– Расскажите, пожалуйста, о своих родителях. Кто больше занимался вашим воспитанием? Существовали ли в семье правила, которые нужно было строго соблюдать?
– Мои родители – врачи. И воспитывали только личным примером. Оба, конечно, сутками пропадали на работе, видел я их редко, лишь по вечерам. Они учили меня соблюдать общечеловеческие правила. Ну, скажем, у нас не поощрялись всякого рода ловкачество, обман. Это, пожалуй, был главный закон. В принципе, у меня было обычное детство ребёнка шестидесятых-семидесятых годов. Как и все, много занимался спортом.

– Любовь к животным из детства?
– Родители вместо сказок читали мне рассказы о природе и животном мире. Сам я рано взялся за книги. Помню, когда мне было лет шесть, папа начал читать вслух очень увлекательную книгу. Где-то на середине главы, когда наступил самый интересный момент, у него возникли неотложные дела. Я сел и продолжил читать самостоятельно. Прямо с того момента, где он закончил. И с тех пор запоем глотал произведения Сетон-Томпсона, Даррелла, Майн Рида, Джека Лондона. Это любимые писатели моего детства.

– Помните своих первых домашних питомцев?
– Какой-то ёжик у нас жил, но недолго. Я его в детский сад отнёс. Потом пошли собаки. Сейчас у нас два пса, а у младшего сына ещё и черепашка.

– Собак вы покупали или подобрали на улице?
– Наша Джулька как раз подобрана на улице. Совершенно очевидно, что она фокстерьер, но ни клейма, ничего такого нет. Прибилась на прогулке. Жена как-то раз гуляла с нашим псом Горкой, и вдруг за ними увязалась бездомная собака. Горка её принял, в дом пустил, так и живут уже три года.

– Собаки вообще сыграли судьбоносную роль в вашей жизни. Ведь с будущей женой Еленой именно они вас познакомили?
– Могу пошутить, что сошлись мы с Леной на почве денег. Яуже был кандидатом наук и научным сотрудником Института океанологии, но подрабатывал на дрессировочной площадке – тренировал собак. Да, вот и встретил там свою жену… Она пришла ко мне как клиент. Потом оказалось, что девушка тоже большой любитель животных. Сначала общались сугубо по делу, а потом поженились. Вот уже более тридцати лет вместе.

– Мы однажды снимали фильм о том, что ждёт нас за пределами этой жизни, и поднимали вопрос: есть ли у животных душа? Что вы думаете на этот счёт?
– Ну, это вообще не моя епархия. Думаю, если она есть у людей, то и у зверей тоже есть. Но я биолог и мыслю в других категориях.

Многие животные обладают самосознанием, то есть понимают, что они – это они, ощущают своё тело в пространстве. Собаки определяют, что это их запах, а не чужой. Но надо понимать, что мир человека – это мир зрительных образов. А у слонов, например, не только и не столько зрительных, сколько обонятельных, осязательных и слуховых. У дельфинов вообще слух и зрение тесно связаны, у них образы получаются такие совмещённые, акустические и зрительные. Потому что нерв в зрительный отдел коры головного мозга у них проходит от уха. То есть всё непросто. И понять до конца, что они там думают о себе и о нас, мы пока, увы, не в состоянии. Но это отдельная область.

– А правда, что у косаток есть институт «бабушек»? То есть состарившаяся самка берёт на себя ответственность за внуков – показывает им границы акватории, знакомит с обитателями и так далее?
– Да, это известный нам факт. Не только косатки. Ещё существуют гринды, или киты-пилоты, у которых точно такая же социальная структура. С белухами та же история. Мы в своём фильме «Говорящие с белухами» подробно рассказываем об этом и всё показываем. Если в семействе китов есть «бабушка», то это называется «матрилинейной группировкой». У слонов тоже есть такие «старушки», правда, там самки размножаются до конца жизни, а у гринд и косаток – нет. Они просто выполняют функцию бабули. Это важное дополнение, потому что, оказывается, китам очень выгодно иметь бабушку-долгожителя для выживания всей группы.

– Сколько шрамов и укусов на вашем теле оставили животные?
– Если говорить о собаках, которых я дрессировал за деньги, то, конечно, у меня для этих занятий было снаряжение. Моя специальность – подготовка собак-защитников. Но в советское время и до начала двухтысячных мы сами изготавливали снаряжение. Собаки порой его прокусывали. Поэтому всевозможных шрамов у меня навалом. Но они получены, когда я работал непосредственно с животными. А что касается моей уже киношной карьеры, то конфликтный случай произошёл всего один. И вообще, я считаю, это непрофессионально – когда у человека, который снимает животных и рассказывает о них, на теле много шрамов. Это показатель низкой профпригодности. Ведь специалист должен понимать, с кем можно входить в контакт, а с кем нельзя. Лучше – ни с кем. Но бывает, что нужно. Однако тогда надо знать, как это делается. Так что телевизионных шрамов у меня почти нет.

Да, расскажу о том единственном случае. Это произошло с удавом. Всему виной моя доверчивость. Я поверил человеку, который за свои слова не отвечал. Он принёс на съёмку довольно агрессивного удава. К тому же хозяин не знал, что змеи очень плохо реагируют на резкие химические запахи. Ведь они этим своим языком молекулы воздуха отправляют себе в рот. Перед съёмками меня обильно покрыли лаком, и удав, получается, практически «пил» этот лак. Ну, конечно, тут озвереешь. Что с ним и произошло, с питоном. Он меня укусил, но я его быстро сбросил с шеи.

Вообще-то если питон хочет кого-нибудь съесть, то он его душит. А меня он не душил. Ну, понимал, наверное, что не сможет заглотить такое большое существо. А вот когда змеи обороняются – они кусают и стараются быстро куда-нибудь улепетнуть. Именно это и произошло. Так что удав не собирался меня употребить в пищу, он просто защищался.

– Открывается новый дачный сезон, и некоторые люди снова заведут себе котят и щенков, а осенью бросят их на произвол судьбы. Что нужно делать? Может, закон принять?
– Стоит, конечно, вести пропаганду правильного обращения с животными. Ведь если человек завёл животное, он несёт за него ответственность. А уж если выбросил – должен нести уголовную ответственность… Ну, в общем, надо бы Уголовный кодекс немножко подрихтовать. Ведь это за гранью рассудка. Как можно выкинуть беспомощное домашнее животное! Оно без человека жить не может! Это люди либо совершенно не отдают себе отчёта в своих действиях, либо они негодяи. Воспитывать надо и тех, и других. Мне кажется, вот здесь приемлемы самые жёсткие меры. И такие меры действуют в ряде стран Европы. Иногда бывает трудно доказать, что хозяин действительно выкинул животное. «А он у меня убежал». Так вот: в некоторых странах за это тоже штрафуют. Убежал – значит, не умеешь обеспечить правильное содержание.

Я на эту тему дал тысячу интервью. Одну и ту же мысль произношу много лет. Должна существовать жёсткая ответственность владельцев за благополучие животных! Именно за благополучие. Чтобы не происходило ужасных случаев, когда животное оставляют в беспомощном состоянии, выбрасывают на улицу или закрывают в машине без притока воздуха. А вот ещё появилась мода: маленького ребёнка отпускают гулять с собакой. Эти люди тоже без мозгов. Ведь ребёнок даже за себя не отвечает, как ему можно доверить другое живое существо?

Я считаю, ответственность должна закрепляться на законодательном уровне. И статья о защите животных должна появиться в Уголовном кодексе. Подрихтуйте его, и всё будет нормально, сразу всё урегулируется.

– У нас вообще-то есть закон о защите животных.
– А вот это как раз кривой закон. Когда такие законы разрабатываются, имеет смысл привлекать экспертов, прежде всего биологов. Ведь можно в итоге наказать людей, которые держат абсолютно безобидных животных. Или ещё хуже: таким законом ставятся под удар люди, которые помогают диким животным, попавшим в беду. Скажем, какая-нибудь хищная птица сидит у дороги с перебитым крылом. Человек её берет, лечит, тратит кучу денег и времени. А потом к нему приходит полиция, и против него возбуждают дело, ведь формально он изъял дикое животное из естественной среды. Хотя он собирался потом его отпустить… Вот, в частности, против таких людей этот закон работает! Это неправильно, понимаете, неправильно. Вот поспешили принять закон, а нюансов не учли. А если бы всё регулировалось статьями Уголовного кодекса, таких проблем не возникло бы.

– Вы много раз ездили в научные экспедиции. Какая из них запомнилась больше всего?
– Я уже в молодые годы стал часто ездить в экспедиции и бывал в них много раз. Можно сказать, долго жил в условиях дикой природы и примерно представляю, что это такое. Для меня это удовольствие и своего рода «биологическая экскурсия». Почему нет? И всё-таки жизнь-то моя связана с Москвой, и моя специальность связана с городом. Я рассказываю о животном мире, о том, как учёные его изучают. Разговариваю с сотрудниками зоопарков о том, как они сражаются за благополучие животных. Моя работа состоит именно в этом.

– В экспедициях случались моменты, когда оказывались на краю жизни?
– Ну, прямо чтобы на грани жизни и смерти – нет. Но была пара моментов, вызвавших у меня сильные чувства. Например, когда совершали рейс в Антарктиду, попали в серьёзный шторм. Болтало нас прилично, и начались разные приключения. Вдобавок ледовая обстановка там неблагоприятная, можно было на айсберг налететь. До этого, правда, не дошло, но шторм был настолько серьёзный, что у корабля треснул корпус… Да не пугайтесь, это не страшно… Ну то есть не так страшно, как звучит. В общем, могло смыть за борт, и вообще что угодно могло случиться.



– Говорят, во время шторма молятся даже атеисты.
– Там не до молитвы, о чём вы говорите… Я работал в тот момент! Ведь все люди на борту находятся при деле. Например, кто-то спасал свои склянки. Вот представьте: люди два месяца отбирали ценнейшие образцы, а шторм молотит так, что срывает шкафы, в которых стоят контейнеры с пробирками. И всё это бьётся. Люди буквально спасали их своими телами. А у меня была своя работа – наблюдать за дельфинами. Я цеплялся за переборки всеми конечностями и высматривал их на поверхности воды…

Там, кстати говоря, в тот момент резвилась парочка очень красивых дельфинов, антарктических крестовидных короткоголовых. Им всё было нипочём, они играли, забавлялись, катались на волнах. А волны огромные, размером с дом! Для корабля – серьёзная опасность, а для дельфинов – развлечение. Они скользили по воде и катались, как дети с горки.

Так что мы все были заняты. Кому надо рулить, тот рулил. Все работали. А некоторые просто лежали без сил, их укачивало, им было очень плохо. Вот, может, они и молились. И ведь такой шторм у нас случался не единожды. Просто этот особенно запомнился, потому что корпус треснул.

– Вот ещё вопрос о диких животных. Как правильно вести себя, если случайно встретился с ними, например, в лесу? Можно ли их усмирить?
– Во-первых, если вы начнёте усмирять дикое животное, то это самый верный путь побыстрее оказаться у Того, кому вы молитесь. В зависимости от того, во что вы верите. С дикими животными самое правильное – это вести себя скромно. Лучше всего не попадаться им на глаза, не вставать на их пути, не высовываться. Например, в Африке на сафари лучше из машины не выходить. Пока ты в машине, тебя никто не тронет. А вышел из машины – всё, табу снято. Лев может напасть, антилопа гну боднуть, слон затоптать…

Иногда не меньшую опасность представляют собой и люди. В той же Африке. Когда я был практикующим биологом и отправлялся в рейсы, мы заходили в местные порты и порой сталкивались с агрессией местных жителей. Там у них обстановочка не райская в плане криминала. Но мы как-то справлялись. Наш народ, в общем, тоже не подарок, мы умеем за себя постоять. Как только местные понимали, с кем имеют дело, – предпочитали держаться от нас на расстоянии.

Местным достаточно просто услышать русскую речь. Они прекрасно отличают русский язык. Научены… Наши моряки, которые туда заходили, – в общем, народ особый… Представьте себя на их месте. Они рыбаки, по полгода проводят в океане, не заходя в порты, и заняты тяжёлым физическим трудом. Это, мягко говоря, особые люди, сильные люди. И вот когда после полугода, проведённого в море, они сходят на берег… Да это просто опасные ребята! Которые требуют к себе уважения. И местный криминал быстро в этом убедился. Впрочем, сейчас всё не так. Сегодня экипажи сменные, они не работают по полгода.

Я не знаю, насколько вся эта история для печати. Но могу сказать, что местные с нами особо не связывались, как только слышали русскую речь. Впрочем, этот мой опыт – давнишний. В наши дни люди в некоторых районах Африки, наверное, и с автоматами ходят. Тогда такого не было.

– Какая работа вам доставляет наибольшее удовольствие – режиссёр, телеведущий или учёный?
– Да мне всё нравится. Ну, конечно, когда работаешь непосредственно с животными, в контакте с ними, то отдыхаешь душой. В зоопарках у меня есть такая возможность. А удовлетворение приносит любая хорошо сделанная работа.