Вопрос «Когда тебя последний раз носили на руках?» довольно странный, если адресован взрослому и физически здоровому мужчине. Но Мишка – старинный друг и к моим идиотским вопросам давно привык. Он даже искренне задумался и ответил:
– Наверное, лет сорок пять назад, когда я упал с качелей на детской площадке и папа нёс меня домой на руках. А что?

Я выдержала торжественную паузу, и Мишка догадался, что я собираюсь кое-чем похвастаться. Я и похвасталась:
– А меня – пять минут назад!
– И кто этот отважный Геракл? – ехидно усмехнулся друг.
– Сын, – гордо сказала я.

Как обычно, это происходит по утрам.

Стрелка часов уже достигла критической отметки, и я, гневно раздувая ноздри, ворвалась в комнату семнадцатилетнего сына. Упёрла руки в боки и зарычала:
– Ты вообще не торопишься, дорогой? А потом мне будут названивать училки и сообщать, что ты опоздал на урок? Быстро встал и пошёл!

Стёпа встал, но не очень быстро. Тяжело выдохнул и двинулся на меня. Признаться, я немного испугалась, приняла боевую позу, потому что сдаваться не собиралась. Однако сын, который уже выше меня на голову, молча наклонился, подхватил меня руками под попу, поднял и вынес из комнаты.

– Дурак, дурак! Отпусти! – верещала я, когда сын нёс меня через прихожую.

Но Стёпа спокойно занёс маму в её комнату, поставил на пол, так же молча вышел и закрыл дверь.

Я была в восторге. Как мало нужно матери взрослого сына, чтобы почувствовать себя женщиной! Тут же забыв, что собиралась контролировать сборы сына в школу, набрала Мишкин номер.

– Представляешь, – продолжала я уже с сентиментальной слезой, – а ведь совсем недавно собирала его в бассейн. Мы, как всегда, опаздывали, бежали по улице, Стёпа не успевал за мной своими маленькими ножками. Выдохся, я схватила его на руки и тащила всю дорогу! За спиной у меня рюкзак с плавательными принадлежностями, термосом, бутербродами, а на брюхе – он, уже тяжёлый, пятилетний, в зимнем комбинезоне, сапогах…

– Не понимаю, к чему ты клонишь, – уточнил противный Мишка. – Ты рассчитываешь, что теперь пришло его время носить тебя на руках до фитнес-клуба?

Мы со Стёпой живём в разных комнатах, и это нормально. Когда расходимся по комнатам, закрываем двери, и это я тоже считаю нормальным – каждый человек имеет право на личное пространство. Но этого никогда не понимал Мишка: «Почему вы за закрытыми дверями? Неизвестно, что Стёпа там делает. Ты же не можешь его проконтролировать».

Для меня это странное заявление. Как только я немного выросла, мама тоже предоставила мне отдельную комнату, я даже повесила на дверь английский замок. Мама не противилась, тем более у неё имелся тайный второй ключ. Демонстративно она меня не тревожила, но ситуация порой доходила до абсурда.

На первом курсе я привела к родителям знакомиться будущего мужа-однокурсника. После традиционного чаепития мы с Серёгой уединились в моей комнате, и он остался у меня ночевать. Утром Серёга растолкал меня в постели.

– Натах, не могу найти свои трусы.
– Не волнуйся, Серёженька, – послышался мамин голос из-за двери. – Я твои трусики постирала и футболочку тоже. Всё уже высохло, сейчас принесу.
– Блин! – покраснел Серёга. – Твоя мама заходила в комнату, когда мы спали?
– Ребятки, – ответил мамин голос, – я заходила включить радиатор – ночь была очень холодной. Боялась, что вы замёрзнете. Заодно и одежду постирала.
Такова была моя мама. Она контролировала меня во всём, никакие замки и расстояния не являлись для неё помехой. И теперь, сама став мамой, я хорошо понимаю родительницу, хотя в юности она меня доводила до бешенства. Теперь я бешу своего сына, он запирается в своей комнате, подпирая ручку двери стойкой от синтезатора.

Я, конечно, уважаю личное пространство, но родительский контроль никто не отменял. Это практика пошла с дистанционного обучения, и родители школьников меня поймут – большинство детей включали трансляцию и прекрасно спали под мелодичное журчание учителей. Но я нашла выход.

В прихожей стоит стул, куда мы присаживаемся снять обувь или ставим сумки. Но чаще я сажусь на стул под дверью сына и подслушиваю, чем он занимается во время уроков. Если слышу голос учительницы и ответы сына, успокаиваюсь, иду готовить или мыть посуду. Если же оттуда доносится что-нибудь подозрительное – звуки киношки, сонное сопение, дурацкая болтовня с друганами – тарабаню в дверь.

Подростки нечасто делятся с родителями проблемами, многие их дела остаются за кадром. Порой ты спускаешь это на тормозах, а потом в самый неподходящий момент звонит учитель и сообщает тебе о грехах ребёнка. И что делать? Как объяснить учителю, что тебя, как героиню Румянцевой в фильме «Неподдающиеся», могут поднять и посадить на шкаф, чтобы не приставала?

– Мать! – возмущается сын, – а если ко мне придёт девушка, ты тоже будешь врываться с рекомендациями?
– Нет, Стёпочка, конечно, нет. Просто на всякий случай я положила тебе в ящик стола упаковочку кое-чего, будь бдителен.

Но бдительной всё равно оказываюсь именно я. Проходя в очередной раз мимо запертой двери, услышала подозрительные речи с явным мальчишеским бахвальством. И начала стучать.

– Стёпа, я тут кое-что случайно услышала…
– Мать, – рассерженно ответил сын, – по-моему, ты становишься бабушкой!
– Что?! – взвыла я в ужасе. – Ты уже что-то натворил? Какой, на фиг, бабушкой? Что нам теперь делать?!
– Да успокойся, ради бога! – ответил Стёпа. – Бабушкой нашей, то есть моей. Твоей мамой, которая, по твоим же рассказам, вечно за тобой шпионила и не давала спокойно жить. Это мы по дистанту с одноклассницей сценический отрывок репетировали.

Сын учится в школе с актёрским уклоном. В первой половине дня идут обычные уроки, во второй – сценическое мастерство, речь, танец, движение. Дистанционка возвращается, если кто-нибудь из класса заболел КОВИДом. Нам, артистам прежнего, нормального обучения, трудно представить, как можно учиться танцу или сценическому движению через экран телефона. В процесс обучения Стёпа меня не пускает, и даже моей буйной фантазии не хватает, чтобы вообразить, как они это делают. Но иногда слышу из-за двери дикий топот и прыжки.

Моя бдительная мама точно сошла бы с ума, не понимая, что творит дочь за дверью. А я пытаюсь взять себя в руки и примириться с новыми условиями.

С тарелкой супа, тихонько прихлёбывая, присаживаюсь на стул и слушаю репетицию сына. Они с одноклассницей проходят отрывок из Островского, а педагог вносит коррективы. Мне, бывшей студентке актёрского факультета, это очень интересно, но я сильно волнуюсь за сына, ведь чувствую, как он просаживает темпоритм, играет вяло, а реплики звучат фальшиво. Не выдерживаю, ставлю тарелку на пол и громким шёпотом требую в дверь:
– Стёпа, встань с дивана! Нельзя играть такой эмоциональный кусок полулёжа. Если тело врёт, то врёт и голос.
– Это кто? Что это было? – слышу голос педагога.
– Не обращайте внимания, – вздыхает Стёпа. – Это моя сумасшедшая мама. Опять подслушивает под дверью.

В глубине души понимаю, что неправильно себя веду, но не могу оставаться равнодушной.

Помню, как трудно было играть сценические отрывки в институте, когда в первом ряду зала сидели наши педагоги и артикулировали, проигрывали мимически с нами каждое слово. Это очень нервировало и отвлекало, но они так искренне болели за нас! Затыкаюсь и ухожу с супом на кухню. Ладно, пусть сам выкарабкивается.

Но если я становлюсь похожей на свою маму, то и Стёпа вечно слизывает всё с меня. Недавно спёр из мусорного ведра кирпич.

Как-то раз мы с Мишкой ездили в строительный магазин, он покупал электрику для дачи. Мне тоже захотелось что-нибудь приобрести, но что именно, я не знала, нужды в стройматериалах не испытывала. И вдруг у кассы приметила стойку с кирпичами, и один из них мне приглянулся. Такой красный, с дырочками разной формы. Можно что-нибудь придумать в декоративном смысле, допустим, ставить в дырочки ручки, карандаши и ножницы. В общем, я схватила кирпич. Кассирша и Мишка были в замешательстве, но кирпич пробили – друг его оплатил.

Полгода проклятый кирпич стоял на подоконнике, пока не надоел до чёртиков. Наконец решила его выкинуть, попросила сына вынести мусор. На следующее утро обнаружила кирпич на Стёпкином столе – он втыкал в него ручки и карандаши. А теперь, когда дали задание придумать этюд с предметом, сын избрал кирпич! Какой сюжет придумал, даже предположить не могу, дверь в комнату сына вечно закрыта, только грохот стоит.

На днях, когда Стёпа ушёл в школу, я прибирала его комнату и обнаружила, что кирпича нет. Внутренне перекрестилась: надоело вытирать с него пыль! Но вчера Стёпа пришёл из школы с травмированной ногой. Сказал, что отнёс кирпич в школу показать этюд по сценическому движению, и предмет с дырками упал на ногу.

Когда мы вселялись в квартиру, прежние хозяева объяснили отсутствие межкомнатных дверей тем, что так больше воздуха и пространства. Они жили с двумя подросшими детьми, и теперь я думаю, что хозяева лукавили и двери сняли по другой причине.

Тогда я ещё не понимала, что меня ждёт, и вставила в пустые проёмы прелестные двери с замочками и цветными маленькими окошками, за которыми ни фига не разглядеть. Теперь очень жалею об этом и вечно грожу сыну: «Сниму двери к чертям собачьим, если будешь бросаться кирпичами!»