засекретили все исследования. Сколько бы ещё пылились чертежи – бог весть, но всё изменила одна встреча.

В 1955 году Сормовский завод посетил министр речного флота СССР Зосима Шашков. Кто-то из заводских вспомнил о лаборатории Алексеева: «Есть тут у нас один Кулибин…» Алексеев прокатил Шашкова на прототипе крылатого судна, не забывая следить, чтобы рот министра от удивления не раскрывался слишком уж широко.

Шашков сразу осознал, какие возможности открывает новая технология для его ведомства, и обещал помощь Речфлота. Но сразу прыгать через голову Москвы было рискованно. Тогда министр поступил хитрее. Он включил Алексеева в оргкомитет Фестиваля молодёжи и студентов в Москве. И «сормович» не подвёл.

26 июля 1957 года первый советский теплоход на подводных крыльях «Ракета» вышел из Горького и достиг Москвы за 14 часов. Это являлось абсолютным рекордом. «Ракета» открыла парад судов в честь фестиваля, Алексеев лично показал новинку Хрущёву и пригласил вождя на борт. Это был полный триумф.

На следующее утро все газеты мира написали о «Ракете» – таких кораблей ещё не видели! «Ракета» выдавала до 70 километров в час и могла перевозить 64 пассажира. Хрущёв был счастлив – какой-то самородок из Горького выскочил, как чёрт из табакерки, и утёр нос всему миру. Такие шутки Никита Сергеевич очень любил. Алексеева поставили во главе большого конструкторского бюро и дали полную свободу действий.

Зато мы делаем «Ракеты»

Вскоре акватории СССР бороздило целое созвездие новых скоростных кораблей. В 1959 году спустили на воду «Метеор» – более мощное, быстроходное и вместительное судно, которое эксплуатируется до сих пор. Даже сегодня «Метеор» бросается в глаза плавными, «космическими» обводами корпуса. 120 пассажиров размещается в комфортабельном салоне, на борту есть даже бар.

На морских прибрежных маршрутах появились шустрые «Кометы». А их преемник, двухпалубный «Циклон», вообще мог отходить на 100 морских миль от берега и сохранять скорость и устойчивость даже в шестибалльный шторм.

Из-за торчащих внизу подводных крыльев новые суда нельзя было эксплуатировать на мелководье. Однако специально для мелких рек в Сормове разработали теплоходы «Беларусь» и «Полесье». Они имели очень малую осадку крыла – менее метра. Такие речные трамвайчики могли причалить в любом «лягушатнике».

Появлялись в бюро Алексеева и более экзотические звери. На «Буревестнике» стояло два газотурбинных двигателя, развивших скорость до 100 километров в час. Это чудо техники являлось самым быстрым, красивым и футуристическим кораблём Алексеева. Правда, он потреблял слишком много топлива и производил невыносимый шум. «Буревестник» ходил по маршруту Куйбышев – Ульяновск – Казань – Горький. Шум от турбин стоял такой, что, по словам жителей поволжских сёл, даже коровы переставали доиться.

Очень скоро советские суда на подводных крыльях стали одним из самых популярных видов транспорта. В СССР они ежегодно перевозили более 20 миллионов человек. Наша страна обладала самым большим флотом крылатых судов, и вообще этот вид кораблей во всём мире ассоциировался именно с Советским Союзом.

Крылатые суда стали одним из немногих видов техники, который СССР успешно экспортировал в западные страны. Советские корабли поставлялись во Францию, ФРГ, Италию, Австрию, Финляндию, Нидерланды, Канаду и даже в США. О высоком качестве и доверии к алексеевским судам говорит тот факт, что их любила сама королева Великобритании. Елизавета II охотно совершала прогулки по Темзе на советской «Ракете», которая исправно бегала по маршруту Лондон – Грейвзенд до 1976 года.

Лучшие друзья девушек

«В школьные годы летал на такой штуке с отцом на рыбалку, в Мозырь, – вспоминает один белорус. – Билет стоил меньше, чем на автобус». А жители Петербурга до сих пор удивляются: «В 8 утра идёт автобус от метро «Озерки». В 11.00 из Приозёрска отходит «Метеор», а в 12.15 он уже на Валааме».

Эти суда стали для страны той же палочкой-выручалочкой, какой в 60-е служила малая авиация, связавшая воедино ранее недоступные регионы. Теперь большой мир стал ближе для удалённых речных и озёрных посёлков. Благодаря скоростным теплоходам врачи успевали к сельским пациентам. Суда на подводных крыльях не раз спасали экипажи и пассажиров тонущих кораблей.

В 1986 году два скоростных теплохода «Восход» дни и ночи перевозили жителей Чернобыля, заменив собой несколько эшелонов автобусов. Оба героических судна нашли вечный покой в Припяти, на кладбище техники, заражённой радиацией.

А в 1992 году во время войны в Абхазии боевой вертолёт обстрелял в открытом море «Комету». Один из снарядов попал ниже ватерлинии, но экипаж не запаниковал. Врубили моторы на полную мощность, «Комета» встала на крыло, и пробоина приподнялась над водой. Судно доставило на берег 70 пассажиров целыми и невредимыми.

Нельзя не упомянуть ещё об одной роли крылатых судов: они улучшали демографию. Беспроигрышным способом произвести впечатление на девушку стала прогулка на «Метеоре» или «Комете». «Лучшими были места на носу корабля или на верхней палубе, – вспоминают романтики 70-х. – Никакая дискотека или поход в кино не могли заменить того восторга и блеска в девичьих глазах, когда мы неслись вперёд, рассекая волны».

Здесь водятся монстры

Ещё в 60-х Ростислав Алексеев понял, что крылатые суда не могут развивать скорость выше 120 километров в час – иначе от удара о воду начинается разрушение металла крыльев и винтов. Преодолеть эту проблему можно было, лишь полностью исключив контакт судна с водой.

Алексеев не раз наблюдал, как птица в быстром полёте не сразу садится на воду. Её будто что-то подбрасывает вверх. То же самое рассказывали лётчики во время войны: перед посадкой земля словно «отталкивала» аппарат. Так конструктор из Горького пришёл к идее экраноплана.

Этот гибрид самолёта и корабля летает со скоростью 300–500 километров в час в нескольких метрах над водой за счёт воздушной подушки – «экрана», который формируется под днищем. Он способен летать не только над водой, но и над другими плоскими поверхностями.

Новый аппарат вверг натовцев в ужас. Его прозвали, по месту испытания, «Каспийским монстром». Однако на этот раз мысль сормовского гения слишком сильно обогнала своё время. В 1974 году во время испытаний произошла авария экраноплана «Орлёнок». Никто не пострадал, но у Алексеева имелись могущественные недоброжелатели. Конструктору не простили былого триумфа и того, что госзаказы перешли в Речфлот из-под носа министерства судостроения.

Из-за аварии Алексеева отстранили от должности главного конструктора. КБ разделили на две части, и темой крылатых судов стал заниматься посторонний человек. Алексееву дали должность главы маленького отдела, а пользоваться испытательным полигоном для экранопланов запретили. Лауреат Сталинской и Ленинской премий тайком пролезал на испытательный полигон через подкоп под стеной. Такого унижения Ростислав Евгеньевич не выдержал. В 1980 году Алексеева не стало.

После его смерти около 250 моделей экранопланов новые «хозяйственники» сожгли на льду реки. Ни технического описания, ни фотографий не осталось. Разработки крылатых судов почти прекратились.

Крылья империи

На излёте перестройки из-за подорожавшего топлива маршруты скоростных судов стали отменять. Заказы перестали поступать на завод. Корабли на подводных крыльях продавали в Европу и Азию, распиливали на металл и просто бросали гнить. Некоторые «Ракеты» и «Метеоры» переоборудовали в бары и сельмаги, одно из судов даже стало элементом детской площадки в Рыбинске.

Алексеева стали называть «пиарщиком и попильщиком», проматывавшим большие государственные деньги ради «экскурсионных лодочек» и никому не нужных военных «франкенштейнов».

КБ имени Алексеева чудом пережило этот период. Разработки новых кораблей тем не менее продолжались. И вскоре подвижники, которые не прогнулись под случайным начальством, всё-таки дождались рассветных лучей.

Первыми заговорили о возвращении судов на подводных крыльях крупные сырьевые компании. В ряд регионов доставлять вахтовиков дешевле на «Метеорах», чем по воздуху. А в конце прошлого года заказчики из Венгрии, Румынии и Словакии договорились о поставке восьми новейших судов «Валдай-45Р». Этот корабль, рассчитанный на 45 пассажиров, выдаёт 75 километров в час и оснащён более экономичным двигателем – по техническим требованиям Евросоюза. Все знают: это только первая ласточка, в Западной Европе корабли Алексеева тоже не забыли.

Новые «Валдаи» скоро отправятся также в Якутию, Чувашию, Татарстан, Нижегородскую область и Петербург. Готовы и новые суда «Комета-120», «Метеор-120» и большой морской лайнер на подводных крыльях «Олимпия-230», способный брать на борт 250 пассажиров. И всё чаще вспоминают о заветной мечте Ростислава Алексеева – пассажирских экранопланах.

Каждый год в России исчезает по три-четыре речных порта, а водный транспорт почему-то до сих пор считается нерентабельным. Наверное, потому что на воде трудно воровать миллиардами. Автотрассы вроде бы строят, но проблема транспортной доступности во многие населённые пункты становится лишь острее.

Сама природа подарила нам тысячи рек и Северный морской путь, который нужно грамотно развивать. Да и изменение климата никто не отменял. Таяние льдов и разрушение вечной мерзлоты ещё на нашем веку приведут к тому, что огромные территории окажутся затопленными и заболоченными, отрезанными от остальной страны. Никакие дороги не спасут – они просто исчезнут. Зато для крылатых судов и экранопланов эти препятствия не проблема. Вопрос лишь в государственной воле.

Кто знает, может, эти корабли снова свяжут страну в единое целое? А заодно дадут сильнейший толчок развитию технологий, создадут сотни тысяч новых рабочих мест, выведя Россию вперёд, как это когда-то сделал «мечтальщик и попильщик» Ростислав Алексеев.