Дальше тянуть с генеральной уборкой квартиры не было никакой возможности – назавтра планировалось первое семейное знакомство с любимой девушкой моего семнадцатилетнего сына Стёпки.

Конечно, по-хорошему уборкой стоило бы заняться именно ему, но Стёпа, как всегда, придумал себе кучу неотложных дел до самой ночи, умчал в неизвестном направлении, и все заботы легли на меня. Только не надо мне открывать глаза на страшную правду, я и сама прекрасно осознаю, что сын мною манипулирует. Но прибранная квартира – это дело и моей чести. А если у них с этой девушкой зайдёт так далеко, что впоследствии я не смогу призвать будущую невестку к чистоте в доме? «Мама, – скажет она мне однажды лениво, – ну что вы в самом деле? И до меня у вас в квартире был ужасный срач».

Не видя путей к отступлению, я взялась за дело: пропитала чистящей пеной все поверхности на кухне, в ванной и санузле, а пока они там химичили, принялась мыть тарелки, скопившиеся в мойке. Тут случилось страшное, и что особенно обидно и нелепо – на пустом месте. Нет, я не жонглировала посудой, не пыталась раскрошить её во гневе – «если ты не отмоешься, я удушу тебя изо всех сил!». Привычными движениями рук протирала тарелку губкой, и вдруг – хрясь! – странный и неприятный звук в указательном пальце левой руки.

С некоторой тревогой подняла намыленную кисть – верхняя фаланга пальца безвольно обвисла. Вот же чёрт! Неужели сломала? Как некстати! Будто переломы когда-нибудь бывают кстати, если ты, конечно, не дебилоидный семиклассник, которому жутко не хочется идти на зачёт по физре.

По уму, стоило бы сразу собраться и поехать в травмпункт, но я окинула взглядом объём намыленных объектов в квартире и решила, что даже будучи при смерти доведу до конца свой проект «безупречная свекровь». К десяти вечера квартира была почти идеальна. Правда, стоило бы кое-где подклеить оборванные обои и побелить потолок в комнате сына, на котором ядовито проступал салют от соевого соуса – признаюсь, психанула, выясняя с ним отношения, взмахнула бутылочкой с соусом, а Стёпа предварительно не закрутил на ней крышку.

Нет, хозяйственные магазины уже закрыты – обойный клей и водоэмульсионку мне никто не продаст, даже если буду страшно грозить им своим кривым ведьминским пальцем.

Я не могла позволить себе отправиться к доктору распаренной и взмыленной после уборки. На скорую здоровую руку приняла душ, уложила волосы, сделала макияж, ведь, как говорят француженки, каждый раз, выходя из дома, ты идёшь навстречу своей судьбе.

Но судьба оказалась ко мне немилостива. В травмпункт я прибыла к одиннадцати, в коридоре уже собралась немыслимая очередь из моих коллег-калек. Да откуда ж вы все приползли, поразилась я. Вечер пятницы, самый разгар веселья, а вы уже все поломанные!

Через час дошло дело и до меня. Доктор сразу поставил диагноз – разрыв связок, необходима операция в стационаре и какие-то фиксирующие спицы. Медсестра тут же позвонила в больницу и составила на меня наряд.

– Я не могу лечь сейчас, у меня завтра первое свидание с девушкой, а мне ещё надо испечь шарлотку!

Доктор посмотрел на меня с подозрением, медсестра – и вовсе с неприязнью. Но, прихватив направление и диск со снимком, я сбежала.

Стёпа уже был дома и делал вид, что глубоко спит в своей комнате. Я испекла шарлотку, дописала парочку текстов для газеты, отправила их в редакцию. На всякий случай, если не отпустят из больницы, собрала огромную сумку с вещами и продуктами, ноутбук для работы и пару книг для досуга.

Не спав ни секунды, притащилась в приёмное отделение к шести утра.

Молодой красивый микрохирург с опаской посмотрел на мой громадный баул своими синими очами и спросил:
– Вы к нам на ПМЖ?

Ах, подумала я, любуясь доктором, лет двадцать назад лично к вам легла бы и на пожизненное.

Я долго расписывала врачу обстоятельства своей жизни и творчества, убеждала, что мой организм отторгает металл и спицы вызовут у меня сильное воспаление, вплоть до гангрены.

– С чего вы это взяли? – насторожился он.
– Понимаете, – причитала я, – когда много лет назад мне поставили на ногу аппарат Илизарова и его спицы пронзили плоть и кости, воспаление было столь страшным, что температура доходила до сорока, я еле выжила.
– Вы при этом соблюдали все рекомендации хирурга? – уточнил доктор.
– Ну, немножко от них отступала, – виновато призналась я. – Поехала с аппаратом на ноге из Москвы в Анапу, навестить сынишку в детском лагере, потом погостила у родных на море, ныряла с мостика, но аппарат предварительно заматывала мешком для мусора с завязочками, а на обратном пути оступилась и сломала вторую ногу…

Доктор долго молчал, оценивая меня тяжёлым взглядом, потом спросил:
– А вы не допускаете мысли, что ваш организм отторгает не сам металл, а ныряние в море и экстремальные виды отдыха в таком состоянии? Ладно, поставим вам пока на палец пластиковый ортез, но обещайте, что не будете с ним лазать по деревьям и даже мыть посуду.
– Отлично! – обрадовалась я. – С посудой вы мне очень угодили.

Когда все процедуры завершились и я собиралась покинуть кабинет, врач меня окликнул:
– Постойте, вам разве не нужен больничный?
– Нет, доктор, я свободный художник, работаю не по трудовой.
– И всё-таки возьмите выписку с рекомендациями, может быть, это вас как-то организует.

И хирург оказался прав! Когда я вернулась домой, Стёпа уже проснулся, жевал кусок колбасы, копаясь в своём мобильнике.

– Мать, ну ты и загуляла. Ты что, дома не ночевала? – спросил он безо всякого беспокойства.

Тогда я торжественно предъявила ему свой указательный палец, запечатанный в ортез.

– Всё, Стёпочка, отныне моешь посуду и занимаешься уборкой только ты. У меня серьёзная травма!
– Ты угораешь? – недоверчиво усмехнулся сын. – Знаю я все твои штучки, специально палец замотала. Ещё скажи, что я теперь тебя и купать обязан.
– Не исключено, я же купаю дедушку. А теперь ты будешь мыть нас обоих.
– Знаешь что, – взвился Стёпа, – давай снимай свою симулянтскую повязку, посмотрю, какая у тебя там рана.

И тут я вспомнила, что у меня есть документ от дальновидного доктора, заверенный подписью и печатями.

– Ну и что ты на это скажешь? – ликовала я, протянув сыну бумагу.
– Капец! – резюмировал Стёпа, пробежав глазами выписку. – Когда ты успела? Ни на минуту нельзя тебя одну оставить!

Свидание Стёпы с девочкой, по его словам, прошло прекрасно, я увидела её славную мордашку только мельком на пороге, потому что не смогла утерпеть и умотала на прогулку с друзьями, ведь надо же было мне ещё кому-нибудь похвастать своим покалеченным пальцем.

А вечером, когда я вернулась домой, мне позвонила давняя приятельница Майя, из этих, просветлённых, которые занимаются кундалини-йогой, эзотерическими учениями, поют мантры и уже вышли на такой высокий уровень, когда могут нести свои учения людям. Разговор я начала осторожно, чтобы, не дай бог, не задеть какую-нибудь чакру и не испортить ей ауру.

Но Майя вела беседу вполне обыденно, на общедоступные темы, чем усыпила мою бдительность. Новостей у меня особенно никаких не оказалось, поэтому я пожаловалась на травму пальца.

– Представляешь, как обидно, – сокрушалась я, – порвала связки буквально на пустом месте. Если бы отжималась на пальцах рук или молотила боксёрскую грушу, это ещё понятно. Но я просто мыла обыкновенные тарелки, которые мою каждый день, палец соскользнул в сторону и – хрясь! Ну за что мне это? Единственный плюс – теперь на месяц я уж точно освобождена от мытья посуды. Всё, пусть Стёпка этим занимается.
– Просто так ничего не соскальзывает, – многозначительно заявила Майя. – Значит, ты не любишь мыть посуду?
– Ха, а кто любит?
– Например, я. Мою с большим удовольствием. Отличный релакс, в эти моменты мой мозг освобождается от всякой рутины и шелухи, а порой в голову приходят интересные идеи. Вот ты обычно о чём думаешь, когда моешь посуду?
– Не просто думаю, а нередко даже выкрикиваю вслух: «Как же мне надоело каждый день мыть за всеми эти проклятые тарелки! Когда это уже закончится?» – призналась я.
– Вот, ты сама и ответила на свой вопрос «за что», – удовлетворённо заметила Майя. – Ты не раз посылала в космос запрос «когда это закончится?», и тебе пошли навстречу, решили твою проблему.
– Хочешь сказать – бойтесь своих желаний? – недоверчиво спросила я.
– Что-то в этом роде. Все наши мысли, слова и желания имеют большую силу, надо обращаться с ними грамотно и с великой осторожностью.
– Ну, подруга, ты меня почти убедила, – проворчала я. – Не захочешь, а поверишь. Пойду завтра и с большим удовольствием оплачу счета за квартиру, может быть, даже расцелую терминал в сберике, когда он проглотит мои денежки. А то, глядишь, проснусь завтра не в своей опостылевшей комнате, а в медвежьей берлоге на краю земли.
– Ты на верном пути, – одобрила Майя.